Рейвен закончила свой печальный рассказ о произошедшем и внимательно оглядела аудиторию. Сейчас она, как никогда, напоминала хищную птицу. Черные прилизанные волосы, острый, будто вынюхивающий что-то нос, прищуренный взгляд. Такое ощущение, что жертву себе высматривает.
Выражаю свои соболезнования. Понимаю ваши чувства и даю вам два часа на адаптацию, да и от вас требуется непременная исповедь в Сеть всеобщего доверия. Немедленно. Это для вашей же пользы. Таким образом, занятие продолжится через три часа, заключила она и направилась к выходу.
Я не заметила, как она нажала нужную кнопку, но пол в аудитории стал опускаться, а скамейки неожиданно тронулись с места. Пришлось вскочить, чтобы не упасть с этого чудо-паровозика. Менее проворные тут же попадали со своих мест. Скамейки остались лишь по краям, стены аудитории тут же окрасились проекцией пустыря. Пол превратился в растрескавшуюся землю дымчато-серого оттенка. На горизонте замаячили безжизненные стволы деревьев, скрючившихся от порывов ветра. Температура воздуха не изменилась, но почему-то сразу стало холодно и страшно. Все вдруг разбрелись по группам и стали что-то обсуждать. Я поискала глазами Кроцелла. Тот стоял совершенно ошеломленный. Казалось, его оглушили. Подойти или не стоит?
Как ты? дрогнувшим голосом поинтересовалась я. На самом деле подходить очень не хотелось, просто поспешила отойти от Макса с Астреей.
Нормально, огрызнулся Кроцелл, не хочешь заполнить дневник? Обязательный поведенческий минимум все-таки.
Кроцелл был прав. Нужно было что-то написать. Подумав секунду, я отошла к стене, включила проекцию на браслете и вбила пару фраз. Из-за этой видеоиллюзии со стороны казалось, что я стою в одиночестве посередине пустыни, а остальной караван ушел далеко вперед к другой стене. Чертовы иллюзии. Вот нет у них Канзы. Ни фантазии, ни красоты, ни логики. Могли бы что-нибудь попозитивнее дать. И почему у Канзы такая карта будущего? Он ведь явно мог бы принести куда больше пользы, работая в центре, а не в плешивом баре. Ладно, в отличном, но все равно баре.
Со стороны доносились обрывки чужих разговоров. Поначалу все с притворными интонациями говорили о том, какая для них утрата смерть Алисы, но уже через несколько минут все перешли к обсуждению того, какая она была дура. Слушать это было неприятно, хотя я и была во многом согласна с большинством мнений. Мне так не хватает рекомендованного контакта, и вот сейчас, когда правила разрешают разговоры, мне абсолютно нечего сказать Тут раздалась гулкая серена, возвещающая о начале времени для дневниковой записи. Все стали судорожно включать свои проекции и яростно вбивать исповеди.
Как только последняя проекция исчезла из воздуха, аудитория вновь приобрела привычные очертания. Стены, лавочки, пол, дверь. Последняя тут же отъехала и в проеме показалась фигура Софи Рейвен. За ней стоял кто-то еще. Раздался вой сирены, и все замолчали. Софи застучала своими каблуками. Следом за ней шла понурая Алиса. Все повторилось. Снова тишина, волна удивленных возгласов и так далее по списку. Только Кроцелл вел себя не по плану. Он шумно выдохнул и ринулся к девушке. Алиса даже взвизгнуть не успела, как Кроцелл сгреб ее в охапку и шумно прошептал:
Как же хорошо, что ты есть
Все ошарашено наблюдали за этой сценой. Софи Рейвен тем временем преспокойно прошествовала к уже образовавшейся сцене.
Мы наблюдаем сейчас иллюстрацию к Первому закону Крэй. Кто-нибудь его помнит? громко и властно сообщила она. Все нехотя отвернулись от Алисы с Кроцеллом и стали слушать Рейвен.
Смерть расстраивает только одного, отрапортовал ботаник Синто.
Примерно так, кивнула Рейвен. Всегда есть один человек, которого расстроит ваша смерть. Он есть всегда, каким бы отвратительным человеком вы ни были. Но он всегда только один. Это и есть рекомендованный, максимально полезный контакт. В этом эксперименте все всегда, как по учебнику.
А вот дальше последовало то, чего никто не ожидал. Софи включила ленту исповедей. По воздуху полились строчки с описанием переживаний по поводу смерти Алисы. Все писали примерно одно и то же. В разных выражениях, но смысл был один: «Сама виновата». Среди прочих исповедей я заметила свою, до предела лаконичную: «Алиса умерла. Очень жаль. Бедный Кроцелл». Нас в лицее всегда учили, что многословие чревато обвинением в безумии или глупости, причем еще неизвестно, что страшнее. Глупый Бранти частенько повторял эту поговорку старого деда Вассаго. В ленте я заметила почти дословно повторяющую меня фразу. Макс. Закончилась лента на Кроцелле. Его исповедь тоже не отличалась красотой речевых оборотов.
Примерно так, кивнула Рейвен. Всегда есть один человек, которого расстроит ваша смерть. Он есть всегда, каким бы отвратительным человеком вы ни были. Но он всегда только один. Это и есть рекомендованный, максимально полезный контакт. В этом эксперименте все всегда, как по учебнику.
А вот дальше последовало то, чего никто не ожидал. Софи включила ленту исповедей. По воздуху полились строчки с описанием переживаний по поводу смерти Алисы. Все писали примерно одно и то же. В разных выражениях, но смысл был один: «Сама виновата». Среди прочих исповедей я заметила свою, до предела лаконичную: «Алиса умерла. Очень жаль. Бедный Кроцелл». Нас в лицее всегда учили, что многословие чревато обвинением в безумии или глупости, причем еще неизвестно, что страшнее. Глупый Бранти частенько повторял эту поговорку старого деда Вассаго. В ленте я заметила почти дословно повторяющую меня фразу. Макс. Закончилась лента на Кроцелле. Его исповедь тоже не отличалась красотой речевых оборотов.
Сейчас все вы обвиняете меня в неправомерном разглашении ваших секретов. Но, как вы заметили, исповеди не отличаются оригинальностью. Они не подписаны и совершенно идентичны по содержанию. Кроме одной. Так происходит двадцать лет подряд
За спиной у Софи Рейвен стали проявляться тени заранее подготовленной нарезки. Вот заплаканная девочка кидается на шею какого-то долговязого парня за спиной Софи, вот лопоухий мальчик сгребает в охапку какую-то девушку А вот уже выпуск Гасиона. Я тут же заметила его напряженное выражение лица. Он стоял на том же месте, что сейчас я. Кулаки его были сжаты так, что костяшки пальцев приобрели синюшный оттенок. Дверь открылась и в комнату вошла Софи, а за ней следом миниатюрная девушка с веснушками на лице. Кулаки Гасиона стали медленно разжиматься. Он сделал шаг вперед и шумно выдохнул, точно так же, как несколько минут назад Кроцелл. В этот момент из-за спины Гасиона вышел его друг, с которым я его видела в баре у Канзы. Андрас. Тупой солдафон, вечно соперничающий с Гасионом за внимание девушек. Он мне ужасно не нравился. Андрас обнял девушку с веснушками и проговорил уже в тысячный раз слышанную мной фразу: «Как хорошо, что ты есть». Затем появились новые персонажи, новые Все закончилось на сцене, произошедшей лет двадцать назад. Молодой человек с до ужаса некрасивым, будто вырубленным из дерева лицом, кинулся к вошедшей в аудиторию писаной красавице. Она казалась самим совершенством. Ее звали Арника. Это имя воскликнул некрасивый парень. Хроника подошла к концу.
Занятия закончились поздно вечером. Я уже дошла до жилого отсека, как вдруг вспомнила о том, что обещала Канзе прийти сегодня в бар. Подавив в себе малодушное желание включить браслет на полную, чтобы он выкачал достаточно крови. Сил не останется совсем и можно будет упасть в бесконечные лабиринты глубокого сна. Я с сожалением посмотрела на браслет и повернула в строну выхода из центра.
Из головы не шел эксперимент. Первый закон Крэй означает, что в мире есть хотя бы один человек, который будет рад тому, что я жива. Ну и кто этот несчастный? Было бы здорово, если бы на роль жертвы выбрали меня, а не эту заносчивую девицу. Наверное, ее специально выбрали. Все и так знали, что Кроцелл в ней души не чает. А вот моему воскрешению никто бы не обрадовался. Во всяком случае, так же сильно.
Глава 7
Погода была отвратительная. С неба капало мерзкое подобие дождя, которое делало воздух каким-то пожухлым, как трава на газоне возле «Силенциума». Из-за тумана башня власти больше не выглядывала из проемов зданий. В ясную погоду она гордо высилась, пронзая облака.
Бар Канзы сегодня представлял собой островок, со всех сторон окруженный водопадами. Кроу сразу же увидел меня и махнул рукой, приглашая в коридор за стойкой. Вход в подсобку видно не было, но я и так знала, где он расположен. Водопад на ощупь почти не существовал. И все же минимальную плотность он имел. Воздух в том месте, где лилась вода, был чуть более вязким, что ли. Даже отталкивающим. Ощущение было такое, будто я магнит с другим полюсом.
Чтобы посторонние не ломились, шепнул Канза, открывая дверь. Из сердца водопадов я попала прямиком в обычный серый коридор, в котором давным-давно никто не бывал. На шею мне опустилась чья-то рука. Я вздрогнула.
Пошли, скомандовал знакомый голос. Гасион так и тащил меня за шкирку до самого черного входа в бар.
Куда ты меня тащишь, а? взвизгнула наконец я. В коридоре сопротивляться не решилась. Мало ли что придет в голову человеку, чья работа убивать. На улице он ничего мне не сделает. Не должен. Память очень не кстати начала подбрасывать случаи того, как я нарушала закон. А может, и есть у него разрешение на убийство. В целом на смертную казнь совсем немного не достает
Куда ты меня тащишь, а? взвизгнула наконец я. В коридоре сопротивляться не решилась. Мало ли что придет в голову человеку, чья работа убивать. На улице он ничего мне не сделает. Не должен. Память очень не кстати начала подбрасывать случаи того, как я нарушала закон. А может, и есть у него разрешение на убийство. В целом на смертную казнь совсем немного не достает
За мной, скомандовал Гасион. Руку с шеи он убрал и быстрым шагом направился в сторону границы уровня. Сейчас он совсем не напоминал мечту всех девушек центра исследований.
Граница уровня представляла собой небольшой пропускной пункт, возле которого располагалась стоянка грузовиков. Единое государство остров, вокруг которого построен монорельс, снабжающий все сектора товарами. От пятого уровня до сердца острова несколько сотен километров. Грузовики с товарами ежедневно отправлялись отсюда за товарами. Обычным людям между уровнями шляться не рекомендовано, но разрешение получить не очень-то сложно. А вот между секторами люди обычно не общаются. Гасион велел мне забраться в один из грузовиков, а сам ушел куда-то. Сейчас еще можно было сбежать, но Вряд ли что-то случится. Моя карта будущего почти полностью скрыта, но у меня впереди окончание стажировки, успешное прохождение экзамена Короче говоря, не убьют меня сегодня, так что бояться на самом деле нечего. Во всяком случае, я всеми силами старалась себя в этом убедить.