Я решила, что ты прав насчет денег. Мы должны вместе решать, на что их тратить. Ты ведь не виноват, что я пока зарабатываю больше тебя.
Ну, слава Богу, значит, ты все-таки любишь меня, нелогично сделал вывод он. Я кивнула, и мы провели по-настоящему прекрасный вечер. Выбросили Еду, сварили пельмени и долго болтали, целовались и занимались любовью. Мы мечтали о пикниках в подмосковном лесу, о совместных путешествиях по миру, о морских круизах, где под шум мягких соленых волн мы будем засыпать, сплетая руки. Мы мечтали о детях.
Через пару дней идиллия кончилась. Я отвозила Пашу на работу. С тех пор, как его супруга наговорила мне гадостей и отобрала у него машину, я все чаще по утрам подвозила его до метро, а потом и до работы. Это выходило само собой. В самом деле, глупо было бы ему переться по пробкам в автобусах до метро и толкаться там по переходам. Я делала небольшой крюк и забрасывала его к офису этих самых кондиционеров. Иногда он просил забрать его и вечером, но в основном я не могла. Или могла, но говорила, что не могла. Мне не хватало этих часов, когда я в одиночестве среди кучи железа, набитого людьми могла подумать обо всем, или могла просто в голос подпевать рок-звездам на радио Максимум. Я очень любила ездить одна, как оказалось. И вообще, мне не хватало этой пресловутой личной зоны, пространства, в котором можно побыть с самой собой. Паша почему-то старался заполнить собой любую мою свободную минуту. Он даже в ванну ко мне вламывался через пять минут после того, как я туда заходила. Он садился на краешек ванны и смотрел на меня, разговаривал со мной. Иногда по ночам я ждала, пока он уснет и тихонько выбиралась на кухню, где долго в одиночестве пила чай и смотрела в окно.
Что ты тут делаешь одна? Иди ко мне, командовал он, если просыпался и обнаруживал, что меня нет.
Так вот, я везла его на работу, он щелкал радиостанциями, потому что совершенно не переносил грузовой роковый Максимум. Я задумалась о своем и не сразу разобрала, что он говорит. А меж тем Павел вещал крайне интересные вещи.
У нас дом в Малоярославце. Я там вырос, как ты помнишь. А теперь он покосился и я давно все собираюсь и никак не соберусь его поправить.
И что? выдохнула я.
Мы бы могли там летом отдыхать.
Я не люблю Малоярославец, ты же знаешь. Там полно родни, которую я не перевариваю и которая не переваривает меня.
Ну, дорогая, это же все глупости и детский сад. Все давно выросли и изменились.
А тогда на свадьбе у Галки ты был другого мнения, съязвила я, потому что уже догадывалась, к чему он ведет. Догадывалась и заранее жутко разозлилась.
Ну брось. Там прекрасная экология. И если у нас будет ребенок, его будет с кем оставить.
Допустим, и что.
Да нет, ничего. Просто я говорю, что собираюсь этим заняться, пока не наступили холода.
Занимайся, ледяным голосом проговорила я, злясь на себя, что я не могу принять такой поворот событий.
Ты пойми, что я это сделаю для нас.
А от меня что надо? поинтересовалась я.
Ну, я готов сам все там делать по выходным. Надо только купить строительные материалы.
Какие? На какую сумму?
Я не знаю точно. Долларов на четыреста наверное хватит. Там же фундамент надо будет кое-где переливать. И крышу перестелить.
Я не дам этих денег.
Как это? опешил он. Или сделал вид, что опешил.
Так. Я не собираюсь вкладывать мои деньги в ремонт твоего дома в Малоярославце.
Это не мой дом, а наш. И деньги я трачу не твои и не свои, а общие, заверещал срывающимся голосом он, а мне стало как-то противно и тяжело на душе.
Где написано, что это наш дом? Мы с тобой даже не женаты и насколько знаю, ты не разведен и не занимаешься этим вопросом. Так что юридически это только твой дом. Твой и твоей родни. Может, даже и жены, надо посмотреть документы.
Зачем ты так.
Как? сощурилась я.
Зло. Жестоко.
Это же просто правда. Ты разводишь меня на деньги, выдавила я из себя весь яд и замолчала. Павел сидел с перекошенным лицом и молчал. Потом побледнел и сказал сквозь зубы.
Останови машину.
Нет проблем, я затормозила у перекрестка и отвернулась. Мне было больно, я боялась, что никогда больше его не увижу, но из чистого воспитания я дождалась, пока он выйдет из машины и, ни слова больше не сказав, газанула и скрылась в толпе машин. В тишине ехала минут десять, потом дрожащей рукой ткнула в кнопку любимой радиостанции и заревела. На работе я весь день созванивалась с Дашкой, Алинкой и Марго по очереди и вперемешку. Все они хором заверили меня, что я поступила совершенно правильно. А Марго прибавила жестоко:
Если я не ошибаюсь насчет твоего Паши, а я редко ошибаюсь в мужиках, то сегодня он обязательно придет домой. Может быть, поздно, очень вероятно, что пьяным, но придет обязательно. Такие не отцепятся, пока все соки не выпьют.
Спасибо на добром слове, промямлила я. Мне было очень плохо. Если бы тогда на свадьбе меня предупредили, что мой ностальгический роман примет такие формы, я бы ни за что не поверила. Или поверила бы и ни за что не стала влезать в такую кашу. Самое ужасное, что Марго оказалась права. Паша пришел под утро совершенно пьяный. Лег рядом и сказал, что я самая ужасная женщина, которую он только знал. Но что он слишком меня любит, чтобы бросить. Не могу сказать, чтобы действительно чувствовала и считала себя ужасной женщиной, но его жертву я приняла. Разговоров о деньгах на ремонт дома он не возобновлял, я не настаивала. Между нами растянулась полоса похожего на вязкий кисель молчаливого перемирия. Словно много лет женатые уставшие друг от друга супруги мы просто возвращались по вечерам по одному и тому же адресу и садились на общий диван перед общим телевизором. Я платила за квартиру, но перестала покупать продукты, предпочитая возобновить традицию питания в маленьких кафе. Он ничего не требовал, но тоже ничего не приносил и не готовил. Я только и ждала, ну когда же этот хлипкий союз осыплется и исчезнет. Однако он держался довольно долго. Пока в конце февраля оказалось, что этот союз необходимо сохранить любой ценой. Я узнала, что жду ребенка.
Что? Ты сошла с ума? Почему вы не предохранялись? заколыхалась Марго.
Что? Ты сошла с ума? Почему вы не предохранялись? заколыхалась Марго.
Мы предохранялись. Я не знаю, как так получилось, уныло объяснялась я.
Какой ужас! округлила глаза Дашка.
Ты считаешь? переспросила я и подумала, считаю ли я сама происходящее ужасом. Не уверена.
Ну не знаю. А что, ты хочешь ребенка? сбавила обороты и поинтересовалась она.
Я не уверена. Конечно, Паша не принц, но он меня любит. Мы прожили с ним вместе целых полгода, я никогда еще ни с кем столько не жила. И мы не опротивели друг другу совсем уж. Просто притираемся.
Ты занимаешься самообманом. Неделю назад ты говорила, что вы надоели друг другу до оскомины, поправила меня Алина и подлила мне чаю из чайника. Мы сидели у нее дома. Я давно не была у нее дома, с самого института. Алина жила недалеко от меня, на улице Подбельского, но в основном она сама приезжала ко мне и к девчонкам. Сегодня же нам надо было срочно найти уединение с возможностью поплакать и повыть. У меня было нельзя, так как я не готова была поделиться новостью с мамой. Дашка с Жоркой поссорились и находились в состоянии холодной войны, там он поговорить спокойно не дал бы. Марго могла бы нас всех спокойно принять у себя. Она имела прекрасную двухкомнатную квартиру в Гольяново, совершенно отдельную и к тому же красиво обставленную. Но Марго помешана на чистоте и красоте.
У меня не убрано, прощебетала она, когда я кричала, что мне срочно надо всех увидеть, иначе они могут опоздать и найти мой похолодевший труп. Приезжайте завтра. Я к утру все приведу в порядок.
Невозможно, простонала я, глядя на тонкую, похожую на палочку Коха, полоску теста для беременных. На нем жирнела и ухмылялась вторая полоса, а я даже не могла точно вспомнить, когда у меня последний раз были месячные.
Тогда приезжайте ко мне, сказала Алина и я оценила этот шаг. Она никого никогда не звала к себе. В наследство от бабушки ей досталась крошечная двушка в кирпичной пятиэтажке. Но прежде чем умереть, бабуля битый десяток лет жила в этой квартире больной. Она ходила под себя, всюду разбрасывала лекарства, портила Алине нервы и ломала ее психику. Теперь квартира полностью отошла к ней, но реально лежала в руинах. В порыве первого момента Аля содрала везде старые обои, повыбрасывала воняющие лекарства и всю мебель из-под бабуси. Но на дальнейший ремонт денег так и не нашлось, а потом случился потоп. Ее залили соседи сверху, из-за чего коротнула проводка, которую Алинин папа, военный в отставке с руками, растущими из одного неприличного места, восстановил только в кухне и большой комнате. Восстановил, рискуя жизнью, и оставил висеть проводами наружу. Более в доме никто ничего не делал, поэтому Алина не очень любит собирать у себя гостей. Мне лично, как я попадаю к ней в дом, страшно хочется загнать туда бригаду чучмеков с ведрами шпаклевки и краски Тиккурилла. Но сегодня я даже и не оглядывалась по сторонам, так была поглощена обвалившимся на мою голову материнством.
Мне в этом году будет двадцать семь иЯ боюсь, что если сделаю аборт, то потом не смогу родить никогда, сказала я самую страшную мысль.
А от Паши рожать ты готова? От него же не будет никакой помощи, Марго не жалела меня. И правильно.
Я не знаю. Он всегда говорил мне, что очень хочет ребенка. По-крайней мере, он будет расти с нормальным отцом.
Ага. А тебе все-таки придется тратить деньги на его дом в Малоярославце, пообещала Дашка.
Я уже на все согласна. Это же судьба.
Судьба Да это плохие презервативы, а не судьба, в сердцах воскликнула Алина. Я поняла, что с подобной проблемой ей и самой приходилось сталкиваться.
А какой срок? спросила Даша.
Я не знаю. В том-то и дело. Примерно месяца полтора. А может и два.
Как так ты не знаешь? удивилась педантичная Маргарита.
Вот так. Не помню, отрезала я.
Ты хочешь ребенка?
Понятия не имею.
А ты уверена, что он обрадуется?
Да ответила я. На чем зиждется моя уверенность, я не могла объяснить. Но почему-то в этом я не сомневалась. И у меня появилась собственная версия моего будущего, которая выглядела примерно так. Я говорю Паше, что готова родить ему ребенка. Он, конечно, сильно зол на меня из-за моей жадности и недоверия к нему, но ради ребенка он согласится все забыть и начать заново. Мы с ним снимем квартиру получше и станем откладывать деньги на няню. Он наверняка будет заботливо прыгать вокруг меня, кормить с рук клубникой и поминутно спрашивать, как я себя чувствую. А после того, как родится ребенок, я смогу наконец оценить его (Пашу) по достоинству и через нашу общую любовь к ребенку мы преодолеем все сложности и несуразности наших отношений. И пусть он никогда не станет дизайнером, а я не смогу хвастать перед подругами кольцами с бриллиантами в десять карат. Главное, у меня будет ребенок. И настоящая семья.
Ага. А тебе все-таки придется тратить деньги на его дом в Малоярославце, пообещала Дашка.
Я уже на все согласна. Это же судьба.
Судьба Да это плохие презервативы, а не судьба, в сердцах воскликнула Алина. Я поняла, что с подобной проблемой ей и самой приходилось сталкиваться.