11 августа.
Дорогая моя Муся!
Я тебе написал много писем, но от тебя ни одного не получил, хотя уже скоро месяц, как я уехал. Что с тобой? Разве трудно написать хоть открытку? На фронте очень важно получить письмо. Все здесь получают письма, некоторые помногу. Я ни от кого, ни одного. Может быть, с тобой случилось какое-нибудь несчастие? Так тягостно думать об этом Сегодня я получил от Карпова («Кр[асная] звезда») телеграмму, чтобы я выехал в один район к передовой, а 18 августа выезжал в Москву.
12-го или 13-го авг[уста] я поеду в часть, а 18 авг[уста] выеду, вероятно, в Москву. Это письмо пересылаю с товарищем, который едет с фронта в Москву на машине. Он обещает письмо это доставить как-либо тебе.
Скоро, должно быть, мы с тобой увидимся. Мне трудно и далеко ехать у меня ведь нет своей машиныВ отличие от Платонова, многие военные корреспонденты имели собственные машины. Корреспондент газеты «Известия» Л. Бронтман оставил в своем дневнике следующее описание корреспондентского сообщества в октябре 1943 г.: «Находимся вместе с другими корреспондентами. Их тут уйма. Кто-то насчитал 39 душ. От нас майор Петр Лидов, майор Леонид Первомайский, фотограф Яков Рюмкин. От «Известий» один майор Виктор Полторацкий, чудный парень, немного мечтательный, очень скромный, великолепный товарищ, высокий, худой, глаза навыкате. От «Красной звезды» майор Петр Олендер, майор Константин Буковский, подполковник Жуков, майор Василий Гроссман, полковник Хитров, фотограф Кнорринг, на подъезде Илья Эренбург и К. Симонов. Последнего я видел на Центральном фронте, он собирался подлететь сюда поближе к делу. От ТАСС майор Крылов и капитан Николай Марковский, фотограф Копыт. От «Комсомолки» Непомнящий, капитан Тарас Карельштейн, майор Гуторович (которого все зовут «Швейком»), фотограф Борис Фишман. От «Иллюстрированной газеты» капитан Фридлянд. От Информбюро, «Советской Украины» и проч., проч., проч. У большинства свои машины. Всех сортов эмки, виллисы, полуторки, трофейные, а у кого-то даже пятитонный форд. Страшно разнохарактерный и разнокалиберный народ» (http:// militera.lib.ru/db/brontman_lk/1943.html).. Я очень устал, соскучился по тебе и по нашему мертвому сыну. Опять, как приеду, сразу пойду к нему на могилу. И ты для меня теперь особо дорога, потому что в тебе осталась живая часть моего умершего сына ведь ты его родила своим телом.
Временами я тут заболеваю каким-то психическим расстройством: оно заключается в том, что голова моя начинает самостоятельно думать какие-то ненужные бредовые мысли, и я не могу овладеть своим сознанием, и вдобавок всё сильнее портится зрение.
Увидимся обо всем поговорим. Жаба, ты забыла мне положить в сумку бритву (положила только ножи), мне приходится здесь занимать каждый раз. Что еще тебе написать, милая моя? Очень хочу, чтобы хоть 20-го августа быть дома, но, как говорится в одной песенке, «ты далека от меня между нами поля и луга, а до смерти четыре шага»[901].
Обнимаю мою дорогую жену. Твой старый офицер Андрей. Действующая армия. [Рис.].
Если будет возможность, сбереги 1/2 литра водки. Я пойду и выпью на могиле в день своего приезда. Никому не говори о моем приезде, я ни с кем не хочу встречаться.
Печатается по первой публикации: Архив. С. 558559. Публикация Е. Антоновой.
{292} А. И. и А. В. Вьюрковым.
31 августа 1943 г. Москва.
Дорогие Александр Иванович и Анна Васильевна!
Мы вам ни разу не писали[902], это правда. Но Вы нас сейчас поймете и простите. 4/I этого года у нас от чахотки умер наш единственный сын Тоша, 20 лет от роду. Вы знали его. После того и до сих пор наши отношения с людьми, м[ожет] б[ыть], не совсем нормальны, но они объясняются нашим горем. Прошло уже время, но горе не проходит. Я призван в армию, работаю корреспондентом в «Красной звезде». Все лето был на фронте, недавно приехал и скоро опять уеду на войну[903]. Я понимаю, Ал[ександр] Ив[анови]ч, в чем твое горе[904]. Во-первых, тебе надо с А[нной] Вас[ильевной] возвратиться в Москву.
Если, бог даст, я пробуду в Москве, я постараюсь помочь тебе, чтобы Вас обоих вызвали домой. Это я тебе обещаю свою помощь. Власти и силы у меня нет, но я убедительно попрошу кого нужно. Если Союз не поможет, я попрошу свою военную организацию. Я уже вызвал таким способом тещу[905] и сестру М. А. Валю[906] (Вы их знаете). Думаю, что мне удастся и теперь это сделать. Неужели Союз ничего не сделал[907]? Ведь тебя все знают. То, что ты «не член»[908], это, конечно, пустяки. Мария Александр[овна] целует вас обоих и передает старый сердечный привет; писать ей самой трудно.
Дружески целую тебя в уста и руку у Анны Васильевны.
Твой старый Андрей Платонов.
31. VIII.43.[909].
Впервые: Воспоминания. C. 436. Публикация Е. Шубиной. Печатается по автографу: РГАЛИ, ф. 1452, оп. 1, ед. хр. 165, л. 1010 об.
На полях письма приписка Марии Александровны: «Привет вам, дорогие! Не сердитесь на меня, я никому не пишу, я только начинаю замечать, что светит солнце и люди живут. Пишите. М. А.».
{293} М. А. Платоновой.
3 октября 1943 г.
3/x 43.
Здравствуй, дорогая моя Муся!
Здесь я ближе к нашему сыну; вот почему между другими причинами я люблю быть на фронте1. Все время мой сын живет в моем сердце. Должен тебе сказать отсюда что ты для меня единственная на живом свете живая часть его, моего умершего сына. Я на подъезде попал ночью в тяжелую автомобильную аварию, но отделался только измазанной в грязь шинелью. Повезло. Живи, моя дорогая, может быть увидимся.
Твой старый капитан.
[Приписка сбоку листа] (см. продолжение 2 письмо) (продолжение) 3/x 43. Дорогая Муся!
Если увидишь Михаила2, скажи, что я извиняюсь перед тобой и перед ним за свое поведение. Но ты и он должны извинить меня, потому что мне постоянно так тяжело, что и война для меня отдых. Здесь для меня люди ближе, и я, склонный к привязанности, люблю здесь людей. Русский солдат для меня святыня, и здесь я вижу его непосредственно. Только позже, если буду жив, я опишу его. Как-то ты там поживаешь, милая моя? Скоро напишу свой адрес.
Твой капитан.
Печатается по первой публикации: Архив. С. 560. Две почтовые карточки. Публикация Е. Антоновой.
1 В октябре 1943 г. Платонов находился на территории, освобожденной в ходе Смоленско-Рославльской операции (15 сентября 2 октября 1943 г.).
2 Возможно, речь идет о Михаиле Александровиче Шолохове.
{294} М. А. Платоновой.
4 октября 1943 г.
4/x-43.
Дорогая Муся!
Сегодня 9 месяцев минуло со дня смерти нашего сына. Прошло с его смерти ровно столько же времени, сколько он лежал перед рождением в твоем чреве. И вот уже 270 дней прошло, как он ушел ото всех живых, почти триста суток он лежит в земле. Но он оставил после себя свое подобие милого Сашку. Поцелуй его за меня, дедасолдата Я все время езжу. Трудно приходится, но ничего. Завтра или послезавтра, м[ожет] б[ыть], буду в Смоленске. Я на твоей старой родине и тоскую здесь по тебе[910].
Твой А.
Печатается по первой публикации: Архив. С. 560. Почтовая карточка. Публикация Е. Антоновой.
1944
{295} М. А. Платоновой.
15 марта 1944 г.
М. А. Платоновой.
15/III 44. Дорогая Муся!
Я уже неделя, как живу здесь[911]. Всё идет благополучно. Павел Трошкин неожиданно для меня едет в Москву, я спешу тебе написать с ним. Не забудь сделать след[ующее]:
1) Получить деньги в газете «Пионерская правда», там напечатана моя вещь[912] (это через Анну Григор[ьевну], жену В. Елагина[913], созвонись через него, как это сделать).
2) Взять у Анны Григ[орьевны] Гольдберг[914] рукопись «Гроза под Орлом» (она так и не вернула).
3) Взять у Михайловой номер журнала «Октябрь» (кажется, 9-10), там напечатана «Гроза под Орлом»[915].
Я у них взял этот журнал, но забыл где-то его, м[ожет] б[ыть], в «Красной звезде». Пусть дадут еще этот р. Я очень прошу их.
Еще что-то нужно, но забыл сейчас.
Как ты живешь там, и здорова ли ты? Как наш славный Сашка и Тамара? Помнит ли он обо мне или уже стал забывать? Поцелуй его за деда-солдата и поцелуй еще могилу нашего сына. Я, наверно, приеду нескоро, дела мои в Москве придут в расстройство. Пусть Кононов направляет мою книжку в работу[916], я же не могу быть там на своем же вечере[917]. Целую и обнимаю тебя и Сашку.
Пиши мне.
Твой Андрей.
Полев[ая] почта 48828[918], корр[еспонденту] «Кр[асной] звезды» А. Платонову.
Печатается по первой публикации: Архив. С. 561. Лист из блокнота. Публикация Е. Антоновой.
{296} М. А. Платоновой.
20 марта 1944 г.
20/III 1944 г.
Здравствуй, дорогая моя Муся!
Это письмо передаст тебе тов. Бор[ис] Галин, который со мной вылетел из Москвы и на том же самолете возвращается[919]. Живу я тут ничего. Сегодня вернулись (нас ездило трое) из поездки под Проскуров[920]. Поездки эти всегда интересны, хотя бывает физически тяжело.
20 марта 1944 г.
20/III 1944 г.
Здравствуй, дорогая моя Муся!
Это письмо передаст тебе тов. Бор[ис] Галин, который со мной вылетел из Москвы и на том же самолете возвращается[919]. Живу я тут ничего. Сегодня вернулись (нас ездило трое) из поездки под Проскуров[920]. Поездки эти всегда интересны, хотя бывает физически тяжело.
Я еще буду здесь месяц почти до конца апреля: так Карпов назначил мне быть. Буду здесь ездить и писать, хотя писать трудно условия неудобные даже для меня, нетребовательного к условиям[921].
Но это всё так. Я хотел бы получить от тебя тоже письмо. Я знаю, что тебе живется материально нелегко, и мне сейчас трудно помочь тебе, т[ак] к[ак] я не в Москве, а далеко от тебя. Здесь несколько другой народ, другой его характер, даже постройки иные, чем то, к чему мы привыкли. (Я пишу плохо свет плохой.) Скоро мы продвинемся дальше на запад. Ты знаешь, я в этих местах никогда не был. Сегодня мы разговаривали с пленным немцем врачом по профессии[922] (он говорит по-русски).
Муся! Веди там себя разумно и хозяйственно не обижайся за совет. Помогай Сашке, сколько можешь, п[отому] что мы оба любим его и я его часто здесь вспоминаю, когда мне бывает тяжело (это бывает часто). Еще тяжелее мне думать о нашем Тоше неужели его никогда не будет с нами? Мне охота здесь как-нибудь сразу побывать на его могиле. Я ее воображаю себе и его, лежащего в земле. Что еще тебе написать? Я по тебе скучаю, хотя ты была в последние дни несправедлива ко мне. Я скучаю по Сашке.