Но Габриэль, пожимая ему руку, ответил:
Господин адмирал, вы мне скажете это через десять дней.
XXXI
СЧЕТ АРНО ДЮ ТИЛЯ
Адмирал отвез в ратушу Габриэля, падавшего с ног от усталости; за последние четыре дня он почти не спал. Колиньи отвел ему комнату рядом со своей, и Габриэль, кинувшись на постель, заснул так, словно ему не суждено было проснуться.
И действительно, проснулся он только в пятом часу дня, да и то лишь потому, что Колиньи, войдя к нему в комнату, сам разбудил его. Днем неприятель пытался штурмовать город. Осажденные успешно отбросили его. Но штурм, очевидно, должен был на другой день повториться, и адмирал пришел посоветоваться с Габриэлем.
Габриэль мигом вскочил с постели, готовый выслушать Колиньи.
Скажу только два слова своему оруженосцу, обратился он к адмиралу, а затем я весь в вашем распоряжении.
Пожалуйста, виконт, ответил Колиньи. Если бы не вы, на этой ратуше теперь уже развевался бы испанский флаг, а поэтому вы вправе считать себя здесь хозяином.
Подойдя к двери, Габриэль позвал Мартина Герра. Тот сразу прибежал на его зов.
Мартин, сказал молодой человек, отведя его в сторону, ты немедленно пройдешь в лазарет предместья дИль. Там спросишь не госпожу де Кастро, а настоятельницу бенедиктинок, досточтимую мать Монику, и попросишь ее предупредить сестру Бени, что виконт дЭксмес явится к ней через час и заклинает ее подождать его. Ступай же, и пусть она знает, по крайней мере, что я сердцем с нею.
Это она узнает, господин виконт, почтительно отозвался Мартин.
Он действительно поспешил в лазарет предместья дИль и принялся ревностно искать повсюду мать Монику.
Через некоторое время ему показали настоятельницу.
Ах, как я рад, мать настоятельница, что разыскал вас наконец! обратился к ней хитрый плут. Мой бедный господин был бы так огорчен, если бы мне не удалось исполнить поручение, с которым он послал меня к вам, а в особенности к госпоже де Кастро.
А кто вы, мой друг, и от чьего имени пришли? спросила настоятельница, удивленная и огорченная тем, что Габриэль так плохо хранит доверенную ему тайну.
Я от виконта дЭксмеса, продолжал Арно-Маргин, прикидываясь добродушным простачком. Вам, должно быть, известен виконт дЭксмес. Весь город только о нем и говорит.
Ну, разумеется, ответила мать Моника. Мы усердно молились за него! Я имела честь еще вчера с ним познакомиться и рассчитывала свидеться с ним сегодня.
Ну, разумеется, ответила мать Моника. Мы усердно молились за него! Я имела честь еще вчера с ним познакомиться и рассчитывала свидеться с ним сегодня.
Он придет к вам, наш герой, придет, захлебываясь, сказал Арно-Мартин. Его задерживает господин Колиньи, а ему не терпится, и он меня послал вперед к вам и к госпоже де Кастро. Не удивляйтесь, матушка, что я произношу это имя. Двадцать раз испытав мою давнюю преданность, мой господин доверяет мне, как самому себе, и у него нет секретов от своего верного и честного слуги. Ума и сметки у меня только на то и хватает, чтобы его любить и защищать, клянусь мощами святого Кантена Ах, простите, матушка, что я так поклялся в вашем присутствии! Я забылся, а привычка, знаете ли, и душевный порыв
Пустое, пустое, остановила его, улыбаясь, настоятельница. Так господин дЭксмес придет? Мы будем очень рады ему. Сестра Бени ждет не дождется его, чтобы расспросить о здоровье государя.
Хо-хо! глупо рассмеялся Мартин. Король прислал его в Сен-Кантен, это верно, но думаю, отнюдь не к госпоже Диане!
Что вы хотите этим сказать? удивилась сестра Моника.
Только то, что я, преданнейший слуга виконта дЭксмеса, поистине рад тому участию, какое вы принимаете в амурных делах господина виконта и госпожи де Кастро.
В амурных делах госпожи де Кастро? ужаснулась настоятельница.
Разумеется, сказал мнимый Мартин. Не могла же госпожа Диана не довериться вам, своему единственному другу!..
Она говорила мне вообще о своих душевных страданиях, но про грешную любовь, про виконта я не знала ничего, решительно ничего!
Ну да, ну да, вы запираетесь из скромности, продолжал Арно, кивая головой с понимающим видом. Но право же, я нахожу ваше поведение просто превосходным Во всяком случае, вы поступаете весьма смело. "Вот как? подумали вы. Король противится любви этих детей и не позволяет Диане встречаться с виконтом?.. В таком случае, я, святая и достойная женщина, восстану против монаршей воли и родительской власти и окажу несчастным влюбленным всяческую поддержку, помогу им видеться и возвращу им потерянную было надежду". Меня восхищает все, что вы делаете для них, матушка, поверьте мне!
О Господи! только и могла выговорить настоятельница, женщина робкая и совестливая. Восстать против воли отца и государя! И мое имя, моя жизнь замешаны в такие любовные интриги!
Смотрите-ка, сказал Арно, вот уже мчится сюда и мой господин Ему небось не терпится поблагодарить вас за такое милое посредничество и узнать, когда и как он сможет повидать свою любезную! Ха-ха!..
И в самом деле, к ним торопливо бежал Габриэль. Но прежде чем он подошел вплотную к настоятельнице, она жестом остановила его и, с достоинством выпрямившись, сказала:
Ни шага дальше и ни слова, господин виконт! Я знаю теперь, в качестве кого и с какими намерениями вы желали повидаться с госпожой де Кастро. Не надейтесь же, сударь, что я впредь буду содействовать начинаниям, вероятно, недостойным дворянина. Я не только не желаю с вами разговаривать, но, воспользовавшись своею властью, лишу Диану всякой возможности и всякого предлога видеть вас
Не глядя на остолбеневшего от изумления Габриэля, настоятельница холодно кивнула ему и удалилась, не дожидаясь его ответа.
Что это значит? спросил озадаченно молодой человек своего мнимого оруженосца.
Я так же недоумеваю, как и вы, господин виконт, ответил якобы в растерянности обрадованный Арно. По правде говоря, мать настоятельница встретила меня не очень-то любезно и тут же объявила, будто бы ей известны все ваши намерения и что она будет всячески противиться их осуществлению И добавила еще, что госпожа Диана вас больше не любит, если только вообще когда-нибудь любила
Диана меня больше не любит? побледнел Габриэль. Но, может, это и к лучшему Тем не менее я хочу увидать ее, хочу доказать ей, что я-то люблю ее по-прежнему и ни в чем перед нею не виновен. Ты непременно поможешь мне, Мартин, добиться этой последней нашей встречи. Я почерпну в ней мужество, необходимое для предстоящей борьбы.
Вы же знаете, господин виконт, смиренно ответил Арно, что я преданное орудие вашей воли и приложу все усилия, чтобы устроить это свидание.
И хитрый мерзавец, посмеиваясь про себя, проводил обратно в ратушу огорченного Габриэля.
Вечером, после объезда укреплений, мнимый Мартин Герр очутился наконец один в своей комнате. Тоща он достал из-за пазухи какую-то бумагу и принялся читать ее с чувством глубокого удовлетворения. Это был:
"Счет Арно дю Тиля г-ну коннетаблю де Монморанси со дня их непредвиденной разлуки (в каковой вошли услуги как общественные, так и личные).
За то, что, пребывая в плену и будучи приведен к Филиберу-Эммануилу, посоветовал названному полководцу отпустить коннетабля без выкупа, в пользу чего выдвинул достойный довод, будто г-н барон почти не опасен для испанцев своей шпагой, но зато весьма полезен им как советник короля, 50 экю.
За то, что, хитростью вырвавшись из плена, сберег тем самым г-ну коннетаблю расходы по выкупу столь верного и ценного слуги, на которые г-н коннетабль несомненно не поскупился бы, 100 экю.
За то, что искусно провел по незнакомым тропам отряд, который г-н виконт дЭксмес вел в Сен-Кантен на помощь г-ну адмиралу Колиньи, возлюбленному племяннику г-на коннетабля, 20 ливров"
В счете был еще целый ряд таких же бесстыдно жадных пунктов, что и вышеприведенные. Шпион, поглаживая бороду, перечитывал их. Прочитав написанное, он взялся за перо и прибавил к перечню:
"За то, что под именем Мартина Герра поступил на службу к виконту дЭксмесу, вывел оного как любовника г-жи де Кастро перед настоятельницей бенедиктинок и тем самым надолго разлучил этих двух влюбленных, что вполне соответствует интересам г-на коннетабля, 200 экю".
"Это, право же, недорого, подумал Арно, и благодаря этой статье пройдут и другие. В итоге получается кругленькая сумма. Дело близится к тысяче ливров, и при некоторой изобретательности мы доведем ее до двух тысяч. А тогда, ей-Богу, удалюсь от дел, женюсь, буду воспитывать детишек, заделаюсь членом приходского совета где-нибудь в провинции. Так осуществится мечта всей моей жизни".
С такими добродетельными намерениями Арно улегся на постель и моментально заснул. На другой день Габриэль опять послал его искать Диану, и нетрудно догадаться, как исполнил он это поручение. Но около десяти утра неприятель пошел на яростный приступ, и пришлось бежать на валы. Габриэль, по своему обыкновению, показал там чудеса храбрости и вел себя так, словно был о двух головах. И в самом деле: ему надо было спасти две головы.
А кроме того, он втайне надеялся, что Диана, быть может, услышит о его героических делах.
XXXII
БОГОСЛОВИЕ
Едва передвигая ноги от усталости, Габриэль возвращался вместе с Гаспаром де Колиньи в ратушу и вдруг услыхал, как двое прохожих упомянули имя сестры Бени. Оставив адмирала, он догнал этих людей и порывисто спросил, что слышали они об этой женщине.
Ничего не слышали, во всяком случае, не больше, чем вы, господин капитан, ответил один из них, оказавшийся не кем иным, как Жаном Пекуа. Мы с товарищем как раз и удивлялись, почему ее не видно было целый день. А ведь день-то был жаркий и раненых было больше чем достаточно Ну ничего, скоро все разъяснится через ночь ей дежурить в лазарете, а до сих пор ночные дежурства она не пропускала. Стало быть, завтра вечером мы ее непременно увидим.
Спасибо, друг, спасибо! выпалил Габриэль, горячо пожимая руку изумленному Жану Пекуа.
Гаспар де Колиньи слышал этот разговор и заметил, как обрадовался Габриэль. Однако он ничего не сказал ему. Только вернувшись домой и оставшись наедине с ним в своем кабинете, он заметил с лукавой усмешкой:
Я вижу, друг мой, вы принимаете живое участие в этой монахине, сестре Бени.
Такое же, как Жан Пекуа, покраснел Габриэль, такое же, как и вы, надо думать, господин адмирал. Вы, конечно, заметили, какое благотворное влияние оказывает она на раненых.