- Спасибо, что напомнила, - ухмыльнулся оборотень, оборвав меня на полуслове. Тряхнул темной головой, заявил: - И начни уже обращаться ко мне, как к ровеснику. Надоело чувствовать себя титулованным великовозрастным стариком.
- Что?
- То. На «ты», Ариша, давно пора перейти.
- Так, значит? - прищурилась сердито.
- Да, - уверенно постановил он.
- Прекрасно, я согласна сейчас не реветь и не орать, и обращаться к вам на «ты», но только лишь, если вы сейчас же, покажете мне руки. - Смотрю на него, а он молчит, поджав губы, и не двигается. - Что?
- Формулировка неправильная. Не возмущаться сейчас, а вот обращаться как к ровеснику отныне. Последнее стоит подчеркнуть.
Улыбается через силу, а сам чуть ли не зубами от боли скрипит, так, что противостоять более я уже не пыталась.
- Согласна!
- Договорились
Стафорди показал руки, нехотя, медленно, с кривой улыбкой на губах. В первые мгновения думала, что мне показалось, но поставив свечу ближе, сдавленно вскрикнула.
- Ты обещала, - напомнил барон сердито.
- Я же не думала, что - не договорила и, сжав зубы, продолжила осмотр.
Его кончики пальцев обуглились, кожа с внутренней стороны ладони исчезла совсем. Я не ревела, нет, и не орала. Я в молчании давилась слезами, разрезая ножом рубашку, которую Белый варвар явно только что надел поверх сгоревшей одежды и вздувшейся пузырями кожи. И чего ради? Чтоб меня не пугать?
Добравшись до локтей, остановилась на мгновение. Слезы смахнула и сделала несколько глубоких, судорожных вдохов. И пусть оборотни восстанавливаются быстро, одними лишь мазями тут не обойтись, потребуются обезболивающие настойки и порошки, а еще травы секвори. Свежие, чтобы волдыри спали, не оставив и следа.
Мои размышления и неподвижность барон понял, по-своему:
- Вот, правильно. Дальше не надо, - шепнул он, выставив вперед ладони без кожного покрова, - обрабатывай.
А я вижу, что рубашка сына ночи пропиталась сукровицей и кровью и даже на шее ожоговые отметины есть. Неужели надеется, что я их вот так вот оставлю? Не дождется.
- Не мешайте лекарю, справляться со своей работой, - процедила сухо, - пункта об участках, доступных для осмотра, в нем не было.
И без зазрения совести вспорола рубаху от ворота до рукавов с двух сторон и стянула ее до пояса барона.
- Вывы о Боже!
Нет, я это так просто его не оставлю. Прикусила губу и потянулась за свечой, чтобы осмотреть правое обгоревшее плечо барона.
- Ты ты и лучше все же Стафом или Стафордом, - решил, безобразник, поправку внести в мое восклицание. А сам от огня свечи лицо отводит, и слишком уж подозрительно отводит, так чтобы я лишь левую часть его лица видела.
- Стаф, за замолчи! - не постеснялась, как нашкодившего мальчишку потянула за левое ухо. То ли от обращения моего, а то ли от напора, он не сопротивлялся, рявкать на меняя не стал и лицо к свету повернул.
Замерла, не дыша, но свеча в моей руке все-таки задрожала. И тени от ожогов заплясали на его хмуром лице.
- Кто-то обещал не реветь, - напомнил он сурово.
- Я не реву, просто Я сейчас.
Из палатки выскочила, как ужаленная, и постояла на холодном ветру, глядя на звезды несколько мгновений, пока они не перестали размываться из-за слез. Это он, поднимая меня на руки, так обжегся. Наверняка еще и в воде держал, чтоб остудить и только потом пообещал по щекам отхлестать. Жаль его, до боли, до жгучих слез. Подбородок предательски задрожал, но я не позволила себе плакать, глубокий вдох и заверение:
- Справлюсь. Вот только травы секвори найти кого-нибудь попрошу и со всем спра-а-а-влюсь
Оттянув полог, вошла в палатку и молча, взялась за обработку ожогов. Белый варвар терпел, сжав зубы, изредка шипел и скрипел, даже несмотря на обезболивающую настойку. А я молчала, кусая губы, и повторяла про себя: «Поправится, поправится, поправится»
- Знаешь, о чем я сейчас сожалею, - произнес Стафорд тихо, когда я взялась обрабатывать мазью его лицо, - о том, что не смогу держать тебя за руку, - поймал мой удивленный взгляд, улыбнулся криво, - и от призыва Наз Завайя не спасу.
Прищурилась и ответила ему в тон:
- Знае-те знаешь, были бы вы ты здоров, я бы тебя поцеловала. А так обойдемся малым, - прикоснулась к здоровому плечу, погладила, произнеся: - Спасибо, за мое спасение из забытья.
- А меня такая мелочь, как твое нездоровье, не остановила бы, - заметил глава белой стаи.
Будь его воля, наверняка бы, расплылся шальной улыбкой, но из-за ожогов оборотень лишь на левую сторону кривится.
- Вижу - аккуратно пальчиками намазала его потрескавшиеся губы и мелкие еще не лопнувшие пузыри.
- Так мы договорились? - спросил он, стоило мне отстраниться на несколько мгновений.
- О чем?
- О том, что поцелуй спасителю достойная плата вместо опостылевшего и скупого спасибо, - произнес варвар как бы, между прочим, и в сторону смотрит, чтоб не спугнуть. Но я-то его решительность чувствую, не просто так вопрос задал, совсем не просто.
- А давайте, - черный взгляд мгновенно сосредоточился на мне. Судорожно сглотнула и вспомнила его условия: - Давай возьмем в расчет то, что я только что лечила.
- Хорошо, значит, должен буду я, - барон поднялся, содрал с себя ошметки рубахи и без перехода сообщил: - Ариш, выйди.
- К-куда? - спросила, сбитая с толку его последними словами.
- На улицу.
- За-зачем?
- Там тебя Лерф ждет, - терпеливо пояснил он.
Выхожу и действительно молчаливый стоит каменным изваянием перед входом в палатку. Не тратя времени впустую, он протянул мне поднос и толстенную вязанку травы, развернулся и ушел.
- Спа-си-и-бо, - вот и все что я успела произнести, прежде чем оборотень окончательно скрылся среди деревьев.
Все еще сердит за то мое предубеждение к барону, или злится за то, что я «спугнула» черных близ городка Даким? Сам он ни слова не говорит, а варвар как-то странно отмалчивается и успокаивает: «У него это временно. Пройдет». Пожав плечами, вошла в палатку. От вида подноса в моих руках Стафорд чуть ли не хлопнул от радости в ладоши, в последний момент вспомнил о своих ожогах и руки остановил.
- Это что за трава?
Я поднос на валун поставила, что был здесь вместо столика, посмотрела на вязанку, с удивлением заметив:
- Секвори И так много?
- Та самая, о которой, ты упомянула более получаса назад, - хмыкнул барон: - для чего она тебе?
- Для ва..., тебя. Снимет пузыри.
- Как по мне, так проще их содрать.
- Ни в коем случае! Сейчас я ее разотру и
- Сейчас? - переспросил удивленно. - Не-е-е-ет, травушка подождет. Потому что сейчас я поем и ты вместе со мной. Хватай подушку, садись к столу, набирай.
И сам к подносу потянулся, чтобы повернуть его к себе пустым прибором. Черные глаза оборотня блеснули в предвкушении. Вот только зря он так торопится приступить к ужину и тарелки к себе тянет.
- Убери руки, пока я по ним не хлопнула.
- А что такое? - насупился как обиженный ребенок. - Мясо на кости зажарено выше всех похвал, лепешки не сырые, суп наваристый
- А руки перевязаны и губы в мази очень гадкого вкуса и свойства, - с этими словами взяла приборы барона, самый сочный, на мой взгляд, кусок мяса и начала его мелко нарезать.
Белый варвар насторожился недоверчиво, даже голову набок склонил:
- Ты что кормить меня вздумала?
- Придется. Тебе мясо с какой подливой? - и судорожно сглотнула, поймав его голодный взгляд на своих губах. Захотелось отсесть подальше и шкурой прикрыться, да некуда, сижу в уголке. А барон все смотрит и молчит: - Стафорд, чт-то?
- Со сладкой, - ответил он глухо. И, отведя взгляд в сторону, попросил: - Расскажи о встрече с некромантом.
Я и начала повествовать, поднося ложку вначале ему, затем себе. Хоть и предлагала вначале его покормить, отказался. Мол, не хорошо, если одержимая голодает, иначе сил не хватит, чтобы меня докричаться из потусторонней тьмы. Пришлось согласиться.
- Продуктивно пообщались: ты уже дала ему зарок о помощи в спасении, а он признался, что с потрохами сдал тебя герцогу, - задумчиво произнес глава белой стаи, когда я рассказ завершила угрозой вначале бароновой, а затем уж и самого некроманта.
- Могло быть и хуже, - с улыбкой поднесла к губам оборотня чашу с лечебным настоем. Вспомнила, как он меня в деревеньке Ог поил, когда я чуть все пальцы себе не отморозила, усмехнулась.
Стафорд выпил все и хмуро на меня покосился:
- Куда уж хуже? И так еле-еле добудился.
- А ведь могла и не проснуться.
- Забудь, - буркнул он. Памятуя о раненных руках, аккуратно отсел от «стола» и лег на шкурах. - И спать ложись.
- А... - не успела задать вопроса, как он на полуслове оборвал.
- Этой ночью некромант тебя не призовет. Побережет. Ты отныне в союзниках.
- Рада знать, но вопрос в другом траву секвори приложить к ожогам надобно.
- Рада знать, но вопрос в другом траву секвори приложить к ожогам надобно.
- Завтра, - отмахнулся варвар лениво и словно бы заснул.
Настоять не посмела, да и сама уже носом клевала и держалась из последних сил. Поднос убрала в угол палатки, выудила из сумок два одеяла. Одним укрыла сына ночи, другим себя, а затем потушила свечу.
14
Шестой день в пути, седьмая ночь вместе. На этот раз остановились на самом дорогом постоялом дворе города Сер. Приехали затемно, уставшие, но довольные. Стафорд уверился в молчании некроманта, а потому ускорил продвижение вереницы карет к Адару. За эти сутки они наверстали расстояние равное трем дням прошлого пути. После ночевок на свежем воздухе высокородные иноземки согласились мчаться во всю лошадиную прыть к чистым постелям на перинах и ванным с душистой пеной. А потому продвигалась процессия без долгих остановок, вальяжных прогулок девиц по осенним просторам Дакартии и без неизменного привала на обед. Сцепив зубы в каретах тряслись все и, добравшись до комнат, наконец-то свободно и радостно вздохнули. Счастливы были все, кроме Ариши, она, глядя на израненные руки варвара, хмурилась, поджав нежные губы.
- Я просила не сдирать
- Это вышло случайно.
А что еще сказать, если в прошлую ночь, он, несмотря на все предупреждения, лег на правый бок и притянул спящую кареглазку к себе. И как сказал бы Дерек: «Эта плохая, но такая приятная привычка, давно вошла в кровь». Ему не спалось, она металась из стороны в сторону, а обнял, так все беспокойство улетучилось. Смешно ли, но рука, на которой Ариша спала, заживала быстрее, а потому борон не особо обращал внимания на ожоги.
- Зря я послушалась, - девушка нахмурилась, - нужно было траву приложить и ночью и утром и после обеда. Благо Лерф много ее собрал.