Прощайте, милорд, покорнейше вас благодарю.
И, покинув дворец губернатора, посланец опять принялся плутать по городу в поисках улицы Мартруа, где жил, если читатель помнит, оружейник Пьер Пекуа. Наконец, найдя нужный ему дом, он вошел в него и увидел самого хозяина. Оружейник, мрачный как туча, сначала его принял за заказчика и отнесся к нему с полным безразличием. Однако, коща новоприбывший сказал, что он послан виконтом дЭксмесом, лицо горожанина сразу просветлело.
От виконта дЭксмеса! воскликнул он.
И, повернувшись к подмастерью, который уже навострил уши, бросил ему:
Кантен, мигом слетай к братцу Жану, скажи, что прибыл человек от виконта дЭксмеса.
Раздосадованный подмастерье побежал выполнять поручение.
Говорите же, дружище! заторопился Пьер Пеку а. О, мы знали, что господин виконт никогда нас не забудет! Говорите поскорей! Что он вам велел передать?
Большой привет и сердечную благодарность, затем вот этот кошелек, а также слова: "Помните пятое число".
И это все? недоверчиво спросил Пьер Пекуа.
Все, хозяин.
Мы здесь живем втроем: я, мой двоюродный брат Жан и сестра Бабетта, не унимался оружейник. У вас было поручение ко мне. Пусть так. Но неужели у вас нет ничего ни для Бабетты, ни для Жана?
В эту минуту вошел Жан Пекуа.
Я имел дело только к вам, мэтр Пьер Пекуа, и, кроме этого, сказать мне нечего.
Вот как? Видишь, брат, заявил Пьер, обращаясь к Жану, видишь, господин виконт дЭксмес нас благодарит, изволит нам полностью вернуть деньги и велит нам передать: "Помните!" Вот и все
Погоди, Пьер! перебил его Жан Пекуа, будто о чем-то догадываясь. Скажите, дружище, если вы действительно состоите при виконте дЭксмесе, вы должны знать среди его челяди некоего Мартина Герра?
Мартина Герра?.. Ах да, конечно. Мартина Герра ведь он его оруженосец.
Он все время при виконте?
Все время.
И он знал, что вы направляетесь в Кале?
Конечно, знал Когда я покидал особняк виконта, он меня, помнится, провожал
И он никому и ничего не велел передать?
Да нет же, говорю вам.
А может быть, Мартин велел что-нибудь сказать по секрету? Если так, то всякая осторожность теперь излишня. Мы уже знаем все Вы можете говорить в нашем присутствии. Больше того, мы можем удалиться, а особа, которую Мартин Герр безусловно имел в виду, здесь налицо и сама с вами поговорит.
Клянусь честью, тянул свое посланец, я ни слова не понимаю из всего, что вы говорите.
Довольно, Жан! с негодованием вскричал Пьер Пекуа. Не понимаю, Жан, какая радость бередить рану, которую нам нанесли!..
Жан молча поник головой.
Угодно ли вам пересчитать деньги? спросил озадаченный посланец.
Не стоит труда, угрюмо отозвался Жан. Возьми, вот это тебе, а я пойду распоряжусь, чтоб тебя накормили.
Спасибо за деньги, покраснел посланец. Ну, а есть мне совсем не хочется, я ведь уже перекусил в Ньелле. Я должен немедленно уезжать. Ваш губернатор запретил мне задерживаться в городе.
Мы тебя не задерживаем, дружище, промолвил Жан Пекуа. Прощай и передай только Мартину Или, впрочем, ничего не передавай. Скажи лишь господину виконту, что мы его благодарим и помним все насчет пятого.
Послушай, добавил Пьер Пекуа, выходя из глубокого раздумья. Скажи своему господину, что мы согласны терпеливо ждать его целый месяц. Но если год кончится, а мы от него никаких вестей не получим, значит, у сердца его нет памяти Потому что настоящий дворянин должен помнить не только про одолженные деньги, но и про сокровенные тайны, которые ему доверены. На том и прощай, дружище.
Господь вас храни, сказал посланец виконта дЭксмеса. Все ваши вопросы и все пожелания я точно передам своему господину.
Жан Пекуа проводил его до ворот, Пьер остался дома.
Бестолковый гонец, потолкавшись по переулкам и исходив вдоль и поперек этот путаный город Кале, очутился наконец у главных ворот и предъявил свой пропуск. Его снова обыскали и только тогда выпустили в чистое поле.
Он тотчас же двинулся в путь и, лишь отойдя на целое лье от города, остановился.
Теперь можно было и отдохнуть. Он присел на придорожный бугорок и задумался. Довольная улыбка скользнула по его губам.
Он тотчас же двинулся в путь и, лишь отойдя на целое лье от города, остановился.
Теперь можно было и отдохнуть. Он присел на придорожный бугорок и задумался. Довольная улыбка скользнула по его губам.
"Не знаю, чем объяснить, сказал он про себя, нов этом городе все какие-то удивительно мрачные и печальные. Уэнтуорс что-то не поделил с дЭксмесом, а братья Пекуа имеют какие-то счеты с Мартином Герром. Э! Мне-то что до их счетов? Лично я получил все, что хотел. Правда, у меня нет ни клочка бумаги, но зато я помню до тонкостей все расположение города".
И перед его мысленным взором тут же предстали все улицы, валы и сторожевые посты, которые он вроде бы невзначай повидал.
"Очень хорошо! Все четко и ясно, подумал он. Герцог де Гиз будет доволен. А через шесть недель, если Бог и обстоятельства будут за нас, мы будем хозяевами в Кале".
Чтобы наши читатели не утруждали себя загадками, откроем им: звали этого человека маршал Пьетро Строцци, он был одним из знаменитейших и талантливейших военных инженеров своего времени.
Немного отдохнув, Пьетро Строцци снова зашагал по дороге, чтобы поскорее добраться до Парижа. Все его мысли вертелись вокруг Кале и лишь мимоходом затрагивали тех, кто там жил.
XIII
31 ДЕКАБРЯ 1557 ГОДА
Нетрудно догадаться, почему Пьетро Строцци нашел лорда Уэнтуорса в таком грустном и подавленном настроении. Нетрудно также понять, почему губернатор Кале отозвался о виконте дЭксмесе столь высокомерно и презрительно.
Дело в том, что ненависть герцогини де Кастро к своему тюремщику все возрастала и возрастала.
Когда он изъявлял желание нанести ей визит, она находила любые предлоги, лишь бы избежать его посещения. Ну, а если уж ей приходилось иногда терпеть его присутствие, то по ее холодному и чрезмерно учтивому виду сразу было видно, как тяготит ее эта беседа.
Что же касается самого губернатора, то каждый визит повергал его в жесточайшее уныние. Но тем не менее он не в силах был отказаться от этой пагубной страсти. Ни на что не надеясь, он все же не отчаивался. Он хотел быть в глазах Дианы блестящим джентльменом и поистине угнетал пленницу своей предупредительностью. Он окружал ее идеальным вниманием, приставил к ней французского пажа и даже пригласил одного из итальянских музыкантов, на которых был немалый спрос во времена Возрождения. Однажды он дал в ее честь бал, на который пригласили всю английскую знать Кале. Приглашения были направлены даже по ту сторону пролива. И однако, г-жа де Кастро не пожелала на нем присутствовать.
Лорд Уэнтуорс, видя такое безразличие и пренебрежение, не раз твердил себе, что лучше было бы для своего же покоя принять королевский выкуп, который предлагал ему Генрих И, и вернуть Диане свободу. Но поступить так значит, вернуть ей любовь Габриэля дЭксмеса, а на такую тяжелую жертву у англичанина не хватало ни размаха душевного, ни мужества.
Так в нерешительности и беспокойстве проходили дни, недели, месяцы.
31 декабря 1557 года лорд Уэнтуорс велел доложить о себе герцогине де Кастро. Она приняла его, сидя пред высоким камином
Шел надоевший ей разговор об одном и том же о том, что их связывало и то же время разъединяло.
Нет, сударыня, в вашем упрямстве есть что-то неестественное, говорил лорд Уэнтуорс, покачав головой. Вы не смогли бы окончательно меня оттолкнуть, если бы не хранили какую-то безумную надежду. Неужели вы рассчитываете на то, что несбыточно? Посудите сами откуда к вам может прийти помощь?
От Бога, от короля отвечала Диана. Она запнулась на полуслове, но лорд сразу же понял, что кроется за этим умолчанием.
"А больше всего от виконта дЭксмеса!" подумал он, но, не желая об этом упоминать, ограничился горестным замечанием:
Конечно, надейтесь на короля, надейтесь на Бога!.. Если Бог действительно желал бы вам помочь, он мог бы это сделать в первый же день вашего приезда сюда, а, между прочим, вот уже год на исходе и никакого благоволения с его стороны.
Я надеюсь на год, который начнется с завтрашнего дня, сударь.
Что же до короля Франции, отца вашего, продолжал лорд Уэнтуорс, то у него, слава Богу, забот хватает. Ведь беды его дочери ничтожны по сравнению с бедами Франции.
Так говорить можете только вы! сказала Диана с сомнением.
Лорд Уэнтуорс никогда не лжет, сударыня. Знаете ли вы, в каком положении находится ваш вещеносный батюшка?
Что я могу знать в этой темнице? воскликнула Диана, не в силах скрыть свое волнение.
Тогда соблаговолите об этом спросить у меня, обрадовался лорд Уэнтуорс, поняв, что завладел ее вниманием. Итак, знайте, что возвращение герцога де Гиза в Париж ни в какой мере не улучшило положения Франции. Было собрано несколько отрядов, было восстановлено несколько крепостей и только! В данное время французы колеблются, не зная, что предпринять. Бросятся ли они на Люксембург или направятся в Пикардию, неизвестно. Может быть, они захотят отобрать Сен-Кантен или Гаме?..
А может быть, и Кале? перебила его Диана и вскинула глаза на губернатора, чтобы увидеть, какое впечатление произведет на него сказанное ненароком слово.
Но лорд Уэнтуорс, не поведя и бровью, отвечал с великолепнейшей улыбкой:
О сударыня, позвольте мне оставить ваш вопрос без ответа. Тот, кто имеет хоть малейшее понятие о военном деле, ни на минуту не допустит нелепой мысли, что герцог де Гиз, опытный полководец, решится на столь глупую затею. Ведь тем самым он выставил бы себя на посмешище перед всей Европой
В эту минуту за дверью послышался шум, и в комнату стремительно вошел стрелок. Лорд Уэнтуорс вскочил и гневно воззрился на него:
В чем дело? Кто посмел меня беспокоить?
Простите, милорд, но я от лорда Дерби! доложил стрелок. Лорд Дерби велел мне немедленно оповестить вас о том, что вчера в десяти верстах от Кале был обнаружен двухтысячный отряд французских стрелков.
А! воскликнула Диана, не скрывая своей радости.
Но лорд Уэнтуорс бесстрастно вновь обратился к стрелку:
И это, по-твоему, достаточное основание, чтобы нагло врываться ко мне?
Простите, милорд, пролепетал бедняга, но лорд Дерби
Лорд Дерби близорук, перебил его губернатор. Он способен принять дорожные кочки за горы. Так и скажи ему от моего имени.