Все собрались. Что теперь? Нанка Ёк вопросительно посмотрел на меня.
Не знаю, улыбнулся я. Поживем увидим. Соберитесь все вместе как тогда, в гостиной. И постарайтесь пригласить меня в вашу компанию. А там как получится
Я еще не успел захлопнуть рот, а знакомая холодная волна чужих ощущений снова накрыла меня с головой. От меня не осталось ничего ни грозного сэра Макса из Ехо, ни старого доброго бедняги Макса, который как-то ухитрился отсидеться в одном из потаенных уголков моего сознания, чтобы время от времени высовывать наружу свой любопытный нос.
Наверное, в то пасмурное утро я действительно умер, но ничего не закончилось.
Где-то далеко все еще существовала боль. Знакомая, тупая ноющая боль в груди, где навсегда засел Меч Короля Мёнина, не слишком высокая плата за неуязвимость. Она не так уж и мешала, особенно сейчас, когда казалась мне чьей-то чужой болью.
Я очень смутно помню, что я тогда вытворял. Кажется, это мистическое оружие все-таки оказалось в моих руках и я дико орал что-то несусветное на неизвестном мне самому, а возможно, и вовсе никогда не существовавшем языке, вычерчивал какие-то загадочные знаки в сгустившемся воздухе, невыносимо горячем от нашего общего дыхания.
Мои жалкие попытки привести в порядок свои впечатления от этой эксцентричной выходки немного похожи на беспомощную ревизию воспоминаний о затянувшейся на неделю вечеринке в тех особо тяжелых случаях, когда тебе всего семнадцать лет и до тебя добралось первое в жизни серьезное похмелье. Даже набор эмоций примерно тот же: мне до сих пор чуть-чуть стыдно и немного любопытно что же я все-таки натворил? но, в общем, почти все равно.
Помню только, что в какой-то момент оконное стекло разлетелось на куски под ударом мощного порыва ветра. Он подхватил меня? нас? и унес куда-то, где уже не было унылого пейзажа гугландских окраин и вообще ничего не было.
Помню только, что в какой-то момент оконное стекло разлетелось на куски под ударом мощного порыва ветра. Он подхватил меня? нас? и унес куда-то, где уже не было унылого пейзажа гугландских окраин и вообще ничего не было.
Следующий эпизод: я смотрю себе под ноги и вижу крошечные, неровные камешки мостовой, темные и мокрые, словно здесь недавно прошел дождь. И пахнет именно так, как должно пахнуть после дождя свежестью, мокрой травой и еще чем-то головокружительно сладким.
Я поднял голову и увидел, что низкое серое небо причудливо расчерчено ветками цветущих лип. Их запах вполне мог бы заставить меня заплакать от нежности и одиночества, но меня здесь по-прежнему не было.
«Господи, и куда нас занесло?» одинокая мысль лениво пошевелилась в моей опустевшей голове, потом поняла, что на нее никто не обращает внимания, и послушно затихла.
Я огляделся. Мои спутники обступили меня, как начинающие туристы своего инструктора, им только рюкзаков не хватало.
Где мы, сэр Макс?
Вопрос задал не кто-то один, это был их общий голос. Кажется, я снова стал самостоятельной человеческой единицей, а ребята из Ордена Долгого Пути все еще оставались каким-то непостижимым единым целым.
Мы здесь, глубокомысленно объявил я.
Наконец я узнал местность и рассмеялся от неожиданности и удовольствия. Я отлично знал эту тихую, безлюдную улицу на окраине Восточного Берлина. И как нас сюда занесло?
В этом Мире я родился, ребята, сообщил я. Правда, совсем в другом городе, но это как раз совершенно не важно. Эта улица называется Рейнштейнштрассе, улица Рейнских Камней. Камушки, надо полагать, действительно когда-то лежали на дне глубокой реки. Это хорошее место, словно бы специально созданное для вас. Возможно, лучшее, что можно найти. Здесь теперь много заколоченных домов и заброшенных садов именно то, что требуется, верно? Правда, я не думаю, что так будет всегда. Скоро эти дома все-таки купят и заселят. Но вам же не составит труда отгородиться от остальных людей, я правильно понимаю?
Более того, нам не составит труда сделать так, что люди вовсе не смогут отыскать эту улицу.
Я не мог разобрать, то ли это сказал сам Магистр Нанка, то ли по-прежнему все вместе.
Тогда ладно, кивнул я. Прощайте, ребята.
Я повернулся и пошел прочь, с удовольствием ощущая неровную поверхность крошечных рейнских камней под тонкими подошвами сапог. Мною овладела странная печаль она не была похожа на обыкновенную грусть или плохое настроение. Я был совершенно один в бесконечном чужом пространстве и отчетливо понимал, что всегда, по большому счету, был один.
Вокруг было пусто, и внутри меня было пусто, и каждая клеточка моего тела знала без тени сомнения, что я уже умер, и все умерли, а может быть, нас и вовсе никогда не было, так что все бессмысленно абсолютно! Это чувство пришло откуда-то извне и поглотило меня. Нечто похожее я уже испытывал, когда становился на след мертвеца, но тогда я мог просто сойти со следа, а теперь оставалось только ждать.
Подожди, сэр Макс! Магистр Нанка Ёк догнал меня и требовательно опустил легкую холодную руку на мое плечо.
Я удивленно посмотрел на его юное лицо, растрепанные волосы, удивительно яркие синие глаза, честно пытаясь припомнить, кто он, собственно говоря, такой? Потом вспомнил, но не испытал того мимолетного, но чертовски приятного чувства, которое обычно приходит в момент узнавания.
Мы когда-нибудь сможем вернуться обратно? спросил он. Не сейчас и не завтра. Просто когда-нибудь?
Откуда я знаю? Мы в одной лодке, Нанка. Я не тот, кто совершает чудеса, я тот, с кем они происходят, когда им самим заблагорассудится. И я никогда не знаю, что будет на следующей странице.
На какой странице? он выглядел окончательно сбитым с толку.
Это метафора, вздохнул я. А может быть, и не метафора. В любом случае я не тот, кто заказывает музыку. А что касается твоего вопроса У меня был приятель, такой смешной толстенький поэт. Он очень долго ныл, что хочет уехать в Ташер; наконец я проникся и похлопотал перед судьбой об его отъезде. А за несколько часов до отплытия он пришел ко мне, вполне счастливый, но ужасно перепуганный так часто бывает с везунчиками, чье заветное желание наконец-то начало исполняться. И тогда я сказал ему, что он, дескать, зря так переживает: если ему не понравится в Ташере, всегда можно будет вернуться. И этот смешной парень ответил: «Все всегда уезжают навсегда», а потом добавил, что, дескать, вместо нас всегда возвращается кто-то другой. Наверное, он действительно хороший поэт, этот господин Андэ Пу, хотя его стихи мне не слишком нравились. Так что вы никогда не вернетесь, Нанка. И я никогда не вернусь. Но тем, кто остался дома, вполне может показаться, будто мы вернулись, откуда им знать, что это уже не мы?!
Ладно. Будем считать, что я понял, кивнул он. Жаль, что мне не довелось встретить тебя раньше, сэр Макс. Или наоборот, хорошо, что так получилось. Во всяком случае, после всего, что ты мне сказал, я, пожалуй, не решился бы отправиться в путешествие по Тропам Мертвых. Видишь ли, перед уходом я всерьез рассчитывал вернуться.
А ведь из этого страшного путешествия тоже вернулся не ты, а кто-то другой, правда? спросил я.
Нанка Ёк задумчиво кивнул.
Куда ты теперь? спросил он. Или опять скажешь, что сам не знаешь?
Разумеется, скажу. Потому, что действительно не знаю, ответил я.
Осторожно снял его руку со своего плеча и зашагал прочь по мокрым, мелким камням мостовой глаза мои не различали ничего, но чуткие ступни наслаждались соприкосновением с неровной земной твердью.
Нанка Ёк еще долго смотрел мне вслед. Его взгляд помогал мне чувствовать себя настоящим. Сейчас казалось, что, пока меня кто-то видит, я есть. А что будет, когда я скроюсь за ближайшим поворотом, об этом лучше не задумываться.
Впрочем, мне было наплевать.
Макс, извини, что я тебя отвлекаю, но я хотел спросить: мне уже можно снять плащ? вежливо спросил знакомый голос.
Я остановился как вкопанный.
Как тебя сюда занесло? восхищенно спросил я Нумминориха, с удовольствием ощущая, что окружающий мир снова становится местом, вполне пригодным для простой человеческой жизни.
Цвета потускнели, исчезли незнакомые тревожные запахи, померкло сияние, очерчивавшее контуры предметов. Зато и пустота, переполнившая мое сердце, тоже отступила. Я знал, что никуда она не делась, а до поры до времени спряталась в дальнем уголке моего существа. Но это была восхитительная передышка, я и мечтать не смел.
А это плохо, что меня сюда занесло? виновато спросил Нумминорих.
Это замечательно! рассмеялся я, усаживаясь на краешек тротуара.
Я почти машинально достал из кармана Мантии Смерти сигарету, рассеянно покрутил в руках, пытаясь понять, что это такое. Потом сообразил и равнодушно спрятал ее обратно в карман до лучших времен. Пока мне ничего не хотелось. Вернее, я никак не мог вспомнить, что именно чувствует человек, когда ему чего-нибудь хочется.
Снимай свое чудесное рубище и садись рядом, я с улыбкой уставился на Нумминориха, который шел ко мне, небрежно перекинув через руку укумбийский плащ. И объясни, как тебе удалось за нами увязаться?
Я просто вылез за вами в окно, он смущенно пожал плечами.
В окно?!
Ну да. Ты велел мне ходить за тобой, слушать, смотреть и не высовываться, вот я и ходил. Честно говоря, все этиваши жуткие разговоры совершенно выбили меня из колеи, но мне было интересно. Так интересно, как никогда в жизни!
Могу себе представить, вздохнул я.
Ну вот, продолжил он. Когда все эти люди существа уж не знаю, как их называть собрались вместе, с тобой что-то случилось. Ты стал почти прозрачным, и этот кошмарный меч торчал из твоей груди. Ты его оттуда вытащил, и из раны текла какая-то светящаяся жидкость. Ты разбрызгивал ее по сторонам и что-то кричал таким жутким голосом! Нумминорих жалобно посмотрел на меня. Я знал, что ты могущественный колдун, тысячу раз об этом слышал. Но я даже вообразить не мог
Можешь мне поверить, я тоже вообразить не мог. И до сих пор не могу. Не бери в голову, ладно?
Но это же здорово, что ты так умеешь, заявил этот оптимист.
Может быть, и здорово, не знаю. Ладно, а что было потом?
Потом мне стало по-настоящему страшно, потому что на улице поднялся сильный ветер. Вернее, не так, ветер не поднялся, а просто пришел, и он показался мне живым и очень сердитым как человек! Он стучался в окно, как пьяный фермер, которого не пускают домой. А потом ветер поступил так, как непременно поступил бы пьяный фермер: разбил окно и ворвался в комнату. В тот момент мне показалось, что нам всем конец, но ты начал кричать на ветер на каком-то непонятном языке, и он почему-то тебя послушался. Немного утих и стал дуть нам в спину, подталкивая к окну. Ты выскочил в окно первым, потом ветер вытолкал всех этих ребят ну, и меня тоже. Вообще-то он не очень сильно меня толкал. Мне показалось, что я могу выбирать идти с вами или остаться. Разумеется, я решил идти с вами! Залез на подоконник, спрыгнул и оказался здесь. Вы стояли, оглядывались по сторонам, я тоже огляделся и увидел, что никакого дома поблизости нет, только где-то далеко, за забором. Я так и не понял, куда подевалось окно, из которого мы все вылезли А мы действительно в другом Мире, Макс?