Однажды Джейми уже был лэрдом. Хотя он мало рассказывал о тюрьме, кое-что глубоко засело у меня в памяти: слова о сокамерниках. Джейми сказал: «Они были моими, и только это заставляло меня жить». Потом на ум пришло письмо Иэна о Саймоне Фрейзере: «Забота о его людях единственное, что сохраняет в нем остатки человечности».
Да, Джейми нуждался в людях. В тех, кого можно вести за собой, о ком заботиться, кого защищать и с кем сражаться бок о бок. Но ему не нужно ими владеть.
Фруктовый сад мы миновали в молчании и пошли по длинной дорожке, обрамленной цветами и травами. Тяжелые ароматы лилий и лаванды, анемонов и роз сгущались; невольно чудилось, что мы пробираемся сквозь заросли.
О, «Горная река» была садом земных наслаждений, да однако я звала чернокожего человека своим другом и вверила ему безопасность своей дочери.
Мысль о Джо Абернэйти и Брианне вызвала у меня странное чувство, словно я существовала в двух местах одновременно. В сознании вспыхнули их лица, я будто наяву слышала их голоса На самом деле я видела лишь одного человека. Его килт слегка покачивался при ходьбе, а голова склонилась в тревожном раздумье.
О, «Горная река» была садом земных наслаждений, да однако я звала чернокожего человека своим другом и вверила ему безопасность своей дочери.
Мысль о Джо Абернэйти и Брианне вызвала у меня странное чувство, словно я существовала в двух местах одновременно. В сознании вспыхнули их лица, я будто наяву слышала их голоса На самом деле я видела лишь одного человека. Его килт слегка покачивался при ходьбе, а голова склонилась в тревожном раздумье.
Вот оно, мое искушение Джейми. Не мягкие постели, украшенные комнаты, шелковые наряды или почтение окружающих. Джейми.
Если он не примет предложение Иокасты, то ему придется искать что-то другое. То есть поддаться соблазнительным речам Уильяма Триона о землях и людях. Отчасти звучало лучше, чем щедрый дар тетушки, ведь Джейми сможет построить собственный дом, оставить наследие для Брианны. Если, конечно, доживет.
И все же я существовала в двух вселенных. Здесь я слышала шуршание килта, когда он цеплял мои юбки, чувствовала жар тела Джейми. Улавливала его мускусный запах, отчего мне хотелось выдернуть мужа из горестных размышлений и толкнуть на траву. Расстегнуть пояс, стянуть плед с плеча. Избавиться от корсета, прижаться обнаженной грудью к горячему телу. Заняться с ним любовью, прямо среди влажных зеленых зарослей заставить его думать обо мне.
Во вселенной памяти я вдыхала иные запахи тисовых деревьев и морского бриза, а под пальцами ощущала не тепло живой плоти, а холодный гладкий гранит могильной плиты с его именем.
Я молчала. Молчал и Джейми.
Мы обошли полный круг и вернулись к реке, где серые каменные ступеньки убегали вниз и терялись в плескавшейся воде. У причала болталась лодка. Весельная, в такой можно отправиться на рыбалку или прокатиться по водной глади.
Хочешь? кивнул на нее Джейми.
Почему бы и нет?
Наверное, Джейми чувствовал то же, что и я желание оказаться подальше от дома и Иокасты, спокойно все обдумать.
Мы сошли по ступенькам. Но прежде, чем я успела ступить в лодку, Джейми повернулся. Он притянул меня к себе и нежно поцеловал, а потом крепко обнял, уткнувшись подбородком мне в макушку.
Не знаю, тихо ответил он на незаданные вопросы.
И, шагнув лодку, протянул мне руку.
Некоторое время мы плыли в молчании. Ночь стояла безлунная, лишь в воде отражались звезды. Мои глаза постепенно привыкли, и я стала различать темные очертания деревьев.
Ничего не хочешь сказать? наконец промолвил Джейми.
Решать не мне. В груди стало тесно.
Разве?
Она твоя тетушка. Это твоя жизнь. Значит, решать тебе.
А ты просто наблюдаешь, да? Джейми закряхтел, работая веслами. И это не твоя жизнь тоже? Или ты все же меня покинешь?
Ты о чем? испуганно выпрямилась я.
Может, для тебя это слишком.
Джейми низко нагнулся, и я не видела его лица.
Если ты про лесопилку
Нет. Он откинулся назад с кривой усмешкой. Беды и смерти тебя не очень-то пугают, саксоночка. А вот каждодневные мелочи Я же вижу, как тебя передергивает, когда чернокожая служанка расчесывает твои волосы или когда мальчишка забирает туфли, чтобы почистить. Рабы на лесопилке Тебе это все не по душе, верно?
Да. Я я не могу владеть рабами. Я рассказывала
Рассказывала. Джейми откинул с лица прядь волос, а затем посмотрел мне прямо в глаза. Если я выберу эту жизнь сможешь ли ты быть со мной и дальше, саксоночка? Наблюдать и бездействовать Потому что мы бессильны, пока тетушка не умрет. И даже тогда вряд ли мы что-то изменим.
Ты о чем?
Она не станет освобождать рабов зачем ей? И я не смогу их освободить, пока она жива.
Но когда ты унаследуешь плантацию
Я умолкла. Да, обсуждать смерть Иокасты ужасно Впрочем, ей чуть больше шестидесяти, и, за исключением слепоты, она абсолютно здорова.
Тут я поняла, что Джейми имеет в виду. И правда, смогу ли я день за днем, месяц за месяцем, год за годом жить, считаясь рабовладелицей? Ведь притвориться, что все иначе, не выйдет, не выйдет утешать себя мыслью, что я лишь гостья, чужестранка.
Я прикусила губу.
И даже тогда, продолжил Джейми, отвечая на мою неоконченную фразу, ты разве не знаешь, что рабовладелец не имеет права освобождать рабов без письменного разрешения Ассамблеи?
Чего?! уставилась я на Джейми. Это еще почему?
Плантаторы боятся вооруженного восстания чернокожих. Трудно их осуждать, добавил он саркастично. Рабам запрещено иметь оружие, за исключением рабочих инструментов, например ножей для подсечки деревьев. Есть законы о пролитой крови. Джейми покачал головой. Нет, Ассамблея не позволит огромной толпе негров свободно разгуливать по округе. Даже если хозяин решит подарить свободу хотя бы одному рабу и получит разрешение, этому рабу придется немедленно покинуть колонии или любой получит право схватить его и вновь сделать рабом.
Плантаторы боятся вооруженного восстания чернокожих. Трудно их осуждать, добавил он саркастично. Рабам запрещено иметь оружие, за исключением рабочих инструментов, например ножей для подсечки деревьев. Есть законы о пролитой крови. Джейми покачал головой. Нет, Ассамблея не позволит огромной толпе негров свободно разгуливать по округе. Даже если хозяин решит подарить свободу хотя бы одному рабу и получит разрешение, этому рабу придется немедленно покинуть колонии или любой получит право схватить его и вновь сделать рабом.
Ты уже об этом думал, медленно произнесла я.
А ты нет?
Я не ответила, опустив руку в воду. Нет, о таком я совсем не задумывалась. По крайней мере, осознанно, ведь я не хотела становиться перед выбором, который возник передо мной прямо сейчас.
Полагаю, это отличный шанс. Собственный голос показался мне напряженным, чужим. Ты встанешь во главе
Тетушка отнюдь не глупа, довольно резко перебил Джейми. Она сделает меня наследником, а не хозяином. Марионеткой. Да, тетушка будет прислушиваться к моему мнению, к советам, но принимать решения будет сама. Джейми покачал головой. Любила она мужа или нет неважно. Теперь она здесь хозяйка и ни перед кем не отчитывается. А вкус власти пришелся ей уж слишком по нраву, чтобы так просто отдать лакомый кусок.
Он предельно точно описал характер Иокасты Кэмерон, а значит, и ключик к ее плану. Ей нужен мужчина, который вхож туда, где для нее двери закрыты, который будет решать вопросы с флотом и заниматься ежедневными делами обширного поместья, где Иокасте не справиться из-за слепоты.
И в то же время она не желала обзаводиться новым мужем: ведь он отберет у нее власть и станет указывать, что делать. Если бы Улисс не был рабом, то смог бы действовать от ее имени. Да, он может быть ее глазами и ушами, но не руками.
А вот Джейми в этом отношении идеален. Сильный, опытный человек, способный завоевать уважение общества, добиться послушания от подчиненных. Умеющий управлять землями и людьми. Более того, связанный с Иокастой узами родства и долга, то есть исполняющий ее приказы, но не имеющий реальной власти. Иокаста поработит Джейми своей щедростью и богатствами, и этот долг не придется отдавать, пока она не покинет мир земной.
В горле встал ком. Я безуспешно пыталась подобрать слова. Нет, я не выдержу такой жизни. Однако и другой путь для меня был закрыт я не вправе просить Джейми отказать Иокасте. Тогда ему придется отправиться в Шотландию, навстречу смерти.
Я не могу тебе советовать, что делать, пробормотала я едва слышно за мерной работой весел.
Впереди показалась небольшая заводь огромное дерево рухнуло в реку, и весь мусор, плывший по течению, цеплялся за его ветви. Джейми направил лодку в ту сторону и отпустил весла, когда мы очутились в спокойной воде, а затем вытер со лба пот, тяжело дыша.
Ночную тишину нарушал лишь тихий плеск воды да скрип веток, задевающих дно лодки. Наконец Джейми протянул руку и коснулся моего подбородка.
Ты мое сердце, саксоночка, мягко проговорил он, а твоя любовь моя душа. Но ты права, ты не можешь стать моей совестью.
Несмотря на все невзгоды, я вдруг воспрянула духом, как будто некая ноша свалилась с плеч.
О, замечательно, возрадовалась я, иначе мне пришлось бы ужасно тяжко.
М-да? немного удивился Джейми. Думаешь, я такой злодей?
Ты самый лучший. Просто представь, каково это жить за двоих. Одно дело дети, с ними приходится так поступать, и все равно это тяжкий труд. А другое ты. Это неправильно.
Джейми молчал, отвернувшись.
Ты правда думаешь, что я хороший? наконец произнес он со странной, непонятной мне ноткой в голосе.
Да, твердо ответила я и добавила слегка шутливо: А ты сам так не считаешь?
Вновь повисла долгая пауза.
Нет, не считаю, серьезно отозвался Джейми.
Я уставилась на него, потеряв дар речи.
Я жесток, и прекрасно это понимаю, тихо пояснил Джейми. Он уперся в колени ладоням крупными, способными играючи справляться с мечом и кинжалом или вовсе задушить человека. Как и ты должна понимать.
Ты делал лишь то, что был вынужден!
Разве?
Я уверена, что ты хороший, заявила я, но в словах тенью промелькнуло сомнение. Любой подобный поступок, неважно почему совершенный, оставит в душе след, верно?..
И ты не станешь сравнивать меня со, скажем, Стивеном Боннетом? Он тоже может говорить, что был вынужден так действовать.