Дом Юсуфа был похож на дом моего нынешнего хозяина старика, почти такой же двор, только размером побольше, во дворе замерзший бассейн, только вот окна в доме были узорчатые, с цветными стеклами. Смотрелось красиво. Вылезший из возка Вагиф провел меня в дом, показал мою комнату на первом этаже, недалеко от кухни, судя по запахам. Хлопнул в ладоши к нам подбежал слуга. Вагиф что-то быстро проговорил по-татарски. В комнате мы уселись на коврики.
Плохо, что ты не говоришь по-татарски. Теперь к тебе каждый день будет приходить учитель мой слуга, и ты будешь изучать язык правоверных, это большая честь для тебя.
Я склонился в поклоне.
Что тебе необходимо, чтобы ты плодотворно передавал мне свои знания?
Бумага, господин Вагиф, писала и много хлебного вина.
Юсуф поморщился:
Коран запрещает употреблять правоверному вино.
Вино нужно для врачевания, а не для питья, пояснил я.
Хоп, якши. Сегодня пока отдыхай, тебе принесут одежду. И вышел.
Вскоре ко мне пришел слуга, в руках он держал кучу разноцветных тряпок. Это оказались халаты: зимний, для улицы, и легкий, для дома, шаровары, пояс, тюбетейка и лисья шапка, а также сапоги и тапочки без задников с загнутыми носками для дома. Я переоделся, почти все было впору.
Плохо, что ты не говоришь по-татарски. Теперь к тебе каждый день будет приходить учитель мой слуга, и ты будешь изучать язык правоверных, это большая честь для тебя.
Я склонился в поклоне.
Что тебе необходимо, чтобы ты плодотворно передавал мне свои знания?
Бумага, господин Вагиф, писала и много хлебного вина.
Юсуф поморщился:
Коран запрещает употреблять правоверному вино.
Вино нужно для врачевания, а не для питья, пояснил я.
Хоп, якши. Сегодня пока отдыхай, тебе принесут одежду. И вышел.
Вскоре ко мне пришел слуга, в руках он держал кучу разноцветных тряпок. Это оказались халаты: зимний, для улицы, и легкий, для дома, шаровары, пояс, тюбетейка и лисья шапка, а также сапоги и тапочки без задников с загнутыми носками для дома. Я переоделся, почти все было впору.
Одну часть обещания Вагиф сдержал переодевшись, я выглядел как татарин средней руки, но выдавало русское лицо широкие серые глаза и русая шевелюра, борода, правда, у меня была черная.
Впорхнула девушка лет пятнадцати то ли служанка, то ли дочь Вагифа и принесла на подносе лепешки и кувшин кумыса.
После обеда или полдника, я и сам не понял, вошел пожилой слуга Мустафа, как он представился. Мы стали изучать татарский язык я называл вещь или действие по-русски, затем медленно по-татарски, добиваясь от меня правильного, чистого произношения. Большими способностями лингвиста я не обладал, но не зря говорится терпение и труд все перетрут.
До самого вечера мы изучали язык, и Мустафа отстал от меня, когда я взмолился голова уже не соображает, дай передохнуть.
Вечером меня покормили вареной бараниной с лепешками и отваром сухофруктов. После сна и легкого завтрака ко мне пришел Вагиф.
Для начала мы будем заниматься по утрам врачеванием, после обеда я иду во дворец к визирю, ты учишь татарский язык, сразу все расставил он по своим местам.
Начали мы с азов сначала я попытался узнать от Вагифа, насколько он знает анатомию, имеет ли понятие об асептике и антисептике (для тех, кто не знает о стерильности), какие болезни знает и чем лечит. Разговор пока строился в виде интервью, причем больше говорил Вагиф, а я внимательно слушал. Кое-какие вещи были разумные, что-то просто наивное и смешное, но травы Вагиф знал хорошо. Полдня за разговором пролетело незаметно. После обеда изучение татарского языка. Вечером ужин и сон.
От обильного словоблудия в течение всего дня уставал даже язык. Выяснив уровень подготовки Вагифа и поразившись дремучести его знаний по некоторым вопросам, утренний урок я начал с азов где расположено сердце, почки и где проходят сосуды, для чего нужны легкие и много чего другого. Здесь и пригодилась бумага я показывал на пальцах, рисовал на бумаге, затем Вагиф хлопнул в ладоши вошел слуга. Вагиф приказал ему раздеться донага, и я показывал где лучше прощупывать пульс, определять отеки, как осматривать язык. Так теперь у нас было каждый день, за исключением пятницы у мусульман это был день отдыха.
За месяц учебы я вкратце пояснил Вагифу анатомию и физиологию человека, правила первичного осмотра и азы стерильности. Теперь Вагиф понял, для чего нужно хлебное вино и как и чем обрабатывать руки. Его уважение ко мне росло, он не раз восклицал:
Твои познания велики, Юрий! Я хотел бы как губка впитывать драгоценные крупицы знаний, которыми ты обладаешь. Велик Аллах, когда свел меня с тобой. Я обучался в Турции и Персии, я даже ездил в Самарканд, но, поверь, никто и нигде так понятно не объяснял, как ты. Ты очень хороший врачеватель. До встречи с тобой я думал, что в Казани я лучший, но Аллах вразумил меня: воистину гордыня грех.
Надо отдать ему должное был он умен и сообразителен, много усваивал сразу, но были моменты, которые приходилось объяснять по много раз, показывая на примерах. Сказывалась отсталость и общая низкая культура, хотя Вагиф владел на приличном уровне четырьмя языками, быстро писал и читал. Как-то по ходу занятий мы коснулись арифметического счета арабскими и римскими цифрами, Вагиф считал долго, я показал ему на бумаге, как умножать и делить столбиком. Теперь мы занимались и математикой. Мне интересно было смотреть, как быстро рос и впитывал знания этот мужчина. Ум его был как вспаханное и незасеянное поле. Через два месяца занятий я уже сносно мог говорить по-татарски, но писать не умел, алфавит был арабский. Мой ученик также преуспел во многом. Постепенно он начал советоваться со мной по своим больным он подробно описывал симптомы, я пытался направить его в нужное русло. Дни летели за днями, постепенно теплело, и пришла весна. Воздух был напоен ароматами цветущих трав и деревьев, прилетели перелетные птицы, хотелось, ох как хотелось домой, обнять Настю, не слышать заунывных криков муэдзинов, поесть сала с прожилками мяса, выпить водочки, сходить в парную. Только человек, лишившийся всего окружающего его привычного быта, начинает ценить даже мелочи.
Вагиф как лекарь рос, круг его пациентов расширялся, росли и доходы. Но до сих пор я практически не выходил из дома, занятия проходили дома, и с пациентами я не встречался. Руки уже чесались, так хотелось поработать, учить и лечить все-таки вещи разные. Вещей в моей комнате прибавлялось Вагиф изредка дарил подарки то туфли из мягкой кожи без задников, то кафтан. Однажды принес нечто вроде шахмат клетчатая доска и фигурки из слоновьих бивней. Правила почти не отличались от шахматных. В институтском общежитии студенты частенько поигрывали в шахматы, коротая время, и играл я неплохо. Из нескольких партий я выиграл все. Вагиф обидчиво надул губы:
Я думал научить играть в индийскую игру, а ты, оказывается, сам можешь научить кого угодно. Этой игрой увлекаются при дворе самого хана, он очень сильный игрок. А ты можешь сыграть с советником визиря? Лучше его никто не играет, можно даже сделать ставки.
Я пожал плечами попробовать можно, все ж развлечение, а вот выиграть не знаю, насколько силен в шахматах советник. Глаза Вагифа возбужденно заблестели. Видно, он строил в отношении меня какие-то свои планы.
Через несколько дней вечером Вагиф предупредил завтра идем во дворец к советнику, одеться в лучшие одежды. Можно подумать, у меня был выбор одежды.
С утра мы на повозке Вагифа отправились во дворец. Высокие стены и башни, везде мозаика и ажурные плетения окон. Стены и полы во множестве украшены коврами. Впечатление производило даже на меня, что говорить про местных. Вагиф завел меня в комнату, за низким столиком, на подушке, скрестив ноги, сидел советник. Был он стар и седа его борода, но не по-старчески живые глаза светились умом и достоинством. Мы низко поклонились. Мы разговаривали на татарском, я еще не так быстро, как хотел, но уже довольно чисто, не приходилось мучительно подбирать слова. После по-восточному витиеватых приветствий Вагиф сказал:
Вот мой раб, он хорошо играет в шахматы, ты хотел сыграть с сильным противником вот он.
Мы сели играть. Играл старик неплохо. Но не чувствовалось школы. После трех проигранных вчистую партий советник слегка огорчился:
А еще во что играть можешь?
Есть ли нарды?
Вагиф и советник не поняли, тогда я объяснил. Да, закивали они, есть, только называются не так. Советник дернул за шнурок, висевший рядом со шторой, в дверях возник слуга, вернувшись, он принес нарды. Я переспросил правила игры, они были похожи с нашими. Игра пошла с попеременным успехом, две партии я выиграл, три проиграл. Советник, вероятно, утомился, встал, поблагодарил за игру и сказал Вагифу.
У твоего раба быстрый ум и хорошая память
Мы откланялись, Вагиф вывел меня за пределы дворца, и я один пешком пошел к дому Вагифа. История имела продолжение через неделю нас снова пригласили во дворец визиря, на этот раз к самому визирю. Вагиф по дороге наставлял спиной к визирю не поворачивайся, не перечь; когда будешь кланяться при входе, не поднимайся, пока не позволят.
Въехав во дворец, мы длинными запутанными коридорами прошли к визирю. По дороге нам несколько раз преграждали дорогу здоровенные стражники при оружии, но, опознав и переговорив с Вагифом, пропускали дальше.
Вошли в комнату, и не успел я ничего разглядеть, как Вагиф бухнулся на колени и дернул меня за полу халата. Я тоже упал на колени и руками оперся о пол. В такой позе прошло несколько минут.
Встаньте!
Сидя на низенькой скамеечке перед низким столиком, на нас глядел высокий статный усатый татарин с горделивой осанкой и властным выражением лица.
Подойдите ближе.
Мы исполнили. Вокруг визиря стояли приближенные, среди которых я узнал советника.
Кто из вас играет в индийскую игру?
Я поклонился.
Садись.
Сел. Перед нами поставили доску и расставили фигуры. Наверное, в мое время это было бы целым достоянием. Король отлит из золота, ферзь из серебра. Каждая фигура вырезана из самоцветов разного цвета зеленых, синих, розовых. Тщательно сделана каждая деталь, даже копья у пешек. Я невольно залюбовался, слегка поглаживая фигуры.
Визирь с удовлетворением и самодовольством взирал на меня, видно, моя реакция пришлась ему по вкусу.
Начали играть. Играл визирь хорошо, чувствовалась богатая практика, мы были на равных. Было сыграно несколько партий. Игра закончилась приблизительно с равным счетом. Наконец визирь встал, и тут же вскочили все окружающие.
Я доволен твоей игрой, урус. Давно я не сражался с равным противником. Мне пора заняться государственными делами, но по моему велению ты будешь приходить ко мне на игру.
Визирь с удовлетворением и самодовольством взирал на меня, видно, моя реакция пришлась ему по вкусу.
Начали играть. Играл визирь хорошо, чувствовалась богатая практика, мы были на равных. Было сыграно несколько партий. Игра закончилась приблизительно с равным счетом. Наконец визирь встал, и тут же вскочили все окружающие.
Я доволен твоей игрой, урус. Давно я не сражался с равным противником. Мне пора заняться государственными делами, но по моему велению ты будешь приходить ко мне на игру.
Я поклонился, памятуя наставления Вагифа. На стол между шахматными фигурами что-то упало. Я поднял голову визирь сняв с пальца перстень, бросил его на шахматную доску.