Мы не нарушим правил, если пойдём и устроимся там, где никто ещё не сидит? шепнула Аврора папе.
Всё в порядке, ответил папа. Как раз поэтому удобно ездить зимой в поезде. В нём просторно.
Аврора подвела Сократа к четырём незанятым креслам. Здесь они могли свободно посидеть и представить себе, что это они управляют поездом.
Будто мы с тобой едем одни, самостоятельно, сказала Аврора.
И будто я твой папа, решил Сократ.
Нет, ведь это я взрослая. Давай сделаем вид, будто каждый из нас едет сам по себе, совершенно самостоятельно. Ты садись здесь, а я вон там!
Хорошо. Сократ был ужасно доволен тем, что Аврора играет с ним как со своим сверстником. Он чувствовал себя совсем взрослым и взглянул на сестру. Как она к нему относится? Но она только кивнула ему головой.
Она сидела и притворялась, будто она это мужчина с папкой, который сидит и смотрит в окошко.
Сократу не нравилось, когда Аврора не обращала на него внимания. Он взобрался на стол и посидел немного на новом месте. Отсюда вести поезд, как он считал, было приятнее. Поезд будто летел по воздуху.
Но потом, когда и это ему надоело, он слез и встал перед мужчиной, который в самом деле ехал куда-то по делам совершенно один. Мужчина за своей газетой словно проснулся и взглянул на Сократа.
Привет, сказал он. Как тебя зовут?
Сократ. И ещё Нильс и Теге. А как зовут тебя?
Меня зовут только Нильс, но ещё по фамилии Берамсен, и я не Сократ.
Ах, какой ты несчастный.
Когда Аврора услышала, что Сократ разговаривает с мужчиной, она тоже быстро слезла с кресла и превратилась в обычную Аврору.
Это твоя сестра? спросил мужчина.
Да. Сократ строго взглянул на сестрёнку и добавил: Скажи, как тебя зовут!
Аврора. И она обратилась к тому, кто назвал себя «только Нильсом» и ещё Берамсеном: Вы едете совершенно один?
Ну сейчас да. А дома у меня есть маленькая дочка, совсем как ты, и ещё два больших мальчика.
Ах, вот как, а я-то думала, вы совсем одинокий.
Нет, я одинокий, только когда в дороге. А в дороге я постоянно.
Дзинь-дзинь! прозвучал маленький колокольчик в руке у проходившего по коридору человека в белом пиджаке. Колокольчик походил на настоящий золотой, хотя, конечно, золотым не был, а скорее всего, латунным. Он бренчал и в то же время звенел.
Добро пожаловать в вагон-ресторан на завтрак. Свободные места к вашим услугам.
Мы туда пойдём? спросила Аврора.
Нет, ответила мама. Но мы там пообедаем, когда будем проезжать горы.
Аврора уже была в горах один раз летом, но она никогда не видела их зимой. Как замечательно, что поезд пойдёт по горам. Интересно, он будет взъезжать на вершины, а потом съезжать с них вниз?
Ничего подобного, поезд мчался по горным равнинам, а высокие вершины пролетали мимо них справа и слева. Время от времени они пропадали: их заслоняли изгороди, защищавшие путь от заносов. Так что даже в метель, когда ничего кроме летящего снега не видно, колёса сами находили железные рельсы. Но сегодня стояла прекрасная погода и снег сверкал на солнце. Семья Теге уютно расположилась у окна в вагоне-ресторане и с аппетитом обедала, любуясь горными видами.
Один только Сократ ими не восхищался. Он, сопя, был полностью поглощён едой.
На десерт им подали чернослив с молоком. Мама, папа и Аврора наливали в тарелку с черносливом молоко из кувшинчиков, и когда папа хотел помочь в этом Сократу, тот рассердился: если другие наливают себе молоко в тарелку сами, почему не сумеет то же самое сделать он? И он сумел бы налить себе молоко, если бы вагон не качнулся как раз в тот момент, когда он наклонил кувшинчик, и вместо тарелки Сократ вылил его на себя.
Ничего страшного не случилось, но это было страшно обидно он ведь знал, что смог бы налить себе молоко аккуратнее.
Это не из-за тебя, поспешила успокоить его Аврора. Понимаешь, это качнулся поезд.
Сократ поджал губки, потом открыл рот, но не разревелся, как делал это обычно в те моменты, когда действительно злился, он просто молча заплакал, так что его слёзы покатились на черносливины.
Возле них тут же появился человек в белом пиджаке с кувшинчиком молока, и мама хотела налить молоко в тарелку Сократа, но папа сказал:
Сократ справится с этим сам, нужно только подождать, пока поезд не пойдёт по рельсам ровнее.
Сократ взглянул на папу, твёрдо взял свой кувшинчик в руки и осторожно, очень осторожно налил молоко. На этот раз у него получилось. Губы Сократа вернулись на своё обычное место, слёзы тут же перестали катиться, и он благоговейно съел все до одной черносливины, а из косточек выложил в тарелке круг.
Все сидели и с облегчением и радостью наблюдали за благополучной развязкой.
Но когда они поднялись, чтобы пойти и занять прежние места, Сократ обнаружил, что история с черносливом и молоком ещё не закончилась. Его брючки и свитерок промокли насквозь.
Вот ведь беда, сказала мама. Вся одежда Сократика лежит в одном из десяти чемоданов.
Она так и останется в багажном вагоне, сказал папа. Мы не сможем достать её оттуда сейчас.
Мама с папой пошептались, и папа забрал Сократа с собой в туалет. Когда они вышли, Сократ выглядел импозантно. Вместо штанов папа надел на него свою футболку, а вместо свитера мамину кофту, на ногах красовались папины варежки, они стали чем-то вроде колготок.
А как мы поступим с его промокшей одеждой? спросила мама. Не можем же мы сойти с поезда в таком виде.
Под моим креслом тепло, заметил папа. Наверное, где-то там расположены батареи.
Аврора походила по вагону а потом крикнула:
Вот здесь, здесь тоже очень тепло.
В результате мокрые трусики Сократа попали на тёплую трубу, проходившую чуть ниже кресла, его рубашка на трубу под другим креслом, свитерок устроили под третьим, брючки под четвёртым, а два маленьких чулочка под пятым. Так вагон никогда ещё не украшали, и батареи сделали всё, что могли, чтобы высушить одежду Сократа. Сам же он в это время спал.
На улице стемнело, но Аврора увидела, как на окне появились капли воды.
Хоть сейчас и зима, но, похоже, здесь идёт дождь, сказала она.
Мы, наверное, приближаемся к Бергену, предположил папа.
Да, но зимой дождей не бывает, возразила ему Аврора.
Это, конечно, верно. Кстати, заметим, наши плащи тоже лежат в одном из десяти чемоданов.
А мы сразу возьмём такси и доедем в них прямо до теплохода, сообразила мама.
Тогда придётся брать сразу два такси, чтобы довезти все десять чемоданов.
Ладно! В конце концов, мы переезжаем в Нурланн не каждый день, подытожила мама.
Рейсовый теплоход на север
Ну вот, мы привезли на станцию Берген дождь, сказал папа.
На вокзале было шумно. Из репродукторов неслись объявления, звучащие очень непривычно по-бергенски.
Они взяли два такси, уложили свои чемоданы, и Аврора села у окошка в одной из машин. Тут она заметила, что дома в Бергене как бы парили в воздухе и дожде. Она очень удивилась.
Это только кажется, потому что сейчас темно, сказал папа. Здания в Бергене стоят на возвышенности. Я думаю, что, когда Сократик чуть подрастёт, мы вернёмся сюда и остановимся на несколько дней. Здесь есть на что посмотреть.
Аврора с интересом глядела на их скоростной рейсовый теплоход.
«Гага», торжественно прочитал папа его название. Теперь вы поняли? Наша поездка пошла всерьёз. Там уже готова для нас каюта.
Они поставили чемоданы к горе остальных. Только один из них, с туалетными принадлежностями, взяли с собой. Папа подошёл к человеку в маленькой комнатке за стеклом.
Меня зовут Эдвард Теге. Нам нужна каюта второго класса на четверых.
Сейчас посмотрим, сказал моряк и указал карандашом на список в своей тетради. Потом покачал головой. Нет, не сходится. Потом он перелистнул страничку, и лицо его посветлело. Вы же едете первым классом!
Нет, не первым, горячо возразил папа. Об этом и речи идти не может. Я сам платил за второй класс.
Нет, не первым, горячо возразил папа. Об этом и речи идти не может. Я сам платил за второй класс.
Вот письмо, сказал моряк. Может, оно объяснит вам всё?
Папа раскрыл письмо и прочитал вслух:
«Дорогой сынок! Я считаю, что в первую длительную поездку на другой конец страны ты должен отправиться со всеми удобствами, поэтому я немного доплатила и вы поедете сразу в двух каютах первого класса. Привет тебе! Мама».
Нет, ну что с такой мамой поделаешь! воскликнул папа.
Лучше всего написать ей и поблагодарить, сказала стоявшая рядом мама. А сейчас пойдём и отыщем эти каюты.
Каюты располагались рядом, и в каждой стояло по две кровати.
Мы с Сократиком будем жить вместе! воскликнула Аврора. И снова будем играть в двух взрослых, которые отправились в путешествие.
Не будем спешить, сказал папа. Пожалуйста, занимайте каюту днём, а на ночь мы вас разберём. На море бывает всякое, и самое правильное, чтобы рядом с каждым из вас был взрослый.
Я думаю, мы с Авророй будем жить здесь, решила мама. А в пути будем ходить друг к другу в гости сколько хотим.
Так это же всё равно что жить дома в одной квартире, обрадовалась Аврора. И, посмотри, мама, у нас здесь есть и комод и умывальник, а вот на стене висит спасательный жилет. Можно, я его примерю?
Жилет был восхитительный, оранжевый и, как кажется, совершенно новый, хотя Авроре он был великоват. А когда в него влез Сократ, жилет накрыл его целиком вместе с ногами и выглядел скорее как спасательное пальто. Когда папа стал снимать его с Сократа, тот упёрся, повторяя:
Он мой, я хочу всё время носить его.
Жилет принадлежит теплоходу, уговаривал его папа. Если бы ты носил его всё время, ты бы обязательно на что-нибудь натолкнулся и мог бы его испортить.
Я не хочу, чтобы все видели.
Что видели? не понял папа.
Вот это. И Сократ ещё сильнее прижал к себе жилет.
Я поняла, в чём дело, сказала Аврора. У него пятна на штанишках после приключения с молоком.
Ну хорошо, сказал папа. Мы тебя переоденем. Тебя это устроит, Сократик?
Ну да, ответил тот. Сократ, хотя и был ещё маленький, не хотел, чтобы другие видели, как он, пусть не по своей вине, вымазался.
Когда время отправления теплохода приблизилось, Аврора так устала, что почти уже на ногах не стояла, она ведь в отличие от Сократа не спала в поезде. Но она всё равно не хотела ложиться спать, и папа обещал, что не будет её укладывать. Они оба оделись и вышли на верхнюю палубу. Отсюда они увидели ещё больше огней, чем из машины, ведь все они отражались в море, и всегда потом, когда Аврора вспоминала о Бергене, она мысленно представляла перед собой дома в воздухе и отражающиеся в воде огни.