и по-прежнему рыдает,
и по-прежнему вздыхает!»
Царь сказал: «Я слово дал.
Ванька с плаксой совладал.
Пусть рыдает дочь со смехом,
признаю я то успехом.
Буду делать, что хочу,
Я его озолочу!»
Тут завистливый Касьян
Буду делать, что хочу,
Я его озолочу!»
Тут завистливый Касьян
в туфлях красного сафьяна,
в шубе с царского плеча
чертыхнулся сгоряча.
Чёрт явился, хвать Ивана
и, кружася непрестанно,
в подземелье потащил,
во обитель тёмных сил.
Часть 8. Сила привычки
Так завистливым проклятьем,
с ним сроднившимся несчастьем,
послан Ваня прямо в Ад,
где тиранит злобный Гад.
Худшей доли не бывает,
и страдалец испытает
тягу лямки в шахте тёмной,
рабский труд в каменоломне.
Черти бьют его кнутами,
Да грозятся кандалами.
Ваня в бездне огляделся,
да к порядкам притерпелся.
Не такое с ним бывало,
видел сирота немало.
Научился выживать,
пропитанье добывать.
И, как стало тяжело,
вспомнил нищих ремесло,
взялся Ваня побираться,
в кладовые пробираться.
Он во все глаза глядит.
Тащит, плохо что лежит.
У чертей диковин много,
инструмента колдовского.
Тут и частый гребешок.
Тут и красный петушок
на холщовом полотенце.
Преисподней уроженцев
вздумал Ваня обмануть,
да из Ада улизнуть.
Непугливый он ничуть,
высмотрел наружу путь.
Часть 9. Побег
Черти гонятся за Ваней,
свиньи впряжены в их сани.
Настигают в зыбкой мгле
шахтой, выбитой в угле.
Парень в свой карман полез,
бросил гребень, «до небес»
в подземелье вырос лес.
Но, однако, всякий бес
сквозь чащобу продерётся
и над дурнем посмеётся:
«Эх, Ванюша-сирота!
Неумеха, простота!
Во владеньи чудесами
не тягайся ты с чертями!
Гребень не помог воришке,
глуповатому парнишке,
только выставил на смех.
Не видать тебе успех!»
Черти чащу миновали
и свиней быстрей погнали.
Улюлюкают, свистят.
Быстро, как стрела, летят.
Бросил Ваня полотенце.
Выросла гряда поленцев.
Загорелась, запылала.
Вся пещера светлой стала.
Да в огне не гибнут черти,
нежити ни в чём нет смерти.
Скок один, и перескочут,
к Ваньке тянутся, хохочут!
Не боится их Иван,
дальше мчится караван.
Часть 10. Помощь
Под землёй пещера есть,
где былых вояк не счесть.
Спят усталые бойцы,
удалые храбрецы.
Слёзно их беглец молит,
души просьбой бередит:
«Как бы мне, родные братцы,
От чертей на свет убраться!»
Поднялася мёртвых рать
и руками, ну, махать!
Рубят со всего плеча
силой ржавого меча.
Измесили, истолкли
черти кровью вниз ушли
и извилистой протокой
потекли рекой глубокой.
Стали Ваню нагонять,
жаждой парня донимать.
Наклонился тот к реке,
чувствует в своей руке
не прохладную водицу,
а чертяжую кровицу.
Обернулась она в войско.
Но Ванюша наш геройский
увернулся, побежал,
что есть силы закричал:
«Люди русские, спасите,
мне на выручку придите!»
Встали мёртвые крестьяне,
греховодники-смутьяны,
тружеников древний род,
бедняков простой народ.
Часть 11. Избавление
Кто с оглоблей, кто с дубиной.
Послабее кто с жердиной.
Наседают на чертей.
Лупят просто, без затей.
Колотили-молотили
и как будто напылили.
Чёрный дым поднялся ввысь,
с ним и сонм чертей, кажись.
Рад бы Ваня бечь вперёд,
да пути не разберёт.
Чёрный дым дорогу застит.
Нет у сиротины счастья.
Песню грустную запел,
гусляров поднять сумел.
Те взыграли буйный пляс.
Нечисть виться принялась.
И пока их рой кружился,
выход Ада отворился,
и беглец наш был таков,
Вылез из земных оков.
Непростое это дело
вдруг воскреснувшее тело.
Сирота наш стал бессмертен,
но не злобен, милосерден.
Страшен только он в бою,
где одет он как в броню.