Сеньор де Монсоро мне преданно служил, лаконично сказал герцог Анжуйский, и я вознаградил его за службу.
Прекрасно сказано, ваше высочество, особенно если знать, что признательность качество, весьма редко встречающееся у принцев; но если дело только в службе, то взять хотя бы меня: думается, что я тоже неплохо служил вашему высочеству и, смею вас заверить, камзол главного ловчего был бы мне более к лицу, чем этому долговязому привидению. Ах да, я сначала было и не заметил, а у него еще и борода рыжая, это его особенно красит.
Я еще ни от кого не слышал, возразил герцог Анжуйский, что только красавцы, отлитые по образцу Аполлона или Антиноя, могут рассчитывать на придворную должность.
Удивительно, ответил Бюсси, сохраняя полнейшее хладнокровие. Неужели вы этого не слышали?
Для меня важно сердце, а не лицо, услуги действительно оказанные, а не только обещанные.
Ваше высочество, вы можете подумать, что я чрезмерно любопытен, сказал Бюсси, но я тщетно пытаюсь понять, какую такую услугу мог оказать вам этот Монсоро?
Ах, Бюсси, раздраженно заметил герцог, вы правы: вы весьма любопытны, даже слишком любопытны.
Вот они, принцы! воскликнул Бюсси со своей обычной непринужденностью. Сами всегда спрашивают, и приходится отвечать им на все вопросы, а попробуйте вы один-единственный раз у них что-нибудь спросить они не удостоят вас ответом.
Это правда, сказал герцог Анжуйский, но знаешь, что нужно сделать, если хочешь получить ответ?
Нет, не знаю.
Обратись к самому господину де Монсоро.
И правда, сказал Бюсси, ей-Богу, вы правы, ваше высочество. Какой-то там дворянчик! И если он мне не ответит, я могу прибегнуть еще к одному средству.
Какому же?
Назвать его наглецом.
С этими словами Бюсси повернулся спиной к принцу и, без долгих раздумий, на глазах у своих друзей, держа шляпу в руке, поскакал к господину де Монсоро; тот восседал на коне посредине поляны, представляя собой мишень для любопытных глаз, и с удивительной выдержкой ожидал появления короля, которое освободило бы его от тяжести пристальных взглядов, устремленных на него со всех сторон.
При виде Бюсси, приближавшегося к нему с веселым лицом, улыбкой на устах и шляпой в руке, главный ловчий позволил себе немного расслабиться.
Прошу прощения, сударь, обратился к нему Бюсси, но я вижу вас в полнейшем одиночестве. Неужели благодаря оказанной вам милости вы удосужились приобрести здесь столько же врагов, сколько могли бы иметь друзей за неделю до вашего назначения главным ловчим?
Ей-Богу, любезный граф, ответил сеньор де Монсоро, присягать в этом я не стал бы, но пари держать могу. Однако же позвольте узнать, что побудило вас оказать мне честь и нарушить мое уединение?
Черт побери, смело сказал Бюсси, я действую, побуждаемый великим восхищением вами, которое внушил мне герцог Анжуйский.
Каким образом?
Рассказав о вашем подвиге, том самом, за который вам была пожалована должность главного ловчего.
Граф де Монсоро так страшно побледнел, что рассыпанные по его лицу мелкие оспины превратились в черные точки на желтоватой коже; при этом главный ловчий бросил на Бюсси грозный взгляд, не предвещавший ничего доброго.
Бюсси понял, что сделал ложный шаг, но он был не из тех людей, которые отступают; напротив он принадлежал к тем, кто допущенную оплошность исправляют дерзостью.
Вы говорите, любезный граф, произнес главный ловчий, что его высочество рассказал вам о моем последнем подвиге?
Да, сударь, ответил Бюсси, и со всеми подробностями. Признаюсь вам, я так заинтересовался, что не мог преодолеть пылкого желания услышать весь рассказ из ваших собственных уст.
Монсоро судорожно стиснул древко копья, словно его охватило не менее пылкое желание тут же, не сходя с места, проткнуть насквозь графа де Бюсси.
Поверьте, сударь, сказал он, я готов отдать должное вашей учтивости и выполнить вашу просьбу, но вот, наконец, и король, и у меня не остается на это времени. А, если вы пожелаете, мы можем встретиться в другой раз.
И в самом деле, король, верхом на своем любимом коне, великолепном испанском жеребце буланой масти, уже приближался к месту сбора.
Бюсси повернул лошадь и встретился взглядом с герцогом Анжуйским; на устах принца играла недобрая улыбка.
И у хозяина и у слуги, подумал Бюсси, когда они смеются, одинаково мерзкий вид. Как же они выглядят, когда плачут?
Король любил красивые и приветливые лица. Поэтому его не очень-то расположила к себе наружность господина де Монсоро, которого он уже однажды видел и который при второй встрече понравился ему не больше, чем при первой. И все же Генрих с довольно благосклонной улыбкой принял эстортуэр из рук главного ловчего, преподнесшего королю жезл, по обычаю преклонив колено. Как только король вооружился, старшие загонщики объявили, что лань поднята, и охота началась.
Бюсси занял место с краю охотничьей кавалькады, чтобы иметь возможность видеть все собравшееся общество; он внимательно изучал каждую проезжавшую мимо женщину в надежде обрести оригинал портрета, но труды его были напрасны: на эту охоту, где впервые лицедействовал новый главный ловчий, собрались все красавицы, все прелестницы и все искусительницы Парижа и королевского двора, но среди них не было того очаровательного создания, которое он искал.
Отчаявшись в своих поисках, Бюсси решил развлечься болтовней в компании друзей. Антрагэ, как всегда веселый и словоохотливый, помог ему развеять тоску.
На нашего главного ловчего смотреть тошно, сказал Антрагэ. А ты как считаешь?
На мой взгляд, он просто пугало. Ну и славная у него должна быть семейка, если только те, кто имеют честь принадлежать к его родичам, наделены фамильным сходством. Покажи-ка мне его жену.
Главный ловчий пока холост, ответил Антрагэ.
Откуда ты знаешь?
От госпожи де Ведрон, она считает его писаным красавцем и охотно сделала бы своим четвертым мужем, как Лукреция Борджа герцога дЭсте. Посмотри, как она нахлестывает своего гнедого, поспешая за вороным господина де Монсоро.
И какого поместья он сеньор? спросил Бюсси.
Да у него полно поместий.
В каких краях?
Около Анже.
Значит, он богат?
По слухам, да, но не знатен. Кажется, он из худородного дворянства.
И кто в любовницах у этого дворянчика?
У него нет любовницы. Сей достойный муж хочет быть единственным в своем роде. Но взгляни, его высочество герцог Анжуйский машет тебе рукой, поезжай к нему скорее.
Куда спешить? Герцог подождет. Этот Монсоро возбуждает мое любопытство. Он какой-то странный. Не знаю почему, но, как тебе известно, при первой встрече с человеком бывает что-то вроде предчувствия, так вот, мне кажется, что мне с ним еще придется столкнуться. А имя у него какое Монсоро!
Мышиная гора, пояснил Антрагэ, по-латыни Mons soricis. Мой старик-аббат объяснил мне это нынче утром.
Какая прелесть!
Погоди-ка! вдруг воскликнул Антрагэ.
Что такое?
Ведь Ливаро все знает.
Что все?
Все о нашем Mons soricis. Они соседи по имениям.
Что же ты молчал? Эй, Ливаро!
Ливаро подъехал к друзьям.
Расскажи, что ты знаешь о Монсоро.
Охотно.
А рассказ будет длинный?
Постараюсь покороче. Все, что я о нем думаю, выскажу в трех словах: я его боюсь!
Прекрасно. А теперь расскажи все, что ты о нем знаешь.
Слушайте. Однажды вечером
Какое захватывающее начало, сказал Антрагэ.
Дадите вы мне рассказать до конца?
Продолжай.
Однажды вечером я возвращался от моего дяди дАнтрагэ и ехал Меридорским лесом, это было примерно полгода назад; вдруг до моих ушей донесся душераздирающий вопль, и мимо меня пробежал белый иноходец без всадника, пробежал и скрылся в чаще. Я пришпорил коня, погнал его в ту сторону, где кричали, и в поздних вечерних сумерках, в конце длинной просеки, увидел всадника на вороном коне; он мчался как вихрь. Снова раздался сдавленный крик, и я разглядел, что всадник держит перед собой женщину, лежащую поперек седла, и рукой зажимает ей рот. Со мной была моя охотничья аркебуза. Ты ведь знаешь, я довольно меткий стрелок. Я прицелился и, клянусь честью, убил бы его, но на беду, проклятый фитиль потух, как раз когда я спустил курок.
Ну, а дальше, потребовал Бюсси, что было дальше?
Дальше я спросил у встречного угольщика, кто этот господин на вороном коне, который умыкает женщин, и угольщик мне ответил, что это господин де Монсоро.
Ну что ж, сказал Антрагэ, мне кажется, бывает, что женщин похищают, не правда ли, Бюсси?
Бывает, ответил Бюсси, но, во всяком случае, им не затыкают рот.
А женщина, кто она такая? полюбопытствовал дАнтрагэ.
Ах, вот об этом я ничего не могу сказать.
Ну нет, сказал Бюсси, решительно, это человек незаурядный, он меня заинтересовал.
Вообще, добавил Ливаро, у вашего милого Монсоро ужасная репутация.
Ты знаешь о нем что-нибудь еще?
Нет, ничего; открыто он не совершил ни одного злодейства, более того, говорят, он довольно милостиво относится к своим крестьянам; и все же в той местности, которая до нынешнего дня имеет счастье ему принадлежать, его боятся как огня. Впрочем, он страстный охотник, под стать Немвроду, только, может быть, не перед Всевышним, а перед сатаной. У короля никогда еще не было такого главного ловчего. На эту должность он подходит больше Сен-Люка. Поначалу король хотел отдать ее Сен-Люку, но тут вмешался герцог Анжуйский, пустил в ход все свое влияние и отбил ее для Монсоро.
Слушай, а ведь герцог Анжуйский все еще тебя зовет, сказал Антрагэ.
Ладно, пускай. А ты знаешь новости о Сен-Люке?
Нет. Он все еще пленник короля? со смехом спросил Ливаро.
Наверное, сказал Антрагэ, раз его здесь нет.
Ошибаешься, мой милый, нынче в час ночи он выехал из Парижа с намерением посетить владения своей жены.
Он изгнан?
Похоже на то.
Сен-Люк в изгнании! Немыслимо!
Все правда, как в Евангелии, мой друг.
Он изгнан?
Похоже на то.
Сен-Люк в изгнании! Немыслимо!
Все правда, как в Евангелии, мой друг.
От Луки?
Нет, от маршала де Бриссака. Я услышал это сегодня утром из его собственных уст.
Ах, вот любопытная новость; Монсоро теперь туго придется.
Понял, сказал Бюсси.
О чем ты?
Кажется я угадал.
Что ты угадал?
Какую услугу оказал он герцогу?
Кто* Сен-Люк?
Нет, Монсоро.
В самом деле?
Да пропади я пропадом, вот увидите, поезжайте за мной.
И Бюсси, сопровождаемый Ливаро и дАнтрагэ, пустил свою лошадь галопом вслед за герцогом Анжуйским, который, устав призывно махать рукой своему любимцу, скакал впереди на расстоянии нескольких аркебузных выстрелов.