Сирена утихла, и вместе с ней в груди развязался тугой узел, но тут же завязался другой.
«Где вампир? Все ли с ним в порядке? Он был ранен. Когда придет?»
Чтобы не изводиться мыслями, я занялась делом. Жить в таком свинарнике было невозможно, и первое, что я сделала разобрала сваленные на пол покупки.
Аптечный улов был так себе. Мучили угрызения совести оттого, что я не успела заплатить, и теперь стопроцентно мой вояж был запечатлен на всех видеокамерах и передан туда, куда надо.
Вампир тихо, незаметно для меня просочился в башню через окно и угнездился на своей балке еще бледнее, чем был раньше, но живой и почти здоровый. Настолько живой и здоровый, насколько эти состояния можно приписать давно умершему.
С того момента, как я его обнаружила, прикорнувшего на перекладине, дела спорились лучше, а вещи перестали выпадать из рук.
Демон делал вид, что умирает, он демонстративно стонал, как привидение, его белая рука безжизненно свисала с балки и покачивалась. Сначала я ему поверила и запаниковала, собралась уже бежать в больничное крыло, но потом поняла, что наш актер из погорелого театра явно переигрывает и, скорее всего, набивается на жалость или еще чего похуже. Может быть, он хочет, чтобы я подошла поближе. Я сделаю это, а он цап-царап! Адепты этой академии питаются консервированной кровью и сырым мясом, но, видно, ему понравился свежачок.
Мне было не жалко крови, все равно уже много раз кусана и не умерла пока. Вампир спасал меня от страшной смерти уже во второй раз, и я ему обязана по тот самый гроб жизни, в котором меня не похоронили.
Я боялась другого. Той болезненно-чувственной неги, что просыпалась во мне, не давала думать, рушила все мои планы и лишала воли, заставляя смотреть только на Демона и желать только его. Разве можно испытывать такие чувства к тому, кто встал с пола после того, как ему вырвали сердце?
Лорд Директор заверил меня, что вампиры не соблазняют. Тогда проблема получалась еще острее.
Я или сошла с ума незнакомому мертвецу на шею вешаться, или, о боже, втюрилась. И если последнее, то остановить это безумие надо немедленно, пока не стало слишком поздно и я не потеряла последние остатки самоуважения и здравого рассудка.
Влюбиться в ходячий труп, наделенный неусыпной жаждой, мерзким характером, который так постыдно влиял на мое либидо, было опасно и глупо, это страшнее, чем ошейник и магическое подчинение.
В мозгу стрельнула мысль, а что, если это все-таки Демон на меня так действует, а директор ошибся? Что, если специально использует свой вампирский зов, соблазняет и завлекает в качестве мести и прекрасно осведомлен о своем влиянии на меня? Мои уши покраснели от такой мысли. С этого момента я твердо решила держаться с ним сугубо корректно и по-деловому. Если получится. Но страх не отпускал.
Я слонялась по башне и с ужасом ожидала наказания, но его не последовало. То ли мой вампир был слаб после ранения, то ли сжалился и не стал мстить, хотя в последнее я не верила. А скорее всего, все самое страшное было впереди, и я с замиранием сердца ждала расплаты за содеянное.
Я зря волновалась насчет денег, вечером, как платежеспособная часть нашего вынужденного дуэта, Демон получил счет за мои покупки.
Так как ошейник теперь был на мне, летучая мышь-почтальон ввалилась в окно, полетала кругами, ища адресата, и, швырнув конверт на колени вампиру, вылетела вон.
В это время я старательно отдраивала шваброй пол в башне. Гоняла метлой пауков из угла в угол, вычерпывала совком мышей и выбрасывала за окно. Но это не помогало, серые твари, цепляясь маленькими коготками, забирались по стене обратно. Комната была бездонной пропастью и изобиловала комками грязи, тараканами, мокрицами и прочей живностью, наотрез отказывающейся выселяться.
На балконе висели выстиранные простыни и пододеяльники. Выдворенное из матраса семейство крыс сиротливо сидело у стеночки и наблюдало за моими экзерсисами с пылью и плесенью.
Вампир все так же сидел на своей балке, попивая что-то из бутылки. Явно не нарзан и не боржоми. На спине осталась дыра от заговоренного кинжала проклятого. Тело Демона было туго перевязано красными бинтами. Даже боюсь подумать, чем пропитаны эти бинты. Но сам-то, сам! Хоть бы оделся! Оголился по пояс и сидит, мускулами поигрывает. Смущает глупых девушек, попавших в другой мир.
Вампир вскрыл конверт и поперхнулся. С перекладины свесился счет, конец мотался где-то у самого пола. Своим зорким орлиным взглядом я рассмотрела строчки: настойка пустырника, настойка валерьянки, пурген, градусник, шприцы одноразовые и так далее, список был о-о-очень длинный.
Да, знатно я аптечку обнесла.
Я встала грязная, умаявшаяся, но счастливая, гордясь свой работой башня блистала чистотой. А мне полегчало. Работая, я сбрасывала с себя стресс, страх, ужас и напряжение, накопившиеся за эти дни.
Бутылка, сверкнув в свете свечей, упала и разлетелась на тысячи осколков.
Я подняла глаза к потолку. Вампир устраивался поудобнее, взбивал подушку.
«Вот гад! Значит, война», решила я и зажгла толстую свечу с большим фитилем.
Раненый он там или не раненый, фамильяр он или я, неважно, издеваться над собой не позволю!
Над свечой я поместила металлическое блюдце. Не спеша обходя осколки, дошла до корзинки с медицинскими припасами. Откопав там нужный пузырек, почитала этикетку, вскрыла и плеснула от души на уже накалившуюся тарелку. Капельки борного спирта зашипели и стали испаряться, комната наполнилась едким дымом.
Стукнуло окно, я осталась одна.
Перед сном покопалась среди упаковок еще раз, нашла пузырек жидкой валерьянки. Хлопнула тридцать капель. Совершенно спокойная и довольная пошла спать на свои стулья.
Утром осколки исчезли, как и вампир, но его подушка была смята, а одеяло свисало с балки. За окном все так же садилось за горизонт солнце.
Я сняла высохшие простыни и застелила постель. Хоть эту ночь посплю нормально не на стульях.
Легла на кровать и провалилась.
Матрас сгнил!
Я пошевелилась. Раздался предупреждающий скрип.
И каркас кровати тоже!
Я лежала и боялась пошевелиться, как выбраться отсюда, я не знала. Медленно передвинула руку.
Скрип, треск! И с громогласным «КРАК!» кровать сложилась. Я оказалась под кучей тряпок, гниющих досок, сверху меня прижало балдахином.
С балки послышались приглушенные смешки. Кровососущий гад ждал, когда я попадусь в ловушку. Ясно, о том, чтобы предупредить меня, что кровать опасна, не было и речи.
Ну что ж, я могу признать свое поражение, 1:1 ничья. Но я не сдамся.
Взамен кровати принесли гроб. Тот самый, по который я обязана вампиру. В этом замке кроватей не было, а гробы и могилы в избытке.
Я в шоке обходила по кругу новую деталь интерьера, боясь приблизиться. Подушка в гробу была новая, туго набитая перьями. Мне в нем спать? А если крышка захлопнется, или это очередная ловушка-подстава? Меня передернуло. У меня всегда была богатая фантазия.
Да ни в жизть в него не лягу! Лучше на стульях или на балке под потолком их много.
Минут десять стояла у окна, зажимая рот рукой, и любовалась прекрасным пейзажем: кресты, кресты, купола, елки и палки. В итоге успокоилась, даже кричать и возмущаться не стала.
Весь «день» подчиняясь приказу я так же была заперта в башне. Было настолько скучно, что я мечтала о том, чтобы что-нибудь произошло. И домечталась. Когда встало солнце, все в спальном корпусе успокоилось и затихло.
В полдень вампир влетел в комнату и, разбрасывая на ходу одежду, завопил:
Спать!
В это время я стояла в ванной и расчесывала волосы. Изображение в зеркале размылось, а дальше все, как в тумане.
Я потянулась, обняла кого-то за шею. Тонкий аромат мужского парфюма пощекотал нос. Сонные глаза приоткрылись, рассматривая размытое лицо. Красивое, мужественное, кошмарно-удивленное. Зеленые глаза прирученного вампира сменились неистовыми красными дикого, гневно сверкавшими из-под переплетения тонких нитей черных волос.
Я потянулась, обняла кого-то за шею. Тонкий аромат мужского парфюма пощекотал нос. Сонные глаза приоткрылись, рассматривая размытое лицо. Красивое, мужественное, кошмарно-удивленное. Зеленые глаза прирученного вампира сменились неистовыми красными дикого, гневно сверкавшими из-под переплетения тонких нитей черных волос.
«Отмыть», мелькнула мысль в засыпающем мозгу.
Как тебя зовут? сквозь сон спросила я у расплывающегося видения.
Дементос, буркнул шокированный знакомый-незнакомец, можно просто Демон.
Демон так Демон, ласково промурлыкала я и потерлась носом, вдыхая странный аромат. Сон по имени Дементос сглотнул слюну.
У меня тоже был в инете причудливый никнейм, этот не хуже и не лучше, чем другие.
Я прижалась к вампиру крепче, еще раз потерлась щекой, вгоняя его в краску. И, одновременно выполняя приказ хозяина, провалилась в сон.
Ночью была тренировка. Я имела в виду их «ночь», ночь мертвецов, а по-нашему яркий и светлый день. «Вечером» у них называлось наше ранее утро. Умертвия спали днем и бодрствовали по ночам. Стоило солнечным лучам показаться над горизонтом, все дружно заваливались на боковую и академия пустела.
Несколько дней просидевшая в своей комнате в бесконечных домашних хлопотах, я была в первый раз отпущена на волю. Пока академию восстанавливали после нападения, уроков не было. Я слонялась по комнатам без дела, время от времени заглядывая в перепавшую мне книгу подчинения нежити, но без особого интереса.
Теперь я также походила на зомби: не выспавшаяся, шаталась по коридорам, бодрствовать ночью оказалось труднее всего. Мы с Демоном поделили гроб на двоих, он спал днем, а я ночью. После своего необдуманного приказа вампир боялся сказать мне любое слово, вдруг я его неверно истолкую.
Через несколько бессонных ночей я привыкла, но по солнечному свету скучала. Для умертвий есть свое ночное светило это луна. Ее лучи приятны им, потому что свет настоящего солнца для многих из них, как кровь из ран.
ЛУНА ВТОРАЯ
МОНСТРЯЧИЙ ВЗВОД
Нас вывели на тренировку. Лорд Директор построил адептов в ряд, а я осталась не у дел, потому что теперь не была адепткой.
К тому же кто-то сожрал мои кроссовки, я заподозрила вампира и его очередную пакость. Шузы в один прекрасный момент были найдены мной в луже чего-то зеленого, изжеванные и изрезанные на мелкие полоски. Я вновь осталась без обуви и стояла босиком, не получив разрешения встать в строй.