Тогда я заявляю т. Корабельникову: беды здесь нет, пусть эта вещь печатается в «Кр[асной] нови», т[ак] к[ак] мне надо как можно скорей печатать хорошие вещи, чтобы уничтожить тот вред, который я принес в прошлом своими плохими вещами. А для «Двух пятилеток» у меня есть еще два произведения, которые я писал тоже изо всей силы. Да и кроме того, ведь книга, куда попадет моя рукопись, выйдет лишь к осени 1937 г. (в книгах «Картины жизни страны» и «Взгляд в будущее»[624] я не участвую, не знаю почему). Ведь есть время, я напишу еще новые сочинения, и не одно. Ведь мое положение не легкое, не нужно его усугублять. Кроме того, почему надо считать, что именно эта вещь, которая передана в «Кр[асную] новь», назначается и подходит для «Двух пятилеток». Ведь это я сам сказал так, а редакция «Двух пятилеток» ни одной рукописи из трех не имеет и не читала их.
Но т. Корабельников упорствовал на своем, хотя и не читал ни одной строки моих новых рукописей в том числе.
Тогда я написал письмо в гл[авную] редакцию «Две пятилетки»[625] и принес его на второй день Корабельникову. В письме я объяснил это же положение. Тов. Корабельникова письмо на имя гл[авной] ред[акции] не удовлетворило, он сказал, что лучше будем считать инцидент исчерпанным. Я согласился. Через несколько дней состоялось заседание гл[авной] редакции, где вы присутствовали, а я читаю в «Правде» отчет и узнаю, что т. Корабельников доложил там мой «исчерпанный» инцидент[626].
Затем Корабельников вызывает меня снова. Я уже тогда запутался. Ермилов до того сказал мне, что печатать вещи не будет, и я взял ее обратно. Корабельникову я сказал, что как отделаю все рукописи, так принесу их ему. Он мне показал протокол гл[авной] редакции, где изложено то, что вы знаете.
Но если бы вы знали действительное положение дела и мое положение, то, конечно, такой путаницы из пустяка (по существу говоря) не получилось бы.
Теперь я прошу Вас помочь мне следующим. Рукопись, которая была в «Кр[асной] нови», не считать назначенной для «Двух пятилеток» (ведь это я сам посчитал ее так и сам же сказал об этом Корабельникову) и разрешить ее к печатанию в «Кр[асной] нови» (название повести «Джан»). Я же представлю в «Две пятилетки» две новые рукописи и кроме того третью к концу этого, 1935, года.
Всего 2530 авт[орских] листов (договор у меня на 3 листа). Ведь практически для гл[авной] редакции это совершенно приемлемо, ее интересы полностью обеспечиваются, время не проигрывается[627].
Затем сообщить т. Кантору[628] в «Правду», что печатать отрывок из повести «Джан» можно, а эти специфические обстоятельства отпадают.
Для вас эти действия совершить нетрудно, а для меня их значение огромно.
Я бы не стал Вас беспокоить этим по необходимости длинным письмом, если бы обстоятельства моей жизни и работы были хотя бы в небольшой степени хороши.
С тов. приветом и уважением Андрей Платонов.
Печатается по черновому автографу: ИМЛИ, ф. 629, оп. 3, ед. хр. 40, л. 13.
Датируется условно по содержанию письма не ранее 4 августа (см. ниже прим. 9).
Мехлис Лев Захарович (18891953) партийный и издательский работник, главный редактор газеты «Правда»; принимал участие во многих общественно-политических проектах А. М. Горького: «История гражданской войны», «История фабрик и заводов», «Две пятилетки», «Творчество народов СССР». В 1934 г., в преддверии писательского съезда, Мехлис настраивал Горького против некоторых писателей М. Пришвина, П. Васильева, А. Платонова, стараясь подвигнуть его на публичное выступление против них. В ответном письме Мехлису по поводу этого предложения Горький высказался обо всех названных редактором «Правды» писателях, в том числе о Платонове: «Ан. Платонов даровитый человек, испорченный влиянием Пильняка и сотрудничеством с ним» (цит. по: Примочкина Н. Писатель и власть. М., 1998. С. 6263).
Мехлис Лев Захарович (18891953) партийный и издательский работник, главный редактор газеты «Правда»; принимал участие во многих общественно-политических проектах А. М. Горького: «История гражданской войны», «История фабрик и заводов», «Две пятилетки», «Творчество народов СССР». В 1934 г., в преддверии писательского съезда, Мехлис настраивал Горького против некоторых писателей М. Пришвина, П. Васильева, А. Платонова, стараясь подвигнуть его на публичное выступление против них. В ответном письме Мехлису по поводу этого предложения Горький высказался обо всех названных редактором «Правды» писателях, в том числе о Платонове: «Ан. Платонов даровитый человек, испорченный влиянием Пильняка и сотрудничеством с ним» (цит. по: Примочкина Н. Писатель и власть. М., 1998. С. 6263).
{206} А. В. Фоньо.
26 августа 1935 г. Москва.
Тов. Фоньо!
При этом передаю Вам книгу «Происхождение мастера» для переиздания[629].
Переиздать нужно не всю книгу, а только несколько вещей из нее: «Происхождение мастера», «Епифанские шлюзы» и «Ямскую слободу»!
Причем повести эти, в случае, если будет решено об их переиздании, будут мною просмотрены, переработаны и т. п.
Прошу дело это решить поскорей. С тов. приветом.
Андр. Платонов.
26/ VIII 35.
Печатается по автографу: РГАЛИ, ф. 2124, оп. 1, ед. хр. 115, л. 1.
Фоньо Александр Васильевич (19011941) редактор, заместитель председателя правления издательства «Советский писатель», в это время исполняющий обязанности председателя правления.
1936
{207} Вс. В. Иванову.
22 января 1936 г. Москва.
Уважаемый Всеволод Вячеславович!
Я к Вам обращаюсь с одной просьбой. Если она трудно выполнима, то оставьте ее без последствий.
От В. Шкловского[630] я случайно узнал, что Вы едете к А. М. Горькому[631]. И у А. М. Горького можно решить мою небольшую просьбу.
По договору с редакцией «Две пятилетки»[632] я написал повесть под названием «Джан» (душа). Договор был на три листа, в повести 8. Повесть эта, если она подойдет, будет напечатана в специальных книгах, выпускаемых к 20-летию Октябр[ьской] револ[юции], т. е. в 1937 г.
У меня есть надежда, что, если бы эта повесть была опубликована, она бы сняла с меня тяжесть, которую я ношу за многие свои ошибки. Но опубликование ее категорически запрещено впредь до издания книги «Люди пятилетки», т. е. до 1937 г.
По-моему, если эта вещь удовлетворительная, то нужно ее напечатать теперь же, хотя бы в альманахе «Год девятнадцатый»[633]. А я даю гарантию, что через два-три месяца напишу для редакции «Люди пятилетки» другую вещь. Ведь если они издадут книги в 1937 г., то рукописи им нужны не ранее осени 1936 г. Какой деловой смысл в том, что моя рукопись будет лежать в столе редакции год-два, а для меня будут действовать всё те же плохие обстоятельства, которые вышли из моей плохой работы в прошлом.
Я обещаю, что для редакции «Люди пятилетки» дам другую рукопись и нисколько не повлияю на задержку в выпуске книги, куда моя рукопись предназначена.
Дело это простое и ясное. Я пробовал всячески уяснить его другим людям, ничего не вышло[634], и теперь у меня осталась последняя инстанция А. М. Горького.
Я прошу Вас, Всев[олод] Вячесл[авович], передать эту информацию А. М. Горькому. От него потребуется всего две-три секунды размышления, потому что дело пустяковое. А для меня это очень важное дело: мне будет сильно облегчена жизнь и главное дальнейшая работа.
Если Вы согласны и есть надежда на успех, то поговорите с Ал[ексеем] Макс[имовичем], если нет, то бросьте это письмо куда хотите. Извините, что затрудняю Вас, другого пути не мог придумать.
С тов. приветом Андр. Платонов.
22/I 36.
Адрес (если он понадобится): М[осква], Тверской бульв[ар], д. 25, кв. 27. А. Платонов.
Впервые: Волга. 1989. 8. С. 165. Публикация Е. Литвин. Печатается по автографу: РГБ, ф. 673, к. 45, ед. хр. 35, л. 22 об.
Иванов Всеволод Вячеславович (18951963) писатель, с осени 1927 г. член редколлегии журнала «Красная новь», с 1934 г. председатель Литфонда, один из секретарей СП СССР. Знакомство Иванова с Платоновым состоялось, видимо, в середине 1926 или в 1927 г. (см.: Творчество, 2008. С. 281284). В 1929 г. Иванов поддержал публикацию в журнале фрагментов из романа «Чевенгур» (см.: Воспоминания. С. 218). Свое письмо с просьбой Платонов не случайно адресует Иванову: в писательских кругах было известно, что Иванов, при поддержке Горького приехавший в 1921 г. из Сибири в Петроград, был человеком, близким к семье Горького, и после его возвращения в СССР считал необходимым участвовать в его общественных и литературных проектах.
{208} М. А. Платоновой.
12 февраля 1936 г. Станция Красный Лиман.
Кр[асный] Лиман[635], 12/II, вечер. Дорогая Муся!
Вчера в 6 ч[асов] утра я приехал в Лиман с рабочим поездом из Славянска (18 км). Было холодно, ночь я не спал (в Славянск из Москвы поезд пришел в 3 ч[аса] ночи), и я простудился. В ж. д. поселке мне дали комнату, я лег в кровать и пролежал два дня. Сейчас мне лучше. Завтра осмотрю станцию, поеду на ФД[636] до ст[анции] Основа и обратно (350 км). Мне «повезло»: пропало два дня. Здесь, говорят, было тепло, а сейчас вьюга, мороз. Цейтлин[637] человек умный (правда, я говорил с ним пока минут 10), очень похож на свой образ в моем рассказе. Приеду расскажу.
Мне очень скучно, я совершенно один лежу вторые сутки. Но простуда прошла, завтра утром выйду и займусь делами.
Целую тебя и сына, твой А.
Печатается по первой публикации: Архив. С. 531. Почтовая карточка. Публикация Н. Корниенко.
{209} А. В. Кожевникову.
9 июля 1936 г. Коктебель.
Дорогой товарищ Кожевников!
Рассказ «Среди животных и растений»[638] набирайте и печатайте в той редакции, которую (редакцию) Вы сделаете для этого рассказа[639]. Т[ак] к[ак] я вне Москвы и т[ак] к[ак] я совершенно доверяю Вашему вкусу и уменью, то печатайте рассказ без согласования со мной, я спорить и прекословить не буду, останусь лишь благодарным.
Ваш Андр. Платонов.
9/VII 36.
Печатается по автографу: архив Р. Чандлера (Лондон). Почтовая карточка.
На карточке указан адресат: «Москва, Воздвиженка, редакция «Крестьянской газеты», журнал «Колхозные ребята». Тов. Кожевникову». Отправлено из Коктебеля, где Платонов отдыхал с Марией Александровной и сыном Платоном.
Кожевников Алексей Венедиктович (18911980) прозаик; в это время редактор журнала для детей «Колхозные ребята».