Посмотри по сторонам, улыбнулся я. Ты видел у нас такие деревья? И такие дома, и такое небо, если уж на то пошло?
Да, небо здесь совсем чужое, согласился Нумминорих. Деревья и дома Магистры с ними, я же не знаю, как они выглядят где-нибудь в Тулане или в Суммони. Но небо над нашим Миром совсем другое, это правда. А люди здесь есть?
Этого добра везде хватает, кивнул я. Между прочим, я сам родился под этим небом. Несколько лет я даже жил здесь, неподалеку. Тогда я был совсем маленьким, но я очень хорошо помню эту улицу. Видишь дом через дорогу? Там в палисаднике был крошечный бассейн, в нем жили серебристые рыбки с красными плавниками и хвостиками. А ранней весной вокруг бассейна цвели крокусы это такие смешные симпатичные цветы, немного похожие на кремовые пирожные мадам Жижинды. Я мог часами стоять у этого дома, уткнувшись носом в щель между прутьями ограды, смотрел на рыбок и на крокусы. В то время мне казалось, что они мои самые лучшие друзья.
Так это правда? восхищенно спросил Нумминорих. Ты действительно родился в другом Мире? Я слышал всякие сплетни насчет твоего происхождения, но думал, что это метафора, просто такой способ пошутить по поводу твоей загадочной силы. Пишут же в древней Книге Безумий, что «Вершители рождаются, когда мертвые занимаются любовью, а звезды гаснут, глядя на это бесчинство». Понятно, что неправда, зато красиво сказано.
Очень может быть, что правда, криво ухмыльнулся я. Чем дольше я живу, тем больше убеждаюсь, что истина предпочитает выглядывать из самых нелепых утверждений. И, кстати, Магистр Нанка сказал мне, что в дни его молодости люди вообще не умели говорить неправду, даже просто так, ради красного словца. Разве ты не слышал?
Ну, ты загнул, с сомнением в голосе протянул Нумминорих. Мертвецы занимаются любовью по-моему, это как-то слишком!
А то, что ты сидишь здесь, это не слишком? вздохнул я.
Не знаю, обезоруживающе улыбнулся он. До меня пока не доходит, что это действительно случилось. Все как во сне.
Все всегда как во сне, меланхолично заметил я. Ладно, теперь надо бы понять, как отсюда выбраться.
Прямо сейчас? Нумминорих был разочарован. А может быть, можно немного здесь погулять, если уж мы сюда попали?
Потом, решительно сказал я. Уж если ты один раз проскользнул между Мирами, значит, сможешь делать это и после, не сомневайся. А сейчас нам лучше вернуться. Я не очень надежный спутник. Меня может занести куда угодно. Хуже того, я запросто могу забыть, кто я такой и куда мне нужно вернуться. Мне бы не хотелось, чтобы ты влип. Так что лучше я доставлю тебя домой, чем раньше, тем лучше.
Ладно, согласился он. Немного подумал и добавил: А если ты вдруг забудешь, кто ты и откуда, я тебе все расскажу.
Договорились. Только не очень завирайся, ладно? рассмеялся я, выпрямляя затекшие от долгого сидения на тротуаре ноги. А теперь пошли поищем дверь.
Какую дверь?
Любую. Вообще-то я предпочел бы дверь в темноте, но поскольку здесь, кажется, только-только наступило утро Ничего, мы просто закроем глаза. Это уже не раз работало, сработает и сейчас.
Мы пошли по узкой, совершенно пустой улочке. Оставалось только радоваться, что нас не занесло в какой-нибудь оживленный квартал: вид у нас был тот еще. Все-таки у жителей прекрасной столицы Соединенного Королевства довольно экзотические представления о хорошей одежде. Думаю, даже демократичные берлинцы не смогли бы равнодушно созерцать развевающиеся полы наших лоохи и сногсшибательные очертания тюрбанов, а уж мои сапоги с драконьими мордами на носках вполне могли довести до инфаркта какую-нибудь впечатлительную почтенную фрау.
Мне, откровенно говоря, хотелось, чтобы наша прогулка была долгой. Я успел здорово отвыкнуть от Мира, в котором родился. Сейчас обыкновенное посещение какой-нибудь задрипанной забегаловки вряд ли в этом заброшенном районе могла найтись иная показалось бы настоящим приключением не только Нумминориху, но и мне самому. Но я придушил соблазнительную мыслишку в зародыше, слишком уж хорошо помнил, чем закончился мой последний визит на историческую родину.
Если бы я был один, я бы, пожалуй, все-таки раздобыл какие-нибудь нормальные шмотки и прогулялся по Берлину: очень уж любил когда-то этот восхитительный уродливый город. Но со мной был Нумминорих, и я решил, что, если этот симпатичный парень по моей вине навсегда застрянет в чужом, не слишком уютном Мире, это окажется каким-то уж совершенно неземным свинством с моей стороны.
Если бы я был один, я бы, пожалуй, все-таки раздобыл какие-нибудь нормальные шмотки и прогулялся по Берлину: очень уж любил когда-то этот восхитительный уродливый город. Но со мной был Нумминорих, и я решил, что, если этот симпатичный парень по моей вине навсегда застрянет в чужом, не слишком уютном Мире, это окажется каким-то уж совершенно неземным свинством с моей стороны.
Я внимательно посмотрел по сторонам. Мне хотелось найти дом, в котором точно никого нет. Таких здесь оказалось немало, но двери были не просто заперты или заколочены сумрачный тевтонский гений надоумил местных жителей закрывать двери пустого дома металлическими ставнями. Я здорово сомневался, что смогу справиться с этими конструкциями.
Тебе не нравятся все эти двери? спросил Нумминорих.
Мне не нравится, что до них практически невозможно добраться.
А вон там? он показал на большой двухэтажный дом немного в стороне от дороги.
Я одобрительно кивнул: двери этого дома были заколочены тремя листами обыкновенной фанеры.
Раньше тут был магазин. Родители иногда посылали меня сюда за хлебом, тоном экскурсовода сообщил я и небрежно стукнул кончиками пальцев по листу фанеры.
Он тут же вспыхнул холодным синеватым огнем новогоднего фейерверка. Через несколько секунд никакой фанеры не осталось и в помине, а наши лица были перепачканы серебристым пеплом.
А когда я вел себя хорошо, мама давала мне одну марку, чтобы я купил себе шоколадного зайца, флегматично добавил я. Но это случалось довольно редко. В детстве я был немногим лучше твоего Фило.
Честно говоря, я сам не очень-то верил в реальность собственных воспоминаний. Как-то уж слишком нелепо получалось. Стоит на пороге заколоченного дома жуткий, черт знает во что одетый тип, только что прибывший сюда из другого Мира во главе нескольких дюжин бессмертных вампиров-вегетарианцев. И это чудище доверительно рассказывает своему приятелю какую-то сентиментальную ерунду насчет шоколадных зайцев, которые якобы доставались ему в награду за хорошее поведение.
Нумминорих тоже это почувствовал. Во всяком случае, он недоверчиво уставился на меня, потом тихонько рассмеялся. Наверное, представил себе, как я с озверевшим лицом отгрызаю ухо у огромного шоколадного монстра, который отчаянно пытается сопротивляться.
Мы чего-то ждем, Макс? наконец спросил он.
Моего звездного часа, сварливо сказал я. Того чудесного момента, когда я наконец пойму, что можно сделать с этим грешным замком. Вообще-то, мне ничего не стоит превратить эту дверь в горстку пепла, но что мы в таком случае будем открывать?
Что же ты сразу не сказал? обрадовался Нумминорих. Я умею открывать замки любые! У меня был хороший учитель. В юности моя мама стала Мастером Открывающим Двери в Ордене Часов Попятного Времени. Она действительно открывала для них все двери, когда это было нужно, и обыкновенные, и Тайные, и даже двери, расположенные на Темных Путях. В то смутное время это было очень полезное искусство. А потом Магистр Маба Калох распустил Орден, и маме пришлось зажить более-менее обыкновенной жизнью Ты ведь знаешь, что Орден Часов Попятного Времени распустили еще до начала Войны за Кодекс?
Знаю. Я и самого Магистра Мабу знаю, улыбнулся я. Самое удивительное существо в нашем и без того не слишком скучном Мире. Не удивлюсь, если выяснится, что он за нами подсматривает и вот прямо сейчас даст мне по морде за то, что я слишком много болтаю.
«Делать мне нечего с тобой драться. Хотя твой язык действительно мог бы быть немного короче. И кстати, я не подсматриваю, а наблюдаю это разные вещи». Безмолвная речь Мабы Калоха чуть не сбила меня с ног.
«Грешные Магистры, вы действительно здесь?» опешил я.
«Разумеется, нет. Я в Ехо, чего и тебе желаю. И не отвлекайся на разговоры со мной, ладно? Будем считать, что тебе померещилось».
Продолжения не последовало, Маба Калох умолк. Насколько я успел его изучить, можно было не сомневаться, что больше я не дождусь ни слова.
Что-то случилось? встревожился Нумминорих.
Ничего. Я тряхнул головой, чтобы прийти в себя. Давай-ка открывай этот грешный замок, если умеешь.
Легко.
Нумминорих положил правую руку на замок, озабоченно нахмурился и накрыл ее левой ладонью. Я заметил, что его лицо раскраснелось, а на лбу появились капельки пота.
Готово, наконец сообщил он. Еле справился. Вроде бы совсем простой замок, но, оказывается, в другом Мире очень трудно колдовать.
Что-то случилось? встревожился Нумминорих.
Ничего. Я тряхнул головой, чтобы прийти в себя. Давай-ка открывай этот грешный замок, если умеешь.
Легко.
Нумминорих положил правую руку на замок, озабоченно нахмурился и накрыл ее левой ладонью. Я заметил, что его лицо раскраснелось, а на лбу появились капельки пота.
Готово, наконец сообщил он. Еле справился. Вроде бы совсем простой замок, но, оказывается, в другом Мире очень трудно колдовать.
Да, наверное, согласился я, берясь за ручку двери. А теперь дай мне руку и закрой глаза. И не открывай, пока я не скажу, что можно. Попробуем вернуться домой.
Я и сам закрыл глаза, решительно распахнул дверь и на ощупь перешагнул порог. Земля ушла из-под ног, потом исчезли и сами ноги, и вообще все исчезло, даже я. Остались только влажные от напряжения пальцы Нумминориха, стиснувшие мою лапу его железную хватку я ощущал даже в Коридоре между Мирами.
«Это и есть Хумгат, парень. Здесь нет ничего, в том числе и нас. Только двери между Мирами, и одна из них приведет нас домой, подумал я. Ты уж постарайся запомнить, как это бывает пригодится».
Я даже не пытался говорить вслух. Знал, что Нумминорих и так меня услышит. Здесь, в абсолютной пустоте, чужая мысль звучит громче, чем истошный крик в чистом поле.
А потом отведенная нам вечность закончилась, и мои ступни снова ощутили под собой твердую опору.