Всему этому мы противостояли одни, господин Премьер-Министр, даже с географической точки зрения. Было много разговоров о том, что вы хотели тогда двинуть свои армии на помощь нам, но как они могли прибыть к нам, в то время как нас разделяют моря и государства, далёкие от конфликта.
Позвольте мне ещё раз повторить, что мы оценили вашу позицию, понимали её побуждения и не думали никогда просить или ожидать от вас, чтобы вы вступили в мировую войну ради нас.
Мы понимаем, что вы правильно оцениваете события и что совсем нелогично, чтобы испытания нашей страны втянули бы вас в третью мировую войну, ибо условия вашей страны диктуют вам собственные соображения; ваши критерии имеют свои основания; и ваши друзья должны быть первыми, кто поймёт и оценит это, а мы считали и продолжаем считать себя вашими друзьями, господин Премьер-Министр, и поэтому мы попытались быть первыми, кто понял и оценил это.
Сразу же после окончания агрессии мы стали, как Вы помните, объектом других попыток, направленных на осуществление тех же самых агрессивных целей, но методами более спокойными и менее шумными.
Но цель империализма осталась той же, т. е. покончить с нашей страной, являющейся оплотом движения арабского национализма.
Вся разница между новыми попытками и предыдущими это разница между попыткой убить человека свинцом и попыткой убить его голодом.
Попытка убить свинцом, может быть, была более шумной.
Зато попытка убить голодом была более жестокой.
В это самое время начались, как Вы помните, попытки изолировать нас от других арабских государств, расположенных по соседству с нами.
Против нас была организована экономическая блокада, разжигалась подозрительность между нами и нашими братьями, против нас фабриковались фальшивки.
В то время, господин Премьер-Министр, наиболее часто говорилось и повторялось, что мы вмешиваемся во внутренние дела той или другой из окружающих нас стран.
В то время говорили, что мы вмешиваемся во внутренние дела Ливана. В то время говорили, что мы вмешиваемся во внутренние дела Иордании и даже доходили до того, что обвиняли вас вместе с нами в заговоре, имеющем целью установить господство над Иорданией, что и было использовано в качестве предлога для осуществления антинационального переворота в Иордании.
В то время говорили, что мы вмешиваемся во внутренние дела Саудовской Аравии, Судана, Ливии, Туниса.
Достойно удивления, дорогой Премьер-Министр, что Вы в своём послании от 12 апреля дополнили эту цепь обвинений (в тексте: путь) тем, что обвинили нас во вмешательстве во внутренние дела Советского Союза.
До чего же длинен путь, который прошло наше пресловутое вмешательство во внутренние дела других, начиная с наших попыток в Иордании и кончая тем, что мы осмелились прибегнуть к ним в отношении самого Советского Союза!!!
Во всяком случае, Ваше отношение к обвинениям во вмешательство, которые приписывались нам в прошлом, отличается от Вашего отношения сейчас. Тогда было ясно, что Вы знаете, какую роль играет империализм, понимаете его тактику; и ваши радиопередачи, ваша печать и Ваши личные заявления в то время были одним из самых важных и действенных факторов в деле разоблачения заговора, имеющего целью изолировать Египет от арабского мира, т. е. того заговора, который известен под названием доктрины Эйзенхауэра.
Тогда Вы продолжали положительно сотрудничать с нами в том, чтобы ликвидировать опасность этой попытки, направленной на осуществление агрессивных целей различными агрессивными средствами. Вы пошли навстречу нашей просьбе, заключавшейся в том, чтобы принять нашу миссию, которая и отправилась в вашу столицу во главе с маршалом Абдель Хакимом Амером главнокомандующим вооружёнными силами и Вице-Президентом Республики с просьбой, чтобы вы приняли участие в финансировании наших промышленных проектов, осуществление которых мы считали необходимым, чтобы выдержать экономическую блокаду и объявленную нам войну голодом.
Благодаря духу сотрудничества, который встретила наша миссия в вашей столице, и благодаря усилиям, которые прилагали Вы лично, мы смогли прийти к соглашению об экономическом сотрудничестве, затем к его подписанию 18 ноября 1957 г. Согласно ему Вы предоставили в наше распоряжение 62 миллиона фунтов в качестве долгосрочного кредита, ассигнуемого для планов экономического развития нашей страны.
Я считаю необходимым напомнить Вам здесь а мы беседуем с такой откровенностью, делая серьёзную попытку ликвидировать причины мрака, который стал окутывать наши отношения, что египетская миссия в Москве столкнулась кое с чем, что привлекло её внимание. Состоялась беседа между тогдашним заведующим Отделом Среднего Востока МИД СССР господином Зайцевым сейчас он занимает пост советского посла в Ираке и между тремя членами египетской делегации: бригадным генералом Хафизом Исмаилом, помощником начальника штаба армии, бригадным генералом Абдель Азизом Мустафой, командующим бронетанковыми войсками, и бригадным генералом Гамалем Афифи, начальником оперативного отдела военно-воздушных сил. В ходе этой беседы, которая происходила в Кремле, эти три лица услышали от господина Зайцева вкратце следующее:
«Государственный нейтралитет это сказка. Египет непременно должен избрать мировой лагерь, к которому он присоединится, и что Египет не найдёт настоящей силы, пока не присоединится к сильному лагерю».
Затем господин Зайцев продолжал:
«Почему вы боитесь коммунизма, примите его, и мы сделаем вас сильными и защитим вас. Нейтралитет это игра на канате, которая не может долго продолжаться». Когда содержание беседы было передано маршалу Абдель Хакиму Амеру, главе египетской миссии, он решил не предавать его широкой огласке, опасаясь впечатления, которое оно может оказать на наши отношения. Он предпочёл, и я предпочёл, когда дошло это дело до меня, не делать из него кризиса, омрачающего наши отношения.
Во всяком случае, сотрудничество, которое началось во время переговоров об экономическом соглашении, и результаты этих переговоров убедили нас в том, что господин Зайцев высказывал свои личные мнения. Но, к несчастью, некоторые последние события и усилия, которые прилагает сам господин Зайцев как посол СССР в Ираке, начали внушать нам мысль, что дело тут обстоит шире, чем только личное мнение посла.
Как бы то ни было, программа экономического сотрудничества принята и начали осуществляться надежды, которые на неё возлагаются. Её обсуждение в Национальном собрании Египта дало нам возможность ещё раз выразить нашу благодарность Советскому Союзу.
Я должен ответить здесь, господин Премьер-Министр, на Ваше замечание, содержащееся в Вашем послании, относительно экономической помощи и относительно того, что Вы не навязываете её тому, кто не желает этого.
Я хочу подтвердить Вам, господин Премьер-Министр, что именно мы стремились к вашей экономической помощи и просили её смело и честно.
Я подтверждаю Вам также, что мы по-прежнему опираемся на эту помощь и не рассматриваем её как оковы для нашей свободы. Мы говорим Вам это также смело и честно.
Об этом свидетельствует то, что она не помешала нам высказать Вам смело и честно наше мнение о вашей позиции по отношению к нам, как мы её поняли.
Наша позиция всегда останется такой, без притязаний и без послаблений. Нам кажется, что, знакомясь с нашей историей, Вы согласитесь с нами в этом мнении.
Во всяком случае, наша совместная деятельность привела к тому, что соглашение об экономическом сотрудничестве вступило в стадию осуществления.
И здесь также мы стремились продемонстрировать перед мировым общественным мнением это соглашение как живой образец претворения в жизнь принципов Бандунга, провозгласивших необусловленное международное сотрудничество в области экономического развития.
Газетные статьи и комментарии, речи, радиопередачи ОАР в тот период с восхищением говорили о вас и вашем искреннем сотрудничестве на основе мирного сосуществования с государствами, которые отличаются от вашей страны по своему социальному устройству,
Мы пытались и даже смогли полностью изгладить из памяти впечатления от замечаний господина Зайцева, Но, к несчастью, событиям суждено было напомнить нам о них, ибо то, что произошло в Москве, начало в аналогичной форме повторяться в Дамаске, когда в начале 1958 г. вопрос о конституционном единстве Египта и Сирии приобрёл практический характер.
Газетные статьи и комментарии, речи, радиопередачи ОАР в тот период с восхищением говорили о вас и вашем искреннем сотрудничестве на основе мирного сосуществования с государствами, которые отличаются от вашей страны по своему социальному устройству,
Мы пытались и даже смогли полностью изгладить из памяти впечатления от замечаний господина Зайцева, Но, к несчастью, событиям суждено было напомнить нам о них, ибо то, что произошло в Москве, начало в аналогичной форме повторяться в Дамаске, когда в начале 1958 г. вопрос о конституционном единстве Египта и Сирии приобрёл практический характер.
Мы были вправе спросить вас о вашей позиции по отношению к этому шагу, который означал осуществление извечной арабской мечты после долгой горькой борьбы, продолжавшейся сотни лет.
Мы были вправе, господин Премьер-Министр, спросить об этом, ибо имелись факты, свидетельствовавшие о том, что новое направление к единству не соответствует вашим склонностям и желаниям.
На это указывали высказывания, замечания и выражения, которые исходили от сотрудников вашего посольства в Дамаске. Возможно, Вы помните, господин Премьер-Министр, что я в этот период посылал вам образцы высказываний сотрудников вашего посольства, которые доходили до нас. Очевидно, Вы помните, что я спрашивал Вас, было ли это отражением мнения Советского правительства. Ответ, который я получил, был отрицательным.
На ваше отношение к единству указывала позиция сирийской компартии, которая не смогла получить полной поддержки сирийского народа. Коммунистический депутат в парламенте был единственным депутатом, который предпочёл скрыться из страны, чтобы не видеть, как народ сам осуществляет свою волю.
В том, что действия этого коммунистического депутата отражают ваше направление, мы убедились, когда увидели, что он навещает некоторые страны социалистического блока, и даже недавно, находясь рядом с вами на двадцать первом съезде Коммунистической партии Советского Союза, выступил с нападками против правительства своей страны. Этот факт вызвал у нас ещё больше беспокойства и озабоченности, но источником этого беспокойства и озабоченности не могут быть слова этого беженца. Результаты референдума о единстве в Сирии означали окончательную ликвидацию того, на что он претендует. Источником же беспокойства и озабоченности явилось то, что так открыто нарушаются принципы мирного сосуществования, ущемляются чувства всего народа ради одного лица, которое, как подтвердилось, совершенно не представляет нацию.