Пер Гюнт: стихотворения - Генрик Ибсен 20 стр.

вся жизнь свиней пинки, неволя, гнет
перед людьми на сцене предстает,
а в заключенье визг последней боли,
как будто поросенка закололи.
Но не успели проводить артиста,
за дело принялись специалисты:
они сказали, что пищал он тонко,
что он не знает жизни поросенка,
что хрюканье не очень натурально
и вовсе неестествен крик прощальный.
А впрочем, поделом ему влетело:
сперва узнал бы, с кем имеет дело.

Экая бездна возможностей в мире!
Может быть, лучшая встать на четыре?
Что же ты, цезарь,  в муравушку носом,
точно твой пращур Навуходоносор?..
Старому сердцу библейская суть,
что сосунку материнская грудь;
сказано также: «Ты взят от земли»,
годы к земле меня вновь привели.
Главное брюхо набить до отвала.
Только ведь лука для этого мало.
Надо под елкой поставить силок,
а для питья поискать ручеек.
Буду царем среди диких зверей
здесь, вдалеке от столичных царей.
А повлечет меня к вечному сну,
в дебрях тогда отыщу я сосну,
скроюсь под ней, как медведь в ноябре,
и напишу на сосновой коре,
что почивает под этой сосной
славный Пер Гюнт, император лесной.

Петер, кукушка, о чем ты поешь?
Луковкой дикой ты жил и умрешь.
Смерти голодной сгодишься ты в пищу
Дай я тебя хорошенько очищу.

Верхний лоскутик твой, грязный и хрупкий,
тот, что от бури спасался на шлюпке.
Эта вот шкурка морщины и дыры
напоминает меня пассажира,
запахом Пера несет за версту.
Дальше почистим, рассмотрим вон ту!
Россыпи золота Верфь, особняк
Это Пер Гюнт, только сок в нем иссяк.
Этот пушнину искал у Гудзона
Этот лоскутик похож на корону
выкинуть надо и чистить опять!
Этот хотел археологом стать,
в этом и сила, и свежесть, и сок,
только он лживый насквозь, как пророк.
Этот вот нежный пахучий листок
напоминает блаженный Восток.
Эти последние, верно, больны
и по краям совершенно черны
напоминают моих чернокожих,
совесть больную, служителей божьих

Перья, покровы Уж верно, пора
до сердцевины дойти, до ядра.

Нет никакой сердцевины у лука.
Создал же Бог бессердечную штуку
да, остроумно

Отбросим остатки.
Только для черта такие загадки.
Но бережет береженого Бог
прочно стою я на всех четырех.

Нет порядка в мире это так старо!
Кажется, что ухо держишь ты востро.
Кажется, ухватишь быка за рога
а никак не знаешь, встретишь где врага.

Где-то я видел такую избушку

Это крылечко и эту опушку,
эти оленьи рога над коньком,
эту красавицу с рыбьим хвостом.
Ложь!.. На двери я повесил замок,
чтобы от мыслей нечистых берег!

На Троицын день прибрала я дом,
мечтала с тобой посидеть вдвоем,
далекий мой!
Но если ноша твоя тяжела,
в пути присядь.
Тебе обещала я долго ждать
я долго ждала.

Кто верит, тот ушедшего простит.
Кто сам не забывает, тот забыт.
О строгая! Ты чувствуешь всерьез!
Ты власть моя, и я тебя не снес!

Пепел, чад и пыль горой.
Вот тебе! Бери и строй!
Все истлело изнутри.
Что ж! Гробницу мастери.
Сказки, выдумки, мечты
мертвыми на свет родились,
лжи и вымысла пласты
пирамидой взгромоздились,
совесть грешная молчит,
ложь сверкает, словно щит,
захмелевший воет ветер:
«Архитектор Цезарь Петер!»

Плач ли? Детский голосок?
Радость в нем или тревога?
Ах, клубок! Еще клубок!

Прочь вы! Дайте мне дорогу!

Плач ли? Детский голосок?
Радость в нем или тревога?
Ах, клубок! Еще клубок!

Прочь вы! Дайте мне дорогу!

Мы твои мысли
дети любви твоей.
Перечисли,
скольких сгубил детей.

Был мальчишка от одной
эдакий прохвост хромой.

Нам бы крылья:
птицы в полете легки
Мы клубки
катимся вместе с пылью.

Я же ваш папочка, крошки,
не подставляйте мне ножки!

Мы знамена.
Ты нас хотел нести
ветер сонный
нас иссушил в пути.
Нам никогда, никогда
не увенчать плода!

Станете вы удобреньем
новым, грядущим растеньям.

Мы поэмы,
рвавшиеся на уста,
только твои уста
так и остались немы.
Грешной души очаг
не подарил нам пламя,
ты не пришел за нами,
горе тебе, наш враг!

Я писал сухую прозу.
Что мне вы, пустые грезы!

Мы твои слезы.
Ты не привык
плакать, не дал нам воли.
В капле боли
тает души ледник.
Бросил нас позади,
близко не подпустил,
иглы в твоей груди
нет в нас целебных сил.

Я рыдал тогда, в провале,
когда хвост мне подвязали.

Мы свершенья,
но не пробил наш час.
Страх, сомненье
вот что сломало нас.
Перед твоим концом
о мотовстве твоем
мы рассказать придем
перед судом.

Как же мне держать ответ
за дела, которых нет?

Уходи, сынок:
скверный ты ездок!
Недовез, шельмец,
в снег свалил салазки.
Что же твои сказки?
Где же твой дворец?

Думал, что ли, кот
в рай нас подвезет?

Мне своих грехов довольно!
Разве выдержит спина
груз, что тащит сатана?
Лучше смерть не так уж больно!..

Где вы, собаки? Могильщик с лопатой,
певчий-заика, дьячок бородатый!
Киньте мне черный лоскут на тулью
всех мертвецов заодно отпою!

Гей, старичок, добрый вечер!

Здорово!

Шибко спешишь. Интересно куда?

Так На поминки.

Скажи мне тогда:
Петера Гюнта не знаешь такого?

Долго искать не придется!

Ура!
Стало быть, он за тобой посылал?

Что ты задумал?

Вот, ложку видал?
Скоро тебе в переплавку пора.

Что ты тут делаешь?

Переплавляю.

Переплавляешь?

Вот видишь, пустая,
для переплавки готовая ложка.
Жить тебе, Пер, остается немножко.
Вырыта яма, и гробик готов
как говорится, корми червяков.
Только души не зароешь в могиле;
надобно, чтобы ее перелили.

Предупредили бы.

Смерть и рожденье
не назначают заране свой час.
Люди не знают об их появленье.

Верно Но кто ты, зачем ты у нас?

Видишь, я мастер я пуговки лью.

Много имен у любимых детей
Значит, явился по душу мою?
Большего грешника не было, что ли?
Ведь не такой я отпетый злодей,
хуже, страшнее встречал я людей.
Разве не лучшей достоин я доли?
Был я врунишкой, повесой, лентяем,
но не считать же меня негодяем?

Много имен у любимых детей
Значит, явился по душу мою?
Большего грешника не было, что ли?
Ведь не такой я отпетый злодей,
хуже, страшнее встречал я людей.
Разве не лучшей достоин я доли?
Был я врунишкой, повесой, лентяем,
но не считать же меня негодяем?

Вот оно! В этом-то весь узелок,
что никакой ты не грешник, дружок.
А посему от котла ты избавлен
в маленькой ложке ты будешь расплавлен.

Ложка Котел А не все ли равно,
брага домашняя или вино?
Сгинь, сатана!

Али с толку ты сбит?
Черти с копытом, а я без копыт.

Не по копытам и длинным когтям
вас узнают, а по черным делам!

Ах, не введи в заблужденье опять:
ты для меня никакая не тайна

сам себя только что выдал случайно,
так для чего же нам время терять?
Ты на злодея совсем не похож,
даже за грешника вряд ли сойдешь!

Больно ты, брат, рассудительным стал!

Да, но и святостью ты не блистал.

Я и не лезу в святые не горд.

Не настоящий, не высший ты сорт
В вялом теченье теперешних дней
подлинный вряд ли найдется злодей.
Разве злодейство не требует воли,
гордости сердца великого, что ли?..
Мало испачкаться в жиже навозной,
надо к грехам относиться серьезно.

Верно подмечено: жизни коверкай,
лезь напролом, наподобье берсерка

Не у тебя ли подобная сила?

Пятнышки только, на пальцах чернила

Если ты жизнь на помойке провел,
кто же возьмет тебя в адский котел?

Стало быть, я совершенно свободен?

Стало быть, в ложку, приятель, ты годен!

Так бы весь век и торчал за границей,
если бы знал, что такое творится.

Старый обычай древнее, чем речь:
ценности гибнут их надо сберечь.
В детстве ты мастер был пуговки лить,
но ведь случалось и брак допустить.
Пуговка выйдет порой без ушка.

Бросить ее!

И не дрогнет рука?
Сразу видать, что отцовская хватка,
Гюнты от века не знали порядка.
Мой-то хозяин не так тороват,
он бережлив оттого и богат.
Брак в обиходе а в деле сырье.
Пуговка дрянь переплавить ее.
Пуговкой был ты не худшей на свете,
мог бы блистать у земли на жилете,
только некстати ушко поломалось,
бедная пуговка в ложку попалась.

Среднее сплавишь из Павла и Пера
пуговка выйдет другого размера?

Тот же закон на монетном дворе:
стертой монетой не платят в игре.
Тех, кто сумел до конца сохраниться,
очень немного. Таких единицы.

Да объясни ты ему: «Господин,
так, мол, и так, затерялся один.
Что за потеря для целого света
стертая пуговка или монета?»

Стоимость вспомни закон капитала
определяется весом металла,
так что монета отнюдь не пустяк.

Все, что угодно,  но только не так.

Выхода нету! Как я понимаю,
ты недостаточно нежен для рая.

Может быть, я и не очень хорош,
Только душа моя это не грош!
Пусть меня сводят хоть с Богом, хоть с чертом,
Но не считай меня грошиком стертым!
Пусть по суду я на длительный срок
в ад попаду так ведь это урок.
Если в грязи перепачканы руки,
я соглашусь на душевные муки.
То преходящее было Пройдет
Всех нас в грядущем возмездие ждет;
но невозможно, терзаясь и мучась,
жить без надежды на лучшую участь,
сделаться просто безликим сырьем,
оловом, атомом в теле чужом?
В ложку отправиться, перечеркнуть
неповторимую Гюнтову суть?