Это случилось, наверное, изза Эвана. Назло ему, а не чтобы порадовать. Есть граница, до которой режиссер может управлять актером, но тут я действовал сам.
О чем задумался? спросил Конрад.
О том, что буду играть только в приключенческих фильмах. Как я и поступал до сих пор.
Трусишь, дорогуша.
Да нет.
Он стряхнул пепел с сигары.
Ты еще удивишь публику.
Не думаю.
Я прошелся по комнате, надел пиджак, сунул в карман бумажник и записную книжку.
Пошли в бар.
Конрад послушно выбрался из кресла.
От себя не убежишь.
Ты не прав.
Нет, дорогуша, я знаю, что говорю.
* * *
Назавтра в Гермистоне меня ожидал не только билет, обещанный Аркнольдом, но и молодой человек, который объяснил, что ему поручено проводить меня на ленч к председателю клуба.
Я пошел за ним и оказался в большой столовой, где за столом сидело, по меньшей мере, человек сто. Вся семья ван Хуренов, включая Джонатана, расположилась возле двери. Увидев меня, ван Хурен встал.
Мистер Клугвойгт, разрешите представить вам Эдварда Линкольна, обратился он к сидевшему во главе стола и, обращаясь ко мне, объяснил: Председатель нашего клуба мистер Клугвойгт.
Клугвойгт поднялся, пожал мне руку, предложил место рядом, после чего все сели. Напротив меня, направо от председателя, сидела Вивиан ван Хурен в довольно экстравагантной яркозеленой шляпке, рядом с ней ее муж. Салли ван Хурен сидела слева от меня, за ней Джонатан. По всей видимости, ван Хурены были в самых дружеских отношениях с Клугвойгтом, причем я заметил, что мужчины были очень похожи друг на друга. Их окружала атмосфера богатства и уверенности в себе, оба казались крепкими, решительными, умными.
После обычного обмена любезностями (как вам понравилась Южная Африка? «Игуана Рок» это лучший отель города. Как долго вы собираетесь пробыть здесь?) разговор переключился на интересующую всех тему.
На лошадей.
У ван Хуренов была четырехлетка; в прошлом месяце она заняла третье место в Золотом кубке Данлопа. Однако они решили не выставлять ее ближайшие месяцы, чтобы дать отдохнуть. У Клугвойгта после обеда должны были бежать две трехлетки, но ничего особенного он от них не ожидал.
Я перевел разговор на лошадей Нериссы, а затем на Аркнольда. Меня интересовало, что о нем думают как о тренере и человеке.
Ни ван Хурен, ни Клугвойгт не были из тех людей, которые прямо отвечают на подобные вопросы. А Джонатан неожиданно подался вперед и сказал:
Аркнольд грубиян. И рука у него тяжелая, как золотой кирпич.
Я должен чтото посоветовать Нериссе, когда вернусь домой, заметил я.
Тетя Порция говорила, что он отлично ведет ее лошадей, сказала Салли.
Может быть, но куда? брякнул ее брат.
Ван Хурен бросил на сына слегка насмешливый взгляд и с ловкостью светского человека перевел разговор на другую тему.
Кстати, Линк, вчера нам позвонил мистер Клиффорд Уэнкинс и пригласил на премьеру.
Он явно развлекался. Я с удовольствием отметил, что он назвал меня Линк и подумал, что через пару часов я тоже назову его Квентином.
Видимо, он хотел извиниться за то, как вел себя, когда я пытался узнать ваш адрес.
Наверное, просто узнал, с кем имеет дело, улыбнулся Клугвойгт, который, похоже, уже знал об этой истории.
Видите ли, это просто приключенческий фильм, боюсь, что он вам не понравится.
По крайней мере, вы не будете обвинять меня в том, что я ругаю то, чего не видел, улыбнулся он.
Я ответил ему улыбкой. Брат мужа Порции нравился мне все больше.
После великолепного ленча мы решили посмотреть первый заезд. Жокеи уже седлали лошадей. Вивиан и Салли побежали в кассу, чтобы поставить несколько рэндов на приглянувшуюся.
Ваш друг Уэнкинс обещал сегодня быть здесь, сообщил мне ван Хурен.
О, Господи!
Ван Хурен рассмеялся.
В паддоке Аркнольд подсаживал своего жокея.
Интересно, сколько весит золотой кирпич? спросил я.
Обычно тридцать два килограмма. Но жокея, который весит столько же, раздобыть легче.
У ограды стоял Дэн. Когда лошади поскакали на старт, он обернулся и увидел меня.
Привет, Линк. Я вас искал. Может быть, выпьем пивка?
Квентин, сказал я (не через два часа, а через десять минут!), это Дэн Кейсвел, племянник Нериссы. Дэн, представляю вам мистера Квентина ван Хурена. Его невестка, Порция ван Хурен, была сестрой Нериссы.
Не может быть! воскликнул Дэн и вытаращил глаза. Он был совершенно растерян.
Боже мой! удивился ван Хурен. А я и не знал, что у Нериссы есть племянник.
Ну, честно говоря, она не видела меня с шести лет, объяснил Дэн, я встретился с ней этим летом, когда приехал из Штатов в Англию.
Ван Хурен сказал, что он всего два раза в жизни встречался с мужем Нериссы, а его брата, то есть отца Дэна, совсем не знал. Дэн, в свою очередь, объяснил, что не был знаком с Порцией.
Вот так совпадение, радовался Дэн, просто не верится!
После окончания заезда к нам присоединились Виви, Салли и Джонатан. Они чтото оживленно обсуждали, смеясь и жестикулируя.
Получается, что вы наш двоюродный брат, с восторгом заявила Салли. Это просто замечательно!
Даже Джонатан немного повеселел, познакомившись с симпатичным новым родственником. Дэн казался мне странно взрослым для своего возраста и уж, по крайней мере, гораздо более серьезным, чем Салли и Джонатан.
Какой симпатичный юноша, заметила Виви.
Нерисса очень любит его, сказал я.
Надо будет пригласить его к нам, Квентин Посмотри, кто там стоит! Это же Дженет Френкенлотс! Я ее сто лет не видела! Извините, Линк, я на минутку, шляпа Виви полетела навстречу приятельнице.
Нерисса очень любит его, сказал я.
Надо будет пригласить его к нам, Квентин Посмотри, кто там стоит! Это же Дженет Френкенлотс! Я ее сто лет не видела! Извините, Линк, я на минутку, шляпа Виви полетела навстречу приятельнице.
Ван Хурен, к сожалению, сказал правду. Я бы солгал, если бы сказал, что шеф отдела проката подошел к нам так же просто и естественно, как Дэн: он, будто краб, описал полукруг и, путаясь в собственных ногах, наконец, оказался рядом с нами.
Ах, это мистер Линк, я очень рад ээ Мистер ван Хурен?.. Весьма польщен
Он подал руку ван Хурену, и тот, продемонстрировав недюжинную выдержку, не вытер после этого свою о брюки.
Так вот Линк собственно, я несколько раз пытался, но не поймал и решил, что может быть, здесь то есть, что застану вас.
Я слушал его, теряя терпение.
Значит, мы устроили то есть наша фирма раз уж вы согласились на прессконференцию понимаете, мы хотели бы, чтобы вы как бы сказать на следующей неделе состоится конкурс красоты Мисс Иоганнесбург, в среду а в четверг вас приглашают на встречу в женский клуб, а в пятницу будет благотворительный прием, его устраивает организация, которая ведет премьеру вашего фильма собачьи консервы в рамках рекламной компании
Отпадает, ответил я коротко. «Держись, старина, думал я, не давай себе воли».
Видите ли, сказал Уэнкинс, обманутый моей сдержанной реакцией, мы думаем то есть «Уорлдис» мы надеемся, что вы согласитесь
Правда? я с трудом держал себя в руках. Как вы думаете, почему я не согласился, чтобы «Уорлдис» платила за мое пребывание здесь?
Уэнкинс помрачнел. Фирма давила на него с одной стороны, а я с другой. Он в самом деле был несчастен. На лбу его выступили капли пота.
Я понимаю, но, он растерялся не на шутку, видите ли все они эти организации они согласны оплатить.
Я сосчитал до пяти. Когда мне показалось, что голос меня слушается, я сказал:
Мистер Уэнкинс, будьте любезны передать руководству «Уорлдис», что я не могу. Я буду присутствовать на премьере и на небольшом приеме до или после нее. Как мы договаривались, так оно и будет.
Да, но мы обещали этим людям, они рассчитывают
Мой агент предупреждал вас.
Но наша фирма
«Чтоб она провалилась, ваша фирма!» подумал я, а вслух сказал:
Одним словом, я отказываюсь.
Но, извините, они будут бойкотировать ваши фильмы, если вы откажете ведь мы ээ взяли на себя обязательства
Вы должны признать, что сделали это без моего согласия.
«Уорлдис» дирекция будет огорчена
Разумеется, но в основном тем, что это повлияет на прибыль. Вы сами виноваты. Если вы думаете, что ангажировали меня, то ошибаетесь.
Клиффорд Уэнкинс смотрел на меня со скорбью, ван Хурен с интересом, а я сознавал, что сорвался. Мне стало жаль Уэнкинса, и это помогло собраться.
Скажите дирекции, что я все равно на всю следующую неделю уезжаю из Иоганнесбурга. Можете добавить, что будь я предупрежден заранее, я, может быть, согласился бы.
Уэнкинс сглотнул слюну.
Мне приказали уговорить вас
Мистер Уэнкинс, даже ради вас я не могу этого сделать, меня здесь не будет.
Он смотрел на меня глазами побитой собаки.
Ван Хурен глядел на меня с любопытством.
Почему вы ему отказали? спросил он.
Я усмехнулся. Злость, которую вызывал Уэнкинс, была как аллергия. Исчез он, ушла и злость.
Принципиально не участвую в конкурсах красоты, благотворительных обедах, премьерах Это не мой стиль.
Понимаю. Но почему?
Потому что у меня не хватает на это ни сил, ни терпения.
А мне показалось, что вы умеете владеть собой.
Я вновь улыбнулся и покачал головой. Мне не хотелось выглядеть капризным, поэтому я не стал говорить, что публичные выступления меня убивают, что я чувствую себя раздавленным, уничтоженным, лишенным индивидуальности, а тосты в мою честь вызывают во мне острое чувство стыда. Единственный знак признания, который мне нравится, это аншлаг в кассе кинотеатра, где идет мой фильм.
А куда вы собираетесь на будущей неделе? спросил он.
В дебри Африки, ответил я и рассмеялся.
Мы пошли взглянуть на лошадей перед заездом.
Я узнал одну из кобыл Нериссы; Лебона шла под восьмым номером.
Выглядит неплохо, заметил ван Хурен.
Да, согласился я, три четверти дистанции пробежит отлично, а потом вдруг устанет, начнет отставать и придет к финишу мокрой, обессиленной и задыхающейся.
Откуда вы знаете? удивился ван Хурен.
Догадываюсь. В среду именно так бежал Ченк.
И это происходит со всеми лошадьми Нериссы?
Судя по отчетам, да.
Ну и что бы вы посоветовали Нериссе?
Я пожал плечами.
Пока еще не знаю Наверное, сменить тренера.
Мы вернулись на трибуну, а Лебона пробежала так, как я предсказывал. Так как ван Хурен и я неплохо чувствовали себя в обществе друг друга, мы отправились туда, где стояли столики, и заказали прохладительное.
Это был первый теплый день после моего приезда, посетители снимали пиджаки.
В ответ на мое замечание о погоде ван Хурен вздохнул.