Учитывая наши планы, заметила женщина, нам надо вести себя очень осторожно
На тоннельных участках работали вольнонаемные. Летом, через долгую цепь знакомств, пользуясь помощью начальника медицинской части, харьковского профессора, Розе и Констанце удалось передать письмо, одному из врачей. Весточку должны были отправить по безопасному адресу, в захолустный поселок Краскино, рядом с корейской границей. Услышав о письме, Наташа кивнула:
Контрабандисты. У нас сидели уголовницы, местные китаянки, из Благовещенска, из Владивостока они понятия не имели, дошло ли письмо в Лондон:
В любом случае, вздохнула Лючия, ждать нельзя, роды через месяц. У нас и так две девочки на руках
Наташе еще требовалось, тоже через вольнонаемных, узнать распорядок охраны аэродрома:
Неизвестно, какие у них машины, сказала девушка, но нам надо только дотянуть до Хоккайдо. Надеюсь, что в суматохе, с диверсией, не обратят внимания на нашу пропажу
Диверсию, на участке, где тоннель уходил под берег Татарского пролива, готовила Констанца. Начальник конструкторского бюро каждый день посещала участок, объясняя Гаврилову, что сама хочет проследить за ходом первого этапа строительства:
У нее есть доступ к взрывчатке. Она бежала от нацистов, тоже заминировав инженерные сооружения
Доктор Кроу не говорила о том, где провела войну. Они только знали, что Констанца приехала в СССР в поисках любимого человека:
В разговоре с золовкой, Лючия вздохнула:
Я бы тоже так сделала, если бы знала, что Россо здесь она вытерла глаза тыльной стороной руки:
Только его больше нет, нет Наташа утешала ее, приводя примеры удачных побегов. Золовка шептала:
Одна женщина на Колыме перешла Берингов пролив, по льду, и оказалась в Америке. Павел выживет, мы встретимся с ним, в Италии Лючия брала загрубевшую руку девушки:
Ей всего двадцать четыре, а она выглядит моей ровесницей. Словно ей идет четвертый десяток, как мне и Констанце. Ничего, главное, достичь свободы. Натали оправится, выйдет замуж в Италии. Может быть, Россо, действительно жив Лючия замирала:
Роза верит, что вырвется отсюда, что вернется к мужу. Мы все верим, иначе зачем жить
Она жалела, что не успела рассказать Павлу о находке, сделанной ей в эрмитажных архивах:
Россо с Мишелем спорили, кто изображен на гравюре Дюрера, то есть школы Дюрера, и на рисунке Ван Эйка. Теперь я, кажется, знаю, кто. Россо был прав, насчет русских в Европе Ренессанса. Понятно, почему отца Россо Фиорентино звали Тедески. Он, действительно, родился в Нижних Землях
Лючия записала все, своим четким почерком, в тетрадь, выданную ей, как переводчику. Листы положено было сдавать в отдел внутренней безопасности шарашки. Лючия, реставратор, искусно вырвала их из переплета. Никто, ничего не обнаружил. Бумагу она хранила в камере, в тайнике, устроенном в матраце, по указаниям Наташи:
Сразу видно, что у тебя первая зона, невесело заметила золовка, что ты сидела в одиночке Лючия кивнула:
В Большом Доме. Я просила увидеть Россо, но мне, конечно, ничего не позволили. Из Ленинграда меня привезли сюда Наташа помолчала:
Меня держали на Лубянке, а потом она махнула рукой, в общем, я отказалась пойти путем мадам полковник. Меня сунули кормить гнус, в непролазную тайгу Лючия прижалась щекой к ее щеке: «Скоро все закончится, обещаю».
Сжевав половину своей половины, Наташа, все-таки, заставила золовку доесть котлету. Наташу не пускали на виллу, шофер ожидал Констанцу, с конвоем, в додже. О разговорах в комплексе и о том, как, по словам профессора, проходила беременность золовки, она узнавала только в кабине американского грузовика.
Наташа все не могла поверить, что Павел выжил и женился на графине:
Ты не понимаешь, призналась она Лючии, мы с мамой получили извещение, что он пропал без вести, в сентябре сорок первого. То есть получила мама, в Ленинграде. Она написала мне в Энгельс, в летную школу. Тогда в Ленинград еще ходила почта Лючия аккуратно размешала сахар в чае. Наташа свою пайку грызла:
Его взяли в плен в июле, в Белоруссии. Впрочем, тогда у вас на фронте царила неразбериха. Ясно, почему извещение долго шло из действующей армии взяв кружку, Наташа пошла к форточке. Закуривая «Беломор», девушка понизила голос:
Из бездействующей армии, и не неразбериха, а бегство она почувствовала на плече ласковую руку Лючии:
Мы с ней похожи, поняла Наташа, только она темноволосая, а я блондинка. Мальчик или девочка может родиться рыженьким, как Павел. То есть Россо слезы потекли по щекам, Наташа шмыгнула носом:
Я думала, что Павел мертв, и что я сама умру, сгнию в тайге. И вообще, я графинь видела только на портретах, в Эрмитаже она замерла:
Я думала, что Павел мертв, и что я сама умру, сгнию в тайге. И вообще, я графинь видела только на портретах, в Эрмитаже она замерла:
Лючия, он опять толкается ребенок двигался, невестка улыбнулась:
Он получил сахар и мясо, пайку для беременных Наташа помотала головой:
Не надо о таком. Лучше расскажи мне еще об Италии она ткнулась мокрым лицом в плечо Лючии, расскажи, как мы поедем в Венецию, на остров Капри. Спой свою песню
В лицо дул свежий, соленый ветер, сияло весеннее солнце.
Брызги воды плеснули в лодку, Лючия прикрыла рыжеватую голову ребенка, в одеяльце:
Не надо простужать юного графа дЭсте, то есть Юдина Павел весело отозвался:
Ничего, он у нас парень крепкий обернувшись, Наташа увидела разноцветные дома Неаполя, дальний силуэт Везувия, на горизонте.
Выла метель, бросая хлопья снега, на запертые, железные ставни, по участку метались лучи прожекторов, лаяли собаки. Высокий голос Лючии взлетел к сводам камеры, к забранной проволочной сеткой лампе:
Venite allagile barchetta mia,
Santa Lucia! Santa Lucia!
Татарский пролив
Стальной пол грузового отсека подрагивал под ногами. В полутьме, размеренно, успокаивающе гудела система вентиляции. Белый, яркий луч офицерского фонарика заметался по темно-зеленому крылу гидросамолета, осветил алую, пятиконечную звезду. Обергруппенфюрер фон Рабе, в штатском, кашемировом свитере, в американских джинсах, прислонился к косяку двери:
Японцы удивительные люди. Вы знаете, Петр Арсеньевич, наша боевая техника, использовала воинственную лексику, а их самолеты и подводные лодки несли имена, взятые из древней поэзии Максимилиан, ласковым движением, погладил крыло Айчи:
Его называли туманной дымкой, в ясный день он задумался:
Тот утренний туман, что дымкой заволок
Колосья риса на осеннем поле,
Исчезнет, уплывая вдаль
Максимилиан смотрел поверх головы зятя:
Только не риса, а пшеницы. До войны, возвращаясь из Парижа, на машине, я остановил опель за Франкфуртом, среди полей
Максимилиан услышал звонкую песню малиновки:
Едва всходило солнце, колосья были влажными, от ночной росы. Пахло свежей землей, порхали птицы лазоревые глаза зятя затуманились, он кивнул:
Мы еще вернемся в рейх, ваша светлость. Новый фюрер встанет во главе нашей партии, вооруженной оружием возмездия Максу не хотелось говорить об оружии возмездия, фюрере и даже 1103. Зять преданно смотрел на него:
Он не понимает, о чем я. Он бездарный болван, для чего я с ним говорю о таких вещах? Меня понимают только Эмма и Цецилия Максу хотелось рассказать кому-то, что тогда, на поле, он сорвал пшеничный колос, и долго возил его в машине:
Чтобы чувствовать запах родины. Мы с папой ездили в наши края, в горы Гарца. В лесах по утрам лежала дымка он помнил аромат лесных трав, дальний стук дятла по стволу сосны, восторженный крик малышки Эммы:
Макс, земляника! Много земляники Эмма и Генрих перепачкались ягодным соком:
Мы нашли гриб, видели белку и зайца, принесли в гостиницу шишек Максимилиан вздохнул:
Не стоит ему читать стихотворение до конца.
А вот любовь моя, куда она исчезнет? Никуда, конечно
Он пообещал себе, непременно, найти Цецилию:
Она меня любит и ждет. Мне три года до сорока, я успею вырастить своих детей. Успею воспитать Адольфа, и будущего ребенка Эммы Максимилиан подозревал, что зять не знает о беременности жены:
Эмма только один раз навестила врачей, но врачи подчиняются мне срок был ранним. Обергруппенфюрера уверили, что сестра будет находиться под неустанным присмотром. Максу не очень хотелось уезжать из Патагонии, с такими новостями, однако он успокаивал себя тем, что сестра не предпримет безрассудных поступков:
Она презирает Муху, и правильно делает, но Эмма потеряла первого ребенка. Для нее важно это дитя, несмотря на так называемого отца втайне, Макс надеялся, что родится девочка:
И у меня с Цецилией появится девочка. Малышки вырастут вместе зять хотел отправиться на последний плацдарм:
Пожалуйста, я не против, усмехнулся Макс, пусть едет, но один. Эмма родит следующим летом, то есть зимой. Незачем тащить младенца в Антарктиду, пока он не окрепнет. За год Мухе устроят несчастный случай. Я обо всем позабочусь через своего столичного адвоката, Максимилиан начал подыскивать будущую резиденцию, для сеньора Ланге:
После успеха нашей программы, «Орлиное гнездо» закроется. То есть мы избавимся от всего подозрительного. У сеньора Ланге появится две гостиницы, но сам он переедет в еще более уединенное место кое-какой персонал «Гнезда» оставался на участке, для работы в отеле. Остальные товарищи должны были либо обосноваться в провинциальных городках, на севере, либо присоединиться к силам на последнем плацдарме. Макс хотел поселиться один:
То есть не один, а с Цецилией и детьми. С Эммой, и ее будущим мужем он любил сестру, искренне желая ей счастья:
Надо составить короткий список подходящих кандидатур, решил Макс, Эмма молода, красавица, ее ребенок не станет помехой. Надо найти ей хорошего человека, из братства СС Макс не собирался обрекать сестру на долгое вдовство или расставаться с ней:
Нас всего двое из семьи. Нам надо помогать друг другу, поддерживать детей. Живя рядом, такое легче выключив фонарик, он запер дверь:
Звезды, отличная идея покровительственно сказал он семенившему вслед Мухе, но, мы, все равно, проскользнем под радарами. Нас никто не заметит. Хотя, на всякий случай, пригодятся и советские опознавательные знаки Айчи поднимался на три тысячи метров за пять секунд. В случае необходимости, машина могла лететь и очень низко.