Фредегунда - Петер Хакс 2 стр.

Такие речи ничему не служат.

Я удаляюсь, сдерживая гнев.

Одно мне в этой жизни ненавистно.
Едва окончишь дело, понимаешь,
Что дело только тут и началось.
Да, деньги прибыли. Но и она,
Та готка, что доставила нам деньги,
Явилась с ними. Вдруг она решит
Настаивать на букве договора,
Составленного для Толедо мной?
Потребует, чтоб Хильпрехт жен отверг:
Меня и вас отправил бы в изгнанье?

Ну, что вы! Это слишком неприлично.
Она себе такого не позволит.

Надеюсь, но слаба моя надежда.
Бывает, что вручив подарок ценный,
Посланец не торопится уйти,
Напрашивается на угощенье,
Упрямо продолжает болтовню
И остается в доме ночевать.
Боюсь, она отравит нам всю радость
И обесценит дар, как тот посланец.

Ой, кто-то заглянул сюда. Она?

Коль описания ее врагов
Правдивы, то она. Пройдите мимо,
Послушайте, что скажет. Не робейте.

Надеюсь, вам задача по плечу.
Вас не король за мной прислал? Не Хильпрехт?

Увы, не он.

Ступайте с Богом.

С Богом.

Постойте. Как, простите, вас зовут?

О, государыня, быть может, вы
Среди толпы пирующих гостей
Двух королевских сыновей узнали?

Да, двое юношей красивых.

Трое,
Считая Мервига.

Довольно. Ясно.

Да. Мервиг третий из моих детей.
Ему едва исполнилось двенадцать,
Не блещет он умом и знаньем света,
Но смелости ему не занимать.
Когда, на кудри франкские надвинув
Свой колпачок из буйволовой кожи
И на перчатке сокола держа,
Красуется мой мальчик на коне,
Ей-богу, сразу видно  удалец.
Взгляните, вот зеленая кайма,
Я золотом на ткани вышью зайцев,
Отличный выйдет плащика подол.

А говорят, король не ладит с ним.

В лесу охотясь, мальчик подстрелил
Любимого отцовского коня.
В азарте Дукса счел он за оленя.
Привязан был не крепко вороной,
Хозяина учуяв, он рванулся,
И в это время мальчик поднял лук
Попала в темя жеребцу стрела.
Ну, Хильпрехт бесится, грозит прибить,
А я здесь вышиваю этих зайцев.
И смех, и грех  на то они и дети.
Отец журит, а мама утешает.

Кто мама  вы? Так Мервигу вы мать?

Да. Это я. Всего лишь мать, не больше.

Но Авдовера же в монастыре.

Да, я была там.

Так назад вернитесь!

Как  в монастырь? Я все готова бросить:
Постель, хозяйство, дом  но не детей.
Да разве можно матери сказать:
Прочь уходи, оставь своих птенцов?
Я им нужна, поэтому я здесь.
Ведь я же так по ним истосковалась.

Ах, сердце, ты уж слишком милосердно;
Я видела бастардов.

Королей.

Я говорю  бастардов. Королями
Лишь дети королевы могут зваться,
И только я их Хильпрехту рожу,
Поскольку я  воистину принцесса.

Я  королева.

Сказано отважно.

Я, госпожа, отважна лишь тогда,
Когда о детях Хильпрехта забочусь.
Сама же я  лишь слабое орудье,
Что всех троих на свет произвело.
Я воспитала, я вскормила их.
Смиренно я прошу за сыновей.

Ну что ж. Они мне будут как родные,
Пока ему я лучших не рожу
И более достойных. Обещанье
Вы припишите мягкости моей
И из Парижа удалитесь прочь,
Пока супруг мой не успел узнать
О вашем недостойном поведеньи.

Король по милости своей позволил
Мне возвратиться из монастыря.

Нет, никогда. Быть может, так и было.
Но права у него такого нет.

Запрещено толедским соглашеньем.

Вот именно. А вам оно знакомо?

Весь свет об этой клятве говорит.

Вот именно. А вы, дитя, вот этой
Особе кем приходитесь?

Она
Приходится мне родственницей дальней.

Я вас прошу, скажите эту клятву!

Так слушайте, в чем поклялись послы,
Прибывшие из королевства франков
Просить моей руки, когда в Толедо
Отец мой на ристалище их принял.
Они же, преклонив пред ним колени

Я прямо вижу, как они стоят,
Подняв ладони для присяги вверх.

За дочерью король Атанагильд
Дает, в знак уваженья к ней, в приданом:
Чеканных золотых монет в мешках
Непересчитанных, возами  девять.
К сему телега утвари бесценной
Из серебра и прочего металла,
Что предками завещана была
Ему в наследство от испанских готов,
И той, что он добыл в походах славных,
И той, что прислана была как дань
От покоренных стран, земель, народов.
За это Хильпрехт, франков государь,
Клянется клятвою необратимой
Исполнить следующее: пять земель
Вблизи Испании, как то: Бордо,
Лимож, Кагор, Беарн и Сьютат
Он отдает как выкуп за Галсвинту.
Наследницей Галсвинты назначает
Ее сестру Брунгильду, каковая
По старшинству является второй.
А сверх того, чтоб тяжкие грехи
В богоугодном браке отмолить,
Клянется отослать в монастыри
Своих наложниц и супруг фальшивых 
Предмет телесной похоти безбожной,
С которыми привык он тешить плоть
Пусть в христианском, но и диком браке

Здесь вас касается.

Теперь конец!

Ужасный пункт о Фредегунде?

Да.

Сугубо же обязан он расстаться
С виновною пред всеми Фредегундой,
О ком из всех наложниц короля

Сожительниц.

Вы знаете всю клятву?

Хочу ее из ваших слышать уст.

Позорная идет по свету слава.
Происхожденья самого дурного,
Она в себя впитала адский яд,
Так что земля желтеет, как шафран,
Едва она ногой ее коснется.
И каждый, кто печется о душе,
Пусть лучше поцелуется со смертью,
Чем ласки Фредегунды принимать.
Так присягали франкские послы,
Колени преклонив под небесами.
И отроки, и старцы, и мужи,
Посланцы Хильпрехта при белых жезлах
Огромных, словно палицы, все сваты.
И Господа безоблачное ухо
Внимало их присяге с высоты.

Позорная идет по свету слава.
Происхожденья самого дурного,
Она в себя впитала адский яд,
Так что земля желтеет, как шафран,
Едва она ногой ее коснется.
И каждый, кто печется о душе,
Пусть лучше поцелуется со смертью,
Чем ласки Фредегунды принимать.
Так присягали франкские послы,
Колени преклонив под небесами.
И отроки, и старцы, и мужи,
Посланцы Хильпрехта при белых жезлах
Огромных, словно палицы, все сваты.
И Господа безоблачное ухо
Внимало их присяге с высоты.

Никто не слышал лучшего обета,
Никто не присягал вернее.

Правда?
А самое хорошее  в конце.

А это  не конец? Там есть приписка?

Приписку я придумала сама.
На всякий случай. Сваты повторили
Слова приписки точно вслед за мной.

Приписка. Черт возьми. О чем она?

О том, что мы в свидетели зовем
Святого Мартина. Коль сдержим клятву,
Пускай святитель нас благословит.
А если мы обет нарушим брачный,
Пусть он нас проклянет и пусть положит
Предел соблазну всякому и скверне,
Что в нас кипит и волю ослабляет.
Ведь каждому известно, что святой
На острове пустынном, полном змей,
Однажды очутился, и тогда
Он в землю вбил монашеский свой посох
И к Господу воззвал, сказавши змеям:
«Пусть половина вас ползет досюда,
Другая же останется со мной».
И змеи перед посохом застыли.

Да, королева, это хитрый пункт.

Не каждый в государстве этом честен,
Но я-то знаю: Мартина чтят все.

И есть у продолженья продолженье:
Когда, свершивши чудо, добрый пастырь
Вернулся в Тур, в родной епископат,
Сказал он грустно: змеи мне послушны,
А люди даже слушать не хотят.

Но это, разумеется, легенда.

Вы понимаете, вам здесь не место.
И поздний час. Сюда идет король.

Ах, снова ты?

Да, я. Но с порученьем.

Мне до него нет дела.

Удалился
В свои покои Хильпрехт. На рассвете,
Часа через четыре, едет он.

И муж случайно вспомнил о жене.
Есть время у него, но кто сказал,
Что у меня свободное есть время?

Поручено мне вот что передать:
Пусть королева явится немедля.

Скажи ему: меня он не увидит,
Пока особа эта при дворе.

Король ждет королеву Фредегунду.

Благодарю. Немедленно прибуду.

Она!

Ну что, теперь ты уяснила,
Что значит быть женою короля
И так упрямиться из-за собаки?

Собака. Боже.

Что?

Собака. Боже.

Никак не можешь позабыть щенка?

Я не прощу вовек стыда такого
Собака

Перестань.

Сестра, ты знаешь,
Мы пировали.

Вот уж, право, новость.

И Хильпрехт приказал подать вина
Специально для меня. Редчайший сорт.
Сирийское вино, из Аскалона.
И вот его

Вы не договорили.

Собаке он попробовать не дал.

Моей обиды мертвый штиль нарушен,
И слез поток вскипает. Что еще?

А новобрачной вежливый супруг
Для встречи отведет другое утро.

Меня твоя издевка не заденет,
Я худшие мучения терплю.

Какая робость, мягкость и покорность.
Я вижу, ты и впрямь взялась за ум.

Боялась я, что ты уедешь раньше.

Ты уезжаешь? И с каких же пор?

Прошло полдня, как решено уехать 
Сижу на связанных узлах и жду.
Но спит король. Он спит. Он почивает.

Он ночь не спал.

Да, знаю.

До полудня
Был с Фредегундой он.

Я это знаю.

Ей надо было многое сказать.

А знаешь ты людей, что с ней знакомы?

В церквах молитвы за нее возносят.

Ее доверенных, тех, кто с ней близок?

Я знаю вдов их. Каменщик любой,
Попав к ней в милость, пыжится, как герцог.

Хоть ты ко мне не знаешь состраданья,
Решилась гордость я преодолеть
И попросить тебя домой не ехать.
Пожалуйста, когда Париж покинешь,
Не возвращайся в Зигбертов надел,
За мною в земли Хильпрехта последуй.
Ведь он берет с собой обеих жен,
И Авдовера едет с Фредегундой.
А я одна. Готова я простить
Тебе все оскорбленья и обиды,
Ты только не бросай меня, сестра.

Ты можешь не просить, мы остаемся.

Не может быть. Ведь есть же соглашенье.

В Париже хочет Хильпрехт посидеть.

Не мог мой муж решиться на такое.
Ведь договор, вчера скрепленный всеми,
Обратное торжественно гласит.
Париж не входит в то число земель,
Где каждый франкский князь себе хозяин.
Он общее владенье королей.
Никто из них не должен находиться
В Париже, если нет здесь остальных.