Ничего. С тобой все будет в порядке. В ближайшие 232 дня точно. Я обещаю.
Он внимательно изучал мое лицо. Мимо то и дело проходили люди, а мы продолжали стоять на пороге «Силенциума».
Звучит как-то не очень обнадеживающе, хмыкнула я.
Все посчитано, пожал плечами Гасион и как-то безнадежно улыбнулся.
Глава 13
Никогда не стоит думать, что не может быть ничего хуже. У жизни свое чувство юмора. И плевала я на все подсчеты системы «Касси». Как только ты начинаешь думать, что хуже быть не может, все становится еще ужаснее. Хотя, может, это у меня ДНК такое бракованное. Все люди как люди, а я сама себя в морг загнала. Сама выбрала самый жуткий вариант из возможных. Что же за родители у меня такие были? Мазохисты в квадрате с желаньем плеточки в глазах.
Через неделю после начала работы в лаборатории все стало еще хуже. А через две я окончательно решила повеситься. Каждый раз, когда приходилось идти в жилой отсек, я ждала, когда кто-нибудь пройдет вперед. Так люди последнего уровня ждут, когда кто-то пройдет после черной кошки. Они считают, что в несчастных животных таится зло. Мое зло таилось в этом стеклянном коридоре.
В лаборатории велись бесконечные подсчеты и эксперименты. Часть людей была занята проблемой того, почему будущее заболевших не поддается подсчету. Часть пыталась найти возможность настроить Касси на новые условия работы. Проблема того, что люди умирали, казалось, не волновала никого.
Что тут непонятного. Программа не считает их за людей, и все. Будущее у всех одно они умирают. Пользы обществу никакой не несут. Уровень счастья на нуле. Программа их списывает, да и все, не выдержал однажды один из молодых сотрудников. Парень лет на пять меня постарше тоже пришел сюда из центра поддержки, но месяцем раньше. Гнетущую атмосферу лаборатории он переносил еще хуже меня.
Если бы их списывали, то это бы хоть где-то отразилось, а они просто исчезают, меланхолично отреагировала очень взрослая женщина, перешедшая сюда из лабораторий «Силенциума». Да и в любом случае это ничего не меняет. Списывают, отбраковывают О них же нельзя просто забыть.
Почему? не понял парень. Утилизировать, да и дело с концом.
Я бы поддержала, если бы не одно «но», хмыкнула женщина, зараженных все больше, на каждом из уровней, и в Тортуре тоже. Скоро и нас с тобой утилизировать нужно будет. Ты предлагаешь очистить остров от людей? Экология, конечно, улучшится. Да и Касси проще: будущее у тараканов-муравьев считать это тебе не капризные людишки, язвительно продолжила она.
Дура как можно тише прошипел парень и принялся за свои расчеты. Женщина продолжила меланхолично пить энергетический кофе. Она его пила столько, что, кажется, у нее уже не должно было остаться ни одного нерва. Впрочем, выглядела она нормально. Может, у нее вообще нет нервной системы? Как у медузы? Иначе бы этот кофе уже бы давно бы уничтожил ее
Принимайте новенького, раздался в дверях голос Софи Рейвен. Я подняла голову от очередного отчета испытаний. Рейвен выглядела напуганной. Охранник провел в комнату молодого человека в маске и защитном костюме. Его лицо было почти скрыто, но эти удивленные перед жизнью глаза были мне слишком хорошо знакомы. Добро пожаловать в мой мир, Гасион Бал.
Я медленно поднялась со стула и сделала шаг вперед. Он поднял на меня глаза. В них было столько страха, что хотелось немедленно обнять его и рассказать, что все будет хорошо, что вот еще немного и все наладится
Морган, проводи его в камеру, приказала Рейвен. Голос ее предательски охрип на середине фразы.
Ему досталась камера номер девятнадцать. Он не сопротивлялся, не пытался сбежать. Покорно зашел в камеру, обернулся и стал на меня смотреть. Он так и продолжал стоять посередине своей камеры, когда защитное стекло опустилось.
Когда я вернулась в лабораторию, Рейвен уже ушла. Алиса должна была прийти только через пару часов. Я включила несколько карт мозга подопытных и стала их вертеть. Тут было очень много лабиринтов. Сколько же возможностей сделать ошибку отсекает Касси? По идее, здесь миллиарды вариаций чуть ли не каждого события. Из них получается одна линия. Максимально полезная траектория событий. Должен же быть способ научиться изменять будущее. Не корректировать, не выбирать один из заранее просчитанных вариантов, а изменять. К черту уровень счастья и прочие характеристики. Но хоть как-то можно его изменить? Иначе Иначе вирус уничтожит всех. И Гасиона. На всех мне было плевать. А вот что исчезнут Кроцелл, Анни, Гасион вот это лишало возможности шевелиться.
Алиса появилась на десять минут позже положенного, как и всегда. Она научилась справляться с собой и стала заходить в галерею, но неизменно сопровождала это рассказом о том, что это противозаконно и она обязательно умрет от этих ужасных, самых отвратительных в мире людей. Кроцелл даже из собственной камеры умудрялся успокоить ее, выслушать и подшутить. Видимо, мой вид был настолько жалок, что даже Алиса не рискнула в тот день сказать что-то гадкое.
Не помню, как дожила до конца занятий и как оказалась в жилом отсеке. Оставалось несколько часов на сон. Потом прозвенит сирена и начнется следующий день ада. Все в жилом отсеке старались держаться от меня подальше. Кто-то ненавидел меня за народную любовь и первое место в рейтинге, а оттого дико обрадовался моему переводу в лабораторию. Уж туда операторов не отправят снимать новостные сводки. Их попросту не пустят. Кто-то решил, что я настучала на Линча и Астрею, а посему являюсь предательницей и врагом рода человеческого. Ну и уж в самом крайнем случае меня ненавидели за то, что Гасион Бал мой рекомендованный контакт. И не важно, что жить ему осталось всего ничего. Короче говоря, единственным здоровым человеком, с которым я иногда разговаривала, осталась Алиса. Прямо скажем, болтали мы с ней не часто.
Утром ничего не изменилось. Радовало только, что Анни выглядела чуть лучше. Она смирилась с тем, что ей придется жить. В конце концов, осталось недолго. Гасион сидел на кровати и буравил взглядом стену. Он снял маску, но так и остался в защитном костюме. На появление меня он не обратил ни малейшего внимания. Я оставила ему завтрак и ушла.
Работа у меня была как у обычной медсестры. Стажировка заключалась в экспресс-обучении методам лечения, химическим формулам, фармакологии, изучении симптомов и тому подобное. Информации было очень много, причем вся она была куда менее четкой и логичной, чем в центре поддержки. Никаких формул и схем, все имеет варианты. Причем страшнее всего: лаборатория была вне юрисдикции Касси, а значит, здесь можно было совершить ошибку. То есть согласно законам поведения нельзя, но это как-то очень обобщенно звучит. Когда все твои действия просчитаны по программе, а ошибки и сбои практически сведены к нулю, жить намного проще. Утешало только то, что здесь то и дело пригождались наши с Алисой знания поведенческих формул и принципов работы Касси. То есть нас нельзя было назвать такими уж бесполезными персонажами. Мы мало чем могли помочь химикам и биологам, пробующим на подопытных свои препараты, а вот техникам мы могли составить хорошую конкуренцию. Они считали вирус ошибкой Касси, то есть по факту обычным компьютерным глюком. Вот здесь уже я была на высоте.
Впрочем, в основном наша работа заключалась в том, чтобы разносить еду, убирать подносы, отводить в душ, на тесты
Завтрак много времени не занял. Вернувшись в лабораторию, я плюхнулась на стул и попыталась слиться со стеной. У Анни это прекрасно получалось, а вот меня тут же заметили.
Морган, отнеси это в «Силенциум», попросила немолодая женщина любительница энергетического кофе. Она головой указала на контейнер с какими-то лекарствами. Слишком нервные все стали, приказано успокоить, пояснила она.
Я взглянула на бирку контейнера. Z-136. Его прописывали особенно романтичным особам, тяжело переживающим разрыв с рекомендованным контактом. От него человек делался спокойным, равнодушным и прожорливым. Это же отлично! Я тут же схватила контейнер и поспешила выбежать из лаборатории. Это ж надо такому везению случиться Так просто не бывает. Распаковать контейнер, так чтобы это было незаметно, оказалось сложнее, чем предполагалось. Впрочем, минут через пятнадцать мои карманы пополнились годовым запасом Z-136. Можно было бы получить и легальный рецепт, но сложно. Мой рекомендованный контакт Гасион. Могу общаться с ним, сколько пожелаю. Так зачем же лекарство? Потому что приуныла? Как-то невразумительно звучит.
Контейнер от моих манипуляций стал заметно легче, но на его бирке количество таблеток обозначено не было. Поэтому в «Силенциуме» никто ничего не заметил. Я поспешила вернуться в лабораторию.
В камере номер «19» Гасион продолжал сидеть в той же позе, но на сей раз мне показалось, что он все-таки заметил мое появление.
Я тебе не нужен, пробормотал он.
Что? насторожилась я.
Я. Тебе. Не. Нужен, чеканя каждое слово, произнес он.
Знаю. Это я тебе нужна. Я тебе еду приношу. Алиса ни в жизни до девятнадцатой камеры не дойдет, ответила я и постаралась побыстрее отойти от стекла.
Гасион повернулся и посмотрел на меня. Уставший. Изможденный, но все равно слишком красивый. Он усмехнулся и отвернулся к стене.
Глава 14
Z-136 сделало мир более четким и понятным. Одна таблетка, и нет больше никаких проблем. Появилось столько новых сил и возможностей, что я даже немного растерялась, а потом приступила к изучению всего на свете. Посещала тренировки так, будто намеревалась заменить на посту Гасиона. Изучала формулы и данные исследований как подорванная. Меня даже не то чтобы любить, но хотя бы уважать в лаборатории начали. В качестве подопытных поступали все новые люди. В том числе Андрас. Друг Гасиона. Его в камеру отвела охрана, так как сочли слишком опасным.
Однажды я решила воспользоваться шатким подобием авторитета в лаборатории и заявила:
Мы сто лет назад выяснили, что вирус не передается по воздуху. Зачем мы держим людей за стеклами? Давайте хоть решетки сделаем.
Как в зоопарке? живо отреагировал бывший сотрудник центра поддержки. Глаза у него загорелись интересом.
Так хотя бы руку пожать можно будет. Они же фактически в полной изоляции, пояснила я.
Однажды я решила воспользоваться шатким подобием авторитета в лаборатории и заявила:
Мы сто лет назад выяснили, что вирус не передается по воздуху. Зачем мы держим людей за стеклами? Давайте хоть решетки сделаем.
Как в зоопарке? живо отреагировал бывший сотрудник центра поддержки. Глаза у него загорелись интересом.
Так хотя бы руку пожать можно будет. Они же фактически в полной изоляции, пояснила я.
Так все равно не жильцы, весело отреагировал парень.
Иди к черту, разозлилась я.
Ладно, заменим, махнул рукой он. Надеюсь, дрессировать никого не начнешь? тут я не выдержала и кинула в него какой-то папкой. Тот быстро увернулся.
Кстати ты знаешь о том, что мы с тобой будем собирать данные по ловушкам? уже серьезным тоном поинтересовался он.