Я просил тогда у Вас некоторое количество бомбардировщиков, и это правда. Но это обычная просьба о предоставлении оружия.
Я просил у Вас также реактивную артиллерию среднего радиуса действия. В своем послании Вы говорите, и это справедливо, что я просил ракеты, действующие в радиусе 50 или 70 миль. Мы также были удивлены тем, как Вы объяснили эту просьбу, заявив мне, что ракеты среднего радиуса действия, которые имеет Советский Союз, действуют на расстоянии от 2 до 4 тысяч миль. Я уточнил то, что я просил, и уточнил радиус действия. Но, возможно, что из-за путаницы в переводе слов Rockets (ракеты) это то, что я просил, и missiles (управляемые снаряды) это то, чего я не просил, произошла эта ошибка, хотя трудно успокоить себя подобным объяснением этого факта в свете целого ряда расхождений между действительностью, которая была, и тем, как Вы излагаете её в своем послании от 12 апреля.
Я просил у Вас также реактивную артиллерию среднего радиуса действия. В своем послании Вы говорите, и это справедливо, что я просил ракеты, действующие в радиусе 50 или 70 миль. Мы также были удивлены тем, как Вы объяснили эту просьбу, заявив мне, что ракеты среднего радиуса действия, которые имеет Советский Союз, действуют на расстоянии от 2 до 4 тысяч миль. Я уточнил то, что я просил, и уточнил радиус действия. Но, возможно, что из-за путаницы в переводе слов Rockets (ракеты) это то, что я просил, и missiles (управляемые снаряды) это то, чего я не просил, произошла эта ошибка, хотя трудно успокоить себя подобным объяснением этого факта в свете целого ряда расхождений между действительностью, которая была, и тем, как Вы излагаете её в своем послании от 12 апреля.
Во всяком случае, когда я вернулся после нашей встречи из Москвы в Дамаск, я вкратце изложил положение вещей министрам Объединённой Арабской Республики во время совещания с ними.
«Мы должны действовать ради лучшего, но должны быть готовы и к худшему».
Мы всегда верили в мир, хотя бы даже потому, что мы не владеем оружием войны. Однако наша вера в мир при ограниченном количестве оружия, которое мы имеем, не мешала нам быть готовыми принять оборонительные меры против того, кто поджидал случая, чтобы посягнуть на целостность нашей страны.
В то же самое время иракская революция была началом кризиса, постигшего наши отношения, хотя многие положения Вашего послания открыли нам глаза на то, что причины плохого взаимопонимания между нами без нашего ведома, без причины и неосновательно имелись ещё задолго до этой революции. Как я уже объяснил Вашему Превосходительству, оспаривая Вашу интерпретацию наших первой и второй встреч в Москве, эта интерпретация находится в явном противоречии с истиной, которая подтверждается самой логикой событий, а не ссылками на Вашу или мою память.
Я думал, что Вы первый человек, который оценил нашу бескорыстную позицию в поддержке иракской революции. Вы сами увидели нашу готовность к самопожертвованию, а также именно Вы первый обратили наше внимание на опасности, которым мы подвергались в этот период времени. Сейчас я восстанавливаю в своей памяти усилия, которые Вы приложили для обеспечения моего благополучного возвращения на родину, и то, как Вы поручили организацию мероприятий по обеспечению моей безопасности в тех условиях вашим разведывательным органам и вашему министру безопасности генералу Серову. Я также вспоминаю, что оказанный мне приём был до такой степени радушен и торжественен, что Вы предложили в то время тост за меня как за вождя всех арабов. Я хотел бы последовать здесь за Вами в искренности и честности. Я считал этот тост не более и не менее как благородной вежливостью по отношению ко мне.
Руководство всеми арабами не является целью, к которой я стремлюсь, и это руководство не может быть пожаловано кому-либо из арабов из-за пределов арабской отчизны кем-либо, кроме арабских народов. Я помню этот факт, потому, что он отличается от того места в Вашем послании, где говорится, что пытался после революции в Ираке навязать его народу определённое руководство и что это является причиной кризиса между Объединённой Арабской Республикой и Иракской Республикой. И, следовательно, это было, в свою очередь, одной из причин мрака, начавшего господствовать в наших отношениях.
Я сказал Вашему Превосходительству, что я представлял себе, что Вы были первым, кто оценил нашу бескорыстную позицию в деле помощи иракской революции. Я представлял себе это не только потому, что Вы были близки к событиям, связанным с неожиданными последствиями иракской революции, но и потому, как я представлял себе, что никто, кроме Вас, не сможет понять природу событий в этом районе, понять великие исторические течения, глубокие моральные и общественные процессы, которые двигают события.
Первым практическим доказательством, подтвердившим это наше представление, была Ваша позиция, проявившаяся по отношению к нам во время кризисов, искусственно созданных империализмом, который обвинял нас в них по отношению к определённым арабским государствам, так же как и теперь в Ираке коммунистическая партия обвиняет нас в том же самом по отношению к Ираку.
В этих прошлых испытаниях, господин Премьер-Министр, и при столкновениях с подобными кампаниями, которым мы подвергаемся сейчас, Ваша позиция отражала правильное понимание причин, которые заставляли империализм проводить кампании дискредитации.
С другой стороны, я представлял себе, господин Премьер-Министр, что наши с Вами разговоры об арабском национализме смогли создать у Вас ясное представление о том, насколько мы верим в арабский национализм.
Странно, что в настоящее время мы слышим, как различные круги подвергают нападкам арабский национализм в самой его основе.
Если Вы позволите мне воспользоваться Вашим посланием как поводом для научной дискуссии, то каковы же элементы национализма с научной точки зрения?
На мой взгляд, они вкратце заключаются в следующем: общее мышление и общая совесть.
Что касается мышления нации, то оно выражается в языке. Что касается ее совести, то она находит своё выражение в истории.
Что касается арабского национализма, то Вам известно, что народы этого района, не говоря уже о соображениях материального и духовного порядка, едины в своём неодолимом стремлении к созданию единой нации, единого мышления, единой совести.
Я также уверен, что Вы не забыли того, о чём я неоднократно говорил во многих своих заявлениях, которые я делал по самым различным поводам, а именно что арабский национализм, по моему мнению, означает солидарность и ни в коем случае не представляет собой какую-то конституционную форму. Может быть, по воле народа он и примет такую конституционную форму, но в основе его по-прежнему будет лежать солидарность.
Я прекрасно понимаю, что наша готовность сотрудничать с иракской революцией является именно тем, чем мы вправе гордиться. Это сотрудничество зародилось с давних пор. По моему убеждению, господин Премьер-Министр, Вам известно о том, что ряд руководителей иракской революции, в том числе глава иракского правительства бригадный генерал Абдель Керим Касем, ещё до революции установили с нами контакт и обратились к нам с просьбой помочь им разработать план революции. Они также спрашивали нас о гарантиях, которые мы можем дать им в случае провала последней. Совет, который мы им дали, не был похож на совет того, кто хочет вмешиваться в чужие дела или навязывать свою опеку. Мы советовали им, чтобы они сохраняли всё в тайне даже от нас и искали поддержки лишь у своего народа. Мы советовали им также, чтобы разработкой плана революции занимались лишь те люди, которые будут её совершать. Мы заявили им, что революция в Ираке должна быть чисто иракской как по своему замыслу, так и по исполнению.
Наше мнение не изменилось и после победы иракской революции и после тех усилий, которые мы приложили с целью обеспечения её успеха. Наш совет иракцам оставался искренним братским советом. Г-н Кямиль Чадарчи был последним из иракских политических деятелей, который внял этому совету, состоявшему в том, чтобы они не тратили сейчас времени на размышления относительно конституционных форм единства или федерации. Мы говорили им, что для них самих и для всей арабской нации будет лучше, если они добьются полного успеха революции внутри Ирака, подчинив свои подлинные цели интересам масс, ибо самое большее, чего мы требуем, это арабская солидарность в форме экономических, культурных и военных соглашений, которые координировали бы деятельность наших двух народов с тем, чтобы общую пользу от этого получили как оба наших народа, так и арабская нация в целом.
К сожалению, г-н Премьер-Министр, коммунистическая партия в Ираке, члены которой вышли из подполья, в которое они ушли при режиме Нури Саида, решила воспользоваться этим случаем, чтобы поставить иракскую революцию под своё развитие в нужном им направлении. В частности, эта партия воспользовалась личной ссорой, возникшей между бригадным генералом Абдель Керимом Касемом и его заместителем полковником Абдель Салямом Арефом, для того, чтобы создать беспокойную обстановку, способствующую осуществлению ее целей, той ссорой, которую, по нашему мнению (а наши практические действия являются доказательством этого) должен был урегулировать сам вождь иракской революции бригадный генерал Абдель Керим Касем таким образом, как он найдёт наиболее подходящим и соответствующим целям революции. Однако коммунистическая партия в Ираке начала разжигать вражду не только между Абдель Керимом и Абдель Салямом Арефом, но стала предпринимать меры к ухудшению отношений между Иракской Республикой и Объединённой Арабской Республикой, вызвав искусственную полемику по вопросу о том, что следует предпочесть единство или федерацию. Эта полемика не замедлила превратиться в открытые нападки на идею единства, вскрыв тот факт, что цель всего этого заключалась в стремлении оказать воздействие на положение в Сирии. Со всей отчётливостью это проявилось в тесном сотрудничестве между иракской и сирийской коммунистическими партиями. Затем это сотрудничество вылилось в форму открытой деятельности как в Сирийском районе ОАР, так и в Иракской Республике.