Кое-кто празднует, говорит Джош. Владельцы магазинов несколько лет назад пытались популяризировать праздник. Ничего не вышло. Однако какой-нибудь школьной чиксе только дай возможность нарядиться распутной медсестрой, она такой шанс не упустит.
Сент-Клэр запускает куском козьего сыра в голову Джоша, и кусок попадает тому по щеке.
Ну ты и жопа. Она вовсе не собирается наряжаться распутной медсестрой.
Значит, обычной? невинно спрашиваю я. В коротеньком платье и с нереальным декольте?
Джош и Рашми прыскают со смеху, и Сент-Клэр натягивает шапку на глаза.
Ух, ненавижу вас всех.
Эй! возмущается Мередит. Я ничего не говорила.
Ненавижу всех, кроме Мер.
К нам выходит небольшая группка американских туристов. На их лицах написано смущение. Бородатый парень лет двадцати открывает рот, чтобы заговорить, но Рашми его опережает:
Джим Моррисон[26] там.
Она машет куда-то вперед, дальше по дорожке. Бородатый парень с облегчением благодарит, улыбается, и туристы уходят.
Как ты поняла, что им нужно? спрашиваю я.
Им всем нужно одно и то же.
Тогда им стоило бы поискать Виктора Нуара, говорит Джош.
Все смеются.
Кого? Быть темной, необразованной личностью не так уж и весело.
Виктор Нуар журналист, застреленный Пьером Бонапартом, говорит Сент-Клэр так, словно это что-то объясняет, и сдвигает шапку с глаз. Статуя на его могиле якобы помогает усилить сексуальную привлекательность.
Причинное место ему натерли до блеска, уточняет Джош. На удачу.
Почему наш разговор постоянно скатывается к тем самым местам? возмущается Мер. Мы можем поговорить о чем-нибудь другом?
Правда? восклицаю я. Прямо-таки до блеска?
Еще какого, смеется Сент-Клэр.
Я должна это увидеть. Я делаю последний глоток кофе, вытираю со рта хлебные крошки и поднимаюсь. Где Виктор?
Позволь мне.
Сент-Клэр вскакивает и бросается вперед. Я за ним. Он продирается сквозь переплетения голых ветвей, а я же иду по его следу. Хохоча как ненормальные, мы вдруг оказываемся на тропинке и врезаемся прямо в охранника. Он хмурится на нас из-под козырька форменной кепки. Сент-Клэр невинно улыбается и слегка пожимает плечами. Охранник качает головой, но позволяет нам пройти.
Сент-Клэру все как с гуся вода.
Мы шагаем с преувеличенным спокойствием. Этьен показывает туда, где фотографируются какие-то люди. Мы занимаем место в конце очереди. Из-за алтаря, усеянного розами и винными бутылками, выскакивает худая черная кошка и исчезает в кустах.
Ух ты, довольно жутко. Счастливого Хеллоуина!
Ты не знала, что это место родина трех тысяч кошек? спрашивает Сент-Клэр.
Конечно же знала. Хранится в мозгу в папке «Кошачьи, Париж».
Сент-Клэр смеется. Туристы направляются к следующей достопримечательности, а мы улыбаемся, поскольку пришли к Виктору Нуару. Статуя в натуральную величину лежит на могиле прямо над захоронением. Рядом цилиндр. И несмотря на то, что скульптура в серо-зеленой патине имеет одежду, на штанах действительно заметен приличных размеров бугорок, натертый до блеска.
Если я его коснусь, то смогу загадать еще одно желание? спрашиваю я, вспомнив про нулевую точку.
Нет. Виктор отвечает только за сексуальную привлекательность.
Давай, потри его.
Сент-Клэр пятится подальше от могилы.
Нет, спасибо, со смехом отвечает он. Мне не нужны подобные неприятности.
Мой собственный смех застревает в горле, когда до меня доходит смысл сказанного. Спокойно, Анна. Это не должно тебя беспокоить. Не дай ему увидеть, что тебе не все равно.
Что ж Если не хочешь трогать, это сделаю я. Мне ничего подобного точно не грозит Я театрально понижаю голос: Знаешь, я слышала, чтобы забеременеть, нужно сначала заняться сексом.
И тут я вижу, что в голове Сент-Клэра рождается резонный вопрос. Черт! Возможно, это была опрометчивая шутка. Сент-Клэр наполовину смущен, наполовину заинтригован.
Так ты эм девственница?
Ааааа! ЧЕРТ БЫ ПОБРАЛ МОЙ ДЛИННЫЙ ЯЗЫК.
Конечно, я бы предпочла соврать, но правда сама слетает с губ:
Я еще не встретила человека, который бы меня взволновал. То есть я никогда не встречалась ни с кем, кто волновал бы меня в этом смысле. Я краснею, но статую Виктора глажу. Такое вот правило.
В этом есть смысл.
Статуя еще теплая от прикосновений рук других посетителей.
Я спрашиваю себя, если произойдет худшее и я действительно залечу, то как буду объяснять ребенку, кто его отец? Буду ли сгорать от стыда? Если ответ хоть немного близок к «да», значит, без вариантов.
Сент-Клэр медленно кивает:
Это хорошее правило.
Я понимаю, что держу Виктора за то самое место, и отдергиваю руку.
Стоп, стоп, стоп! Сент-Клэр вытаскивает телефон. Еще раз, для будущих поколений.
Я высовываю язык и принимаю смешную позу. Сент-Клэр делает фото.
Превосходно, будет что поставить на твой зво Телефон внезапно звонит, и Сент-Клэр пугается: Жуть!
Это призрак Виктора желает узнать, почему ты его не потрогал.
Да нет, мама. Подожди минуточку.
У-у-у-у, погладь меня, Сент-Клэр.
Он отвечает, пытаясь сохранить серьезный вид. К нам подходят Мередит, Рашми и Джош. Они несут остатки ужина.
Спасибо, что бросили нас в одиночестве, говорит Рашми.
Мы же сказали, куда идем, отвечаю я.
Джош хватает статую за причинное место:
Мне кажется, это сулит семь лет неудач.
Мер вздыхает:
Джошуа Уассирштейн, что бы сказала твоя мать?
Она бы гордилась, что в прекрасном учебном заведении, куда она меня отослала, я научился столь изящным манерам. Парень наклоняется и начинает лизать статую Виктора.
Мер, Рашми и я вскрикиваем.
Такими темпами ты заразишься герпесом. Я вытаскиваю дезинфицирующее средство. Серьезно, лучше бы тебе нанести немного средства на губы.
Джош качает головой:
Ну ты и невротичка. Неужели ты его везде с собой таскаешь?
Знаешь, говорит Рашми. Я слышала, что, если чересчур увлекаться этой ерундой, можно настолько ослабить иммунитет, что болеть будешь еще сильнее.
Меня бросает в холод.
Что? Нет.
Ха! фыркает Джош.
Боже мой, ты в порядке? тревожно вскрикивает Мер.
Я быстро оборачиваюсь.
Ха! фыркает Джош.
Боже мой, ты в порядке? тревожно вскрикивает Мер.
Я быстро оборачиваюсь.
Сент-Клэр оседает на памятник. Это единственное, что не дает ему упасть на землю. Мы вчетвером бросаемся к нему. Он все еще держит телефон возле уха, но собеседника уже не слушает. Мы перебиваем друг друга:
Что случилось? Ты как? Что такое?
Сент-Клэр молчит, не поднимает головы.
Мы обмениваемся озабоченными взглядами. Нет, испуганными. Случилось что-то действительно плохое. Джош и я опускаем Сент-Клэра на землю, чтобы не дать ему упасть. Сент-Клэр поднимает глаза, словно не веря, что мы все еще рядом. Лицо у него белое как простыня.
Моя мама
Что произошло? спрашиваю я.
Она умирает.
Глава пятнадцатая
Сент-Клэр пьян.
Он сидит, зарывшись лицом в мои бедра. При благоприятных обстоятельствах это было бы весьма волнующе. Но учитывая то, что его вот-вот вырвет, я не считаю это привлекательным. Я передвигаю его голову на колени, что делает ситуацию менее щекотливой, и он стонет. Я впервые касаюсь его волос. Они мягкие, как у Шонни, когда тот был еще совсем крошкой.
Джош и Сент-Клэр объявились пятнадцать минут назад в облаке сигаретно-алкогольного аромата. Поскольку никто из них не курит, очевидно, что они были в баре.
Прости. Он сказал сюда. Джош втаскивает тело друга в мою комнату. Все твердил про каких-то девок. Девку. Ха-ха!
Сент-Клэр бормочет что-то непонятное с британским акцентом:
Мой отец ублюдок. Я убью его. Убью. Как же бесит
В этот момент его голова вяло падает на грудь. Я провожу его к своей кровати, стараясь поддерживать сбоку.
Джош тупо разглядывает фотографию Шонни на стене.
Значит, он сказал, девка. Девка!
Да, он жопа. Я серьезно. Сент-Клэр с усилием разлепляет веки.
Я знаю, знаю, он такой. Хотя на самом деле я не в курсе. Может, прекратишь? огрызаюсь я, оглядываясь на Джоша. Он стоит на моей кровати, прижавшись носом к фотографии Шона. С ним все в порядке?
Его мать умирает. Не думаю, что с ним фсе-в-прядке. Джош спотыкается и тянется к моему телефону: Я обещал Рашми позвонить.
Его мама вовсе не то самое Как ты можешь так говорить? Я поворачиваюсь к Сент-Клэру: С ней все будет в порядке. Твоя мама в порядке, слышишь меня?
У Сент-Клэра отрыжка.
Боже! К такому я не была готова.
Рак. Парень склоняет голову набок. У нее не может быть рака.
Ра-а-ашми, э-тто я, говорит Джош в трубку. Мер? Вызывай Рашми. Срочно.
Ничего срочного! кричу я. Они просто напились.
Несколько секунд спустя в мою дверь стучит Мередит, и я ее впускаю.
Как ты догадалась, что мы здесь? Джош морщит лоб, имитируя бурную мыслительную деятельность. Где Рашми?
Я услышала вас через стену, идиот. И ты позвонил мне, а не ей.
Мер берет сотовый и звонит Рашми, та приходит спустя минуту. Потом они стоят и смотрят, как Сент-Клэр что-то бормочет, а Джош не перестает удивляться их «внезапному» появлению. Моя небольшая комнатка явно тесновата для пятерых.
Наконец Мер опускается на колени:
Как он?
Она трогает лоб Сент-Клэра, но он отталкивает ее руку. Мер явно обижена.
Я в порядке. Мой отец ублюдок, моя мама умирает и, господи, я просто в стельку. Сент-Клэр снова смотрит на меня. Его глаза блестят, как кусочки черного мрамора. В стельку. В стельку. В стельку.
Мы понимаем, что ты злишься на отца, говорю я. Это нормально. Ты прав, он придурок.
Ну что еще я могла сказать? Если человек только что узнал, что у его матери рак.
В стельку по-английски означает «пьяный», поясняет Мер.
О! восклицаю я. Ну да. Это тоже.
Тем временем у голубков разгорелась нешуточная ссора.
Где ты был? спрашивает Рашми. Ты говорил, что будешь дома три часа назад!
Джош закатывает глаза:
Мы гуляли. Гуляли. Кто-то должен был помочь ему
Это ты называешь помощью? Он абсолютно пьян. В отключке. А ты!.. Боже, от тебя несет бензином и немытыми подмышками
Он не мог пить один.
Ты должен был присматривать за ним! А если бы что-нибудь произошло?
Пиво. Ликер. Во-о-от что произошло. Не будь такой ханжой, Раш.
Иди нах, произносит Рашми. Серьезно, Джош. Иди ты нах.
Джош заваливается, и Мер подталкивает его на мою кровать. Падение тела на матрас пугает Сент-Клэра. Его подбородок снова впечатывается в грудь. Рашми вылетает из комнаты, точно фурия. В коридоре уже собралась небольшая толпа, и Рашми проталкивается через нее, продолжая ругаться. Мер бросается за ней с криком: «Рашми! РАШМИ!», и моя дверь с шумом захлопывается.