Фредегунда - Петер Хакс 3 стр.

Да, верно. Гунтрам тоже остается.

Он  с Хильпрехтом?

Я тоже остаюсь.

Так стал предателем коварный Гунтрам?

Нет, нет, мы здесь иначе говорим.
Он заключил союз, он с ним в союзе.

В союзе против собственного брата?

И Зигберт думал с ним вступить в союз,
Но передумал  выступил в поход.
И сразу же, едва мой муж отважный
Париж покинул, чтоб с врагом сразиться
Там, за лесами, на далеком Рейне,
Где углежоги дикие живут,
Два старших сына мужа твоего 
Князь Дитберт и князь Людвиг  выезжают
Из крепостных ворот, чтоб отобрать
У Зигберта два родовых надела 
Селенья с христианскими церквами 
Деревню Тур, деревню Пуатье.

Супруг мой твоего ударил в спину?

Имелся шанс, и мы его учли.

Но числа вашей алгебры  кровавы.

Ох, ты не поняла. Не полководец
Ведет войну, а господа из свиты,
Ростовщики, владельцы банков, челядь.
Они в прихожих сутками сидят,
Вокруг хозяина снуют толпою,
Слоняются по залам и проходам,
Карету провожают до ворот
И у ворот карету поджидают.
Они бежать за ним готовы вслед
Пусть не в огонь и в воду, но зато
Из грязи в грязь. В болото из болота.
Война бывает тем и хороша,
Что их число немного сокращает.

Коль общество дворец не украшает,
Достоинство теряет государь.

Да ведь они плодятся, точно кошки.

Зачем же Зигберт, зная об измене,
В поход на гуннов выступить рискнул?

Чтоб защитить от гуннов земли франков.
Но если б варвары на нас напали,
На север против них пошел бы Хильпрехт.

Но Зигберт 6paтy бы не изменил,
Не стал бы он вонзать кинжала в спину.

Он был бы слабоумным, коли так.

Бог не велит так подло воевать.

Война любая  Божье наказанье,
Но лишь она покажет, кто взял власть.

При чистых помыслах вся власть  от Бога.

Таких, как у супруга твоего.

Каких?

Таких, чтоб на тебе жениться.

Все это гнусности Причем здесь я?

В Толедо Хильпрехт отписал тебе
Пять южных областей.

И что?

Все пять,
Подобно островам, лежащим в море,
Окружены страной, где правит Зигберт,
А море их стремится затопить.
Оно самолюбиво, зло, упрямо,
Чужого не потерпит ничего.
Твой муж недальновидно поступил,
Когда забрал себе владенья эти
Как долю из отцовского наследства.
Ему бы лучше округлять владенья
Не здесь, а где-нибудь на стороне.
Наделы мы подсунули ему,
А он вслепую проглотил наживку.

Но эти земли, ведь они так близко
От родины, Испании моей.

Зато от франков очень далеко.
Теперь твой Хильпрехт хочет сделать вид,
Что будет впредь использовать как путь
К владениям его жены (твоим!)
Селенья наши  Тур и Сан-Мартин,
А также Пуатье, где строил церковь
Еще блаженный Хилар. А иначе
Нельзя-де дань собрать с твоих земель.
Твою нужду своим он сделал правом.
И я уж сомневаюсь иногда,
Кому из нас расчета не хватило.

Как сеть груба из ваших тонких планов!
Нет средства против хитрости такой?

Есть средство. Потому я и пришла.
Ты заключишь со мною соглашенье,
А, значит, с Зигбертом. Он присягает,
Что через Тур и через Пуатье
Откроет путь свободный к южным землям
Тем благородным господам, которых
Ты за налогами пошлешь на юг.

И без грызни. И отпадет предлог
Для этой недостойной братской распри.

Звучит понятно.

Подпиши вот здесь.

Брунгильда, за меня решать не надо.

Сама сказала, что звучит понятно.

Я злюсь, что ты решила за меня.

Но только что ты все сама решила.

А вдруг я этим мужу наврежу?

Да. Для меня. И вот моя награда?
И благодарность за великодушье?

Ты выплакалась, но не поумнела.

Умнеет тот, кто сам умеет думать.

Ты не подпишешь?

Как же я могу?

Я дважды проглотила твой отказ
Лишь потому, что мы с тобою сестры.
Отказ других я только раз глотаю.
Теперь довольно. Ты живи, как знаешь.
Великодушьем Хильпрехта кормись.

Неужто ты считаешь, что мужчина
Мне Фредегунду может предпочесть?

Не думаю, что сравнивают вас.

Ведь в ней нет ничего от королевы.
А эта ночь, которой тяжелее
Никто из женщин не переживал,
Была случайным недоразуменьем.
Я хорошо усвоила урок,
Впредь буду знать, как с Хильпрехтом сражаться
Не защищаться надо  нападать.
Мужчины же, я знаю, уязвимы,
И неблагоразумна их любовь.
Подолгу старые грехи гнетут их,
К тому же у мужланов совесть есть 
Нечистая, она послужит даме,
Сильней надавит, чем на то способна
Беспомощная жалоба жены.
Брунгильда, он мою оценит верность.
Чтоб ни было меж мужем и женой,
Ужаснее всего тут третий лишний.

Грех? Совесть? Случай? Это ты о чем?

О том же, что и ты.

О Фредегунде?

Ну да, о ней. У мужа хмель пройдет,
И станет он тогда моей добычей.
С похмелья хочется воды холодной,
Хоть не умеем мы ее ценить.
Я трезвой голове не поврежу,
Он только с девкой голову теряет.

Мой Бог, как я устала. Чуть жива.
Сова  и та уснула раньше нас.
Петух пропел, а мы никак не кончим.
Изнемогли и я, и Хильпрехт. Боже!
В четырнадцать давались мне легко
Такие ночи. Может, постарела?
А может, нынче ночи уж не те?
Я выжата вконец, до омерзенья,
Я выпита до дна, до пустоты,
Во мне единой капли не осталось,
Но видно, в этом бешеном служенье
Какая-то таится ненасытность
И заниматься этим  хуже нет,
И не заняться  хуже быть не может.
И странное испытываешь чувство 
Ты еле жив, но удовлетворен.

От нас не скрылось ваше прилежанье.
Мы видели, как под покровом ночи
На юг спешили ваши слуги.

Правда?
А ваши торопились на восток.

Неужто вам их удалось засечь?

Вам расторопности не занимать.
Я не считаю вас ленивой соней.

К тому же Дитберт ускакал, и Людвиг?

Да, Дитберт  в Тур, а Людвиг  в Пуатье.
Мой Бог, как я устала. И не диво.
Маршруты разработать для юнцов,
Места привалов рассчитать, продумать
Ночевки и снабженье фуражом,
Указы разослать во все концы,
Обосновать права на все поборы,
Отправить деньги графам и церквам,
Пообещать епископам аренду,
Евреям написать.

Подумать только!
Вам снова верят в долг евреи?

Да.
А мелочи? Ведь их невпроворот.
Угрозы, и шантаж, и уговоры,
И даже дать пришлось один обет.

Как это верно, ведь большой поход
Сугубую диктует осторожность.

Все сделано. Осталась лишь война.
Но я в войне совсем не разбираюсь.
Бегут, дерутся, скачут, как шальные.
Так змеи, в бешеный клубок сплетаясь,
Друг другу норовят вцепиться в хвост.
Я думаю, чтоб уловить детали,
Чтоб насладиться красотой игры,
Необходим специалиста глаз.
Коль неудачно место наблюденья,
Не видно ничего, а коль удачно,
Слышна их вонь. Наверное, война 
Занятье только для мужчин. Мой Хильпрехт
В ней тоже ничего не понимает.
Я думаю, для мужа и жены
Важней согласие в таких делах,
Которые обоим интересны.

А все-таки мне полегчало.

Что?

Я слышу, мой супруг ночь напролет
Одной политикой с ней занимался.

От этого тебе и полегчало?

Ну, это все же легче извинить.

Да, деверь Гунтрам долго угрызался,
Пока решил не покидать Париж.

Известен он стыдливостью своей.
А что его остаться побудило?

На нашей стороне добро и право
Допустим, гунн оставит что-нибудь
От Зигбертова войска Впрочем, вряд ли.
Ведь гунны  это вам не христиане,
Они в бою на месте не стоят,
Сражаются верхом, боятся сечи,
Вся их борьба  одно сплошное бегство,
Оно уводит гуннов к нам во фланг,
К нам в тыл, и душит нас, схватив за горло.
И если, гунн оставит что-нибудь,
То уж никак не для войны на юге.
И Гунтрам это понял, наконец.

Вот почему мы с ним не столковались.
На Гунтрама расчет не оправдался.
И план «Галсвинта» лопнул, признаюсь.
Я зря ее подсунула к вам в дом.

Совсем не зря. Я в дом ее ввела.

Прошу прощенья, но на сей раз  я.

Вот почему мы с ним не столковались.
На Гунтрама расчет не оправдался.
И план «Галсвинта» лопнул, признаюсь.
Я зря ее подсунула к вам в дом.

Совсем не зря. Я в дом ее ввела.

Прошу прощенья, но на сей раз  я.

Нет, я ее сосватала за мужа,
А вы лишь думали, что это вы.
Когда поэт ваш стал терзать нам слух,
Заметил Хильпрехт, что стихи ужасны,
Что слоги мерит он по долготе,
А ударений не соразмеряет,
И что размер поэмы допотопный.
А я ему: «Послушай-ка ты лучше,
О чем он подрядился сообщить».
А уж когда осел вдруг завопил
О прелестях твоей сестрицы, Хильпрехт
Сказал, что вырвет он ослу глаза
Да заодно язык.  За что?  А он:
«Быть может, этот парень окосел,
Быть может, лжет его язык фальшивый,
Но только знают небо и земля,
Что женщина из готки никакая 
Мужчина ничего в ней не найдет».
А я сказала: «Разве ты не видишь,
Какие деньги выбросил отец,
Отдав Брунгильду Зигберту. Пошли
В Испанию посольство, пусть заплатят
Двойное вено  мы ее возьмем».

И что?

И заплатил Атанагильд.

В два раза больше!

Бедный твой отец!
Он знал, какой подарок нам вручает.

Мы слушать не желаем ничего.
Нельзя ни слову верить.

Отчего же?
Дают евреи снова деньги в долг.

Она за деньги мужа продала?

За что ж еще ей продавать прикажешь?

Любовь супруга?

Речь не о любви.

Да разве жены сватают мужей?

Но Хильпрехту единственной женой
Она уже тогда не приходилась.

И ею в жизни не была она.
Я  Хильпрехта законная супруга
Пред Богом и людьми двух королевств.
Не стоило с ней говорить ни слова.
Ты делай вид, что нет ее вообще.
Она ему никто. Она порочна,
И проклята всем светом, и подла.
Ее здесь нет. Ее не существует.

А вы смогли бы отозвать назад
Войска, что утром выступили в путь?

Ну, разумеется.

Будь я на вашем месте,
Я сделала бы этот умный ход.

Сомнительный совет. Кто мой противник?

Я.

Все другие за меня играют.

Будь я на вашем месте, предпочла бы
Иметь обратной расстановку сил.