Ром, спускайся! послышался девичий голосок снизу.
Эх кто там? спросил я, вытирая слёзы. Оля, это ты?
Да! Я поднимаюсь к тебе! сказала с детства влюбленная в меня соседская девочка Оля, и, пока она карабкалась по внешней лестнице, я смотрел на приближающуюся копну её белых волос.
Глупая девчонка! сказал я, когда она поднялась. Зачем ты полезла сюда? Тебе давно пора спать! О чём думают твои родители?
Глупая девчонка! сказал я, когда она поднялась. Зачем ты полезла сюда? Тебе давно пора спать! О чём думают твои родители?
А зачем ты полез сюда? спросила эта светлое, наивное, но смелое создание.
Я? Я хочу спрыгнуть! ответил я.
Она не спросила почему? зачем? Она просто сказала:
Я тоже прыгну, вместе с тобой! Давай возьмемся за руки.
Ты что, больная? Тебе жить надоело? Ты вот так просто готова умереть? Ты сейчас спрыгнешь, и всё кровавая лепёшка!
А ты что, струсил? спросила она невозмутимо, и, взяв меня за руку, добавила. Давай пргнем!
В этот момент я испугался, но не за себя, а за Олю. Её решимость была похожа на сумасшествие.
Короче, давай, спускайся по лестнице! сказал я приказным тоном. И чтоб без глупостей! Спускайся медленно и осторожно.
А ты? спросило милое создание.
Я следом за тобой.
Медленно и осторожно?
Медленно и осторожно.
Когда мы оказались внизу, я схватил Олю за плечи, с силой встряхнул её и заорал:
Ты совсем дура! Какого хрена ты полезла! Знаешь, как я испугался?
Я тоже испугалась! тихо ответила она. Я пока забиралась на башню, у меня поджилки тряслись, а на верху я оцепенела от страха. Не знаю, что со мной произошло, не могла себя контролировать, и, если бы ты прыгнул, я прыгнула тоже. Спасибо!
За что?
За то, что ты не прыгнул!
Пиздец! прошептал я, а она поцеловала меня в щеку.
Так началась наша дружба. С тех пор мы всегда были вместе. И ушли после девятого класса в техникум тоже вместе.
Примерно через год, в начале осени, нас с мамой бросил отец. Он ушел к молоденькой шалаве по имени Яся, по которой успела пройти половина ребят со двора. Эта шкура не стоила и мизинца моей матери, но её молодое, горячее и упругое тело поднимало настроение моего одуревшего от похоти папаши так, что он закидывал здравый смысл туда, куда закидывал Ясю. В тот день, когда папанька забрал свои вещички и, уходя, на прощание крикнул: "Ну всё, надеюсь, больше не увидимся!", я купил у соседки две бутылки еще горячей самогонки и пошел один пить на кладбище. Оля нашла меня пьяного, заплаканного, сидящего за кладбищенским столиком для поминаний.
Ромочка, я еле тебя нашла! запричитала Оля. Почему ты ушел один? Без меня?
Эх., захотел и ушел. ответил я заплетающимся языком.
Твой отец козёл, но я знаю, ты не такой! Правда, Ромочка! Ты очень хороший!
Она села рядом и обняла меня.
Он не просто козёл всхлипывал я он тупой уёбок! Я никогда не предам свою семью! Я не предам тебя! В отличии от моего папашки, я человек чести!
Я люблю тебя, Ромочка! и страстно поцеловала меня.
В этот вечер она распрощалась со своим детством и впервые занялась со мной любовью. Думаю, юные девушки представляют разные места, где у них случится первый секс, но о кладбище они явно не мечтают.
Я поклялся Оле, что никогда не предам её, но я предал её спустя полгода.
2
Я бросил Олю, как только Диана Кискина поманила меня своим пальчиком в фантастический мир её безумно жаркой плоти. Диана была змеёй-искусительницей, способной переманить любого на тёмную сторону. Я вкусил запретный плод с дерева Эдема и всё, пиздец, подсел.
Прости меня, Олечка! Я всю жизнь любил Диану! Я не могу без неё жить! объяснял я девушке, чьё сердце было растптано моими грязными сапогами предательства.
Ты обещал! Ты клялся! плакала Оля. Ты говорил, что не поступишь со мной так, как твой отец с твоей матерью! Ты врун! Я ненавижу тебя!!!
Прости меня! Прости! сказал я вслед уходящей Оле. Я думаю, так будет лучше.
И вскоре я пожалел о том, что совершил. Такое бывает, когда думаешь не мозгами, а эрекцией, так бывает, кода ты молодой и тупой. Так бывает, ведь это жизнь, а она несправедлива.
Диана Кискина бросила меня через два месяца, почти одновременно с тем, как молодая потаскуха Яся бросила моего отца. Так нам и надо. Папаша вернулся домой, вымолил прощение у матери и ходил каждое утро по квартире в ссемейных трусах-парашютах с таким видом, будто он никого никогда не бросал и никуда не пропадал.
Однажды вечером ко мне пришла Оля и позвала погулять. И я пошёл. И все два часа, пока мы колесили по нашему уродливому, полуразрушенному, гнилому городишке, я чувствовал себя так хреново за совершённое мной предательство, что отвечал на вопросы Оли как нашкодивший первоклашка.
Эмм Да.. Нет ага, угу..
Не переживай, Ромочка! ласково говорило белокурое создание, которое я любил, по своему, конечно, не так, как Диану, но любил. Не переживай, мой хороший! Я тебя уже простила! Я тебя люблю!
Она поцеловала меня нежно, как и раньше. Я растаял и вслух сказал:
Прости меня, Оля! Я сам не знаю, как так получилось, и эта Кискина Я тебе обещаю
Белокурое создание прикрыло мне рот своим пальчиком и сказала:
Ничего не обещай, Ромочка! Прошу! Пусть будет так, как будет.
Неет! возразиля полный решимости. Я тебя больше никогда не предам! Я клюнусь! Я буду преданным тебе до конца своей жизни!
Мы долго встречались с Олей. Потом, когда поняли, что друг без друга не можем жить сыграли свадьбу. Её родители подарили нам квартиру, а что ещё нужно молодожёнам! У нас родилась прекрасная дочурка, мы назвали её Машей в честь моей бабушки.
Мы много фотографировались своей маленькой семейкой и вся квартира была обвешана нашими счастливыми лицами, но, как только мне стал надоедать бессонный из-за дочери, однообразный из-за жен быт, в моей жизни вновь появилась эта сука Диана Кискина. Хвостиком махнула, я и растаял.
3
Я стал допоздна оставаться на работе из-за большой загруженности. По-крайней мере, я говорил так Оле.
Любимая, прости! оправдывался я по телефону. Сегодня опять не погуляем вместе. Поцелуй за меня Машеньку! Ложись, я приду поздно.
Оля обо всем догадывалась, но ничего мне не говорила., ноя понимал это по её голосу, ро взгляду, по поведению. Мы много лет были вместе и стали друг для друга открытыми книгами, а моё новое предательство пряталось, как заначка или старая закладка между страницами книги жизни.
Однажды моя супруга гуляла с детской коляской, из которой выглядывала весёлая Машенька и увидела меня в машине у Дианы. Кискина целовала меня, я заметил Олю и попытался отвернуться. Как-то глупо все получилось, сраный трус! Пока я соображал, что дальше делать, Оля ушла. Я вышел из машины и наорал на Кискину за то, что так получилось.
Ром, я тебя насильно в машину за хер не тащила! ответила порочная любовь всей моей жизни. Ты сам обманываешь свою семью.
Диана завела машину, и, прежде, чем рвануть с места и уехать, она крикнула:
Да пошёл ты, неудачник!
Пошла ты! пробубнил я вслед выхлопному дыму.
Все было кончено. Мы с Олей развелись. Я умолял её не уходить от меня, но кто поверит человеку, который предал дважды. В тот год сгорел сумасшедший дом, на дверях которого красовалась табличка "Дом скорби. Город Морга". Погибло четырнадцать человек двенадцать психов и два санитара, а после местные дельцы построили на месте дома скорби ритуальные услуги. А название в народе осталось прежним.
Оля два года была одна, а потом нашла нового мужа, Петра Трубинина, хорошо сложенного, презентабельного, богатого. Он работал в администрации города, самовлюблённый гондон!
Я помогал дочери, как мог взял кредит на квартиру, ввязался в тупую историю с культурным убийцей, мне перерезали горло, я сдох и стал призраком. И вот сегодня я отомстил. Убил маньяка и любовь всей моей жизни
Послышался вой сирен. За февральским окном я увидел четыре подъезжающих полицейских машины и одну машину скорой помощи. На улице скопилась толпа зевак.
Скоро и телевидение, и газетчики подкатят, так сказать акулы и пираньи пера! съязвил я.
Помоги мне! послышалось рядом. Помоги, прошу!
Я не сразу узнал этот голос. Передо мной стояло безголовое тело маленькой девочки в окровавленном маленьком платьице. В руке за кудрявые светлые волосы оно держало отрубленную голову моей дочери Машеньки. Губы её шептали:
Папа, помоги мне! Меня убили! Теперь хотят убить мою маму! Помоги ей ради меня!
Если бы я был жив, то в секунду упал бы на пол, плакал бы и кричал в истерике, но я был мёртв. Только это не значит, что я был спокоен.
Что случилось, моя маленькая? заорал я. Да как это произошло? Кто тебя убил? Да еще и голову Господи, кто мог такое сотворить, Машенька??? Машенька, солнышко, кто это сделал???
Я покажу! прошептала моя маленькая мёртвая дочь и прикоснулась ко мне.
Я увидел образы в них чётко рисовался дом скорби то небольшое здание ритуальных услуг, в котором были голые люди. Два десятка голых людей, стоящих в кругу, внутри которого в луже крови лежало обезглавленное детское тельце и связанная Оля. МОЯ ОЛЯ!!
Я увидел образы в них чётко рисовался дом скорби то небольшое здание ритуальных услуг, в котором были голые люди. Два десятка голых людей, стоящих в кругу, внутри которого в луже крови лежало обезглавленное детское тельце и связанная Оля. МОЯ ОЛЯ!!
Спаси маму! сказала Машенька и растворилась, уходя в иной мир, наверно, намного лучше, чем этот.
Спасу! сказая я Обещаю!
Глава 8. Финал
1
Я, словно гончий пёс, помчался в здание дома скорби. Я знал, что увижу там, я был готов ко всему, но меня не покидал ужас и вселенская боль, пронизывающая всё моё естество. Я видел обезглавленный призрак моей дочери Осталось увидеть тело
На ум мне пришёл стишок, который спасал меня от мыслей о страхе, и которому меня в детстве научила мама:
Не боюсь я ничего,
Не боюсь я никого!
Испугаю я любого,
Даже чёрта самого!
И вот я уже перед дверью дома скорби издаю слабый скулёж:
Не боюсь я ничего, не боюсь я никого!..
Сквозь стену слышу голоса убийц моей дочери. Их много.
-..Испугаю я любого, даже чёрта самого!
Я вхожу в главный зал всё в крови. Около двадцати голых людей, стоящих в кругу, в один голос шепчут то ли заклинание, то ли молитву на непонятном мне языке. Почти все участники этого обряда мне знакомы на лицо, но голыми они выглядят необычно, словно передо мной кто-то другой худые, подтянутые, толстые, молодые и красивые тела, и с обрязгшей, от долгих лет жизни, кожей. Все они убийцы!