Если до этого мозги мои Жалейкиной были заняты, то сейчас я судорожно пытался запомнить, кто есть кто, а в чехарде с невестами так ничего и не понял.
Последним появляется Илюха в сопровождении, я так понимаю, Вари и бабули Драконовой. Вот кто с годами не меняется, словно застыла во времени. В одной поре.
Варя благодатный материал. Смотрела на меня с таким восхищением, что я готов был, как павлин, хвост распустить. Чисто на автомате. Мне для этого и делать ничего не нужно. Только, боюсь, как бы потом мой хладный труп на какой-нибудь помойке не нашли: Илья такие взгляды бросает, что лучше вести себя скромно.
В общем, вечер начался скучновато. Дядя Ваня пытался речь задвинуть о семейных ценностях. Я когда услышал, что он и отца на ужин звал, а тот не явился, дух перевёл.
Вот бы была подлянка из всех засад самая жёсткая. Я не для того вырвался из дома, чтобы мириться. Нет уж, гей так гей. Выгнал значит выгнал. У него вон старший умный. Женился. Детишек заделает. И папку отпустит. Будет наследник для его миллионов. А я уж как-нибудь сам, без его давления и жёсткого поводка.
А потом как-то душевнее стало, мягче, народ не стал чинно жевать, а объединился, разговорился.
Аркадий, это дядя Ваня меня окликает. Можно тебя на минутку?
Да, конечно, Большой Босс. Я ведь понимаю, что меня сюда не жрать пригласили, а всё же чего-то хотят.
Я вас внимательно слушаю, дядя Ваня, вежливо склоняю голову и твёрдо решаю послать подальше, если начнёт давить или уму-разуму учить.
Я бы тебя послушал, улыбается дядя Дракон, и почему-то становится на душе легче. Но раз ты пока не готов к диалогу, спрошу: что собираешься делать?
Бросить экономический, найти работу, восстановиться в медицинском, выдал на едином дыхании ближайшие планы.
Помощь нужна? дядя Ваня не шутит.
Нет, чеканю твёрдо. Я бы хотел всё сам. Разве что с работой определиться.
Устроить мальчиком на побегушках или мелким клерком с незаконченным экономическим? в глазах дяди плещется холодный металл.
И тут меня осеняет. Почему бы и нет?
Лучше санитаром в какую-нибудь клинику.
Медбратом? уточняет дядюня. В курсе. Всё знает.
Нет, вздыхаю. Три года прошло. Всё что и знал забыл. Надо бы с нуля и дальше.
Не перегоришь? Не станешь ныть и жаловаться?
За кого он меня принимает?!
Я сам этого захотел, мы тоже умеем металлом скрежетать и серебро ледяное взглядом метать. Наоборот: хочу себя проверить, чтобы не ошибиться. Может, кишка тонка и не моё это, а блажь. И тогда дотру штаны в экономическом. Это испытание. Либо да, либо нет. Сердце оно такое. Подскажет и поймёт. А ныть, жаловаться это не ко мне.
И ты готов жить на доход санитара? дядя правильные вопросы задаёт. Серьёзные.
Не знаю, отвечаю честно. Заодно и это проверю. Я в одном точно уверен: к папе на пузе не поползу. А если совсем туго будет, найду выход.
Всегда можешь рассчитывать на меня, кажется, дяде Ване понравились мои ответы.
Это уж совсем крайний случай. Вы же понимаете, что я хочу сам?
Понимаю, он кивает со всей серьёзностью. А с клиникой я тебе помогу.
Понимаю, он кивает со всей серьёзностью. А с клиникой я тебе помогу.
И я вдруг понял, в чём фишка. Вот она настоящая семья. Не просто собрались под одной крышей поболтать, а родственники это. Не ля-ля про кровь, морковь, любовь. Надо помогут, попросишь поддержат. А если и пендель выдадут, так по делу.
Вон ведь, дядя Ваня тоже чудил. Диму женил насильно. И второй раз хотел. А сейчас смотрю нормальный мужик. Понял. Не постеснялся прощения попросить. Настоящий мужской поступок. Эх, отцу бы кто мозги вправил. Но там клиника. Вряд ли что-то изменится в ближайшем будущем.
Глава 13
Алла
Наутро я поняла, что свалилась. Тело ломило, голова гудела, горло заложило. В общем нетранспортабельное тело, к употреблению не готово. Подавив в себе синдром отличницы, на пары я решила не ходить.
Алл, ты чего? трогает меня за плечо Люда. В институт проспишь!
Заболела я, хриплю, гундошу, чихаю, укрывшись одеялом с головой. Две пары всего, отработаю потом.
Ну, тогда не скучай! Я сегодня домой уезжаю, так что можешь отрываться на полную катушку. Хотя о чём я? У тебя даже парня нет, чтобы поработал грелкой во весь рост.
Меня знобит, но после Людкиных слов я почему-то представляю Драконова, голого, и меня кидает в такой жар, что впору из кожи выскочить и в прорубь нырнуть. Воображение, брысь под лавку и не отсвечивай! Я болею, ясно?
Людка носится по комнате, видимо, сумку собирает. Домой всё же как-никак. Слишком шумит, но я терплю, хоть каждый её звук бензопилой по мозгам. Наконец она уходит, а я блаженно расслабляюсь. Надо бы лекарства, но мне лень. Банально лень вставать, вылезать из-под одеяла. Осень. Холодно. Болею. Имею право.
Из полудрёмы меня вырывает телефонный звонок. Игнорирую, но кто-то слишком настойчив: названивает с упорством носорога.
Что ж это такое! злюсь и разговариваю сама с собой. Поболеть честному человеку не дают!
Оса, я беспокоюсь. Ну, не можешь же ты так нагло игнорировать такого красавчика, как я.
Тупизм и раздутое самомнение. Я прямо вижу, как он лучится самодовольством, павиан бобуинистый.
Драконов, иди к чёрту.
Алла? это что, в его голосе беспокойство? И тон нормальный? С тобой всё в порядке?
Да, всё хорошо, хриплю я и всё же поднимаюсь с кровати. Проза жизни, но мне жутко хочется в туалет, но Драконову об этом я не скажу, конечно. Ты что хотел, злыдень?
Ты заболела, да? Я приеду.
Зачем? складываю я ноги крестиком и хочу уже поскорее закончить этот дурацкий разговор. Обычная простуда. Я знаю, как лечиться, лекарства у меня есть.
Ладно, разберёмся, включает Драконов деловую колбасу и снова бросает трубку на самом интересном месте.
Манера, наверное, у него такая. Брякнуть и отключиться. А ты додумывай, что хочешь. Но сейчас мне не до размышлений: мчусь в туалет, затем воюю со спутанными волосами, грею чай, пью таблетки и отвар, меряю температуру. К счастью, это действительно всего лишь простуда. Классический вариант с 37,9 на градуснике.
Я ни секунды не сомневалась, что Драконов заявится сюда. С его целеустремлённостью и напором это очевидно, поэтому, когда раздался торжественный стук в дверь, я была готова. Насколько это вообще возможно.
Аркадий
Ночью мне снился эротический сон. Я и Жалейкина в полутёмной комнате. Игра света и теней. Тело её гибкое подо мной на белоснежной простыне. Она так желанна, что у меня сводит челюсти от восхищения. Эротический танец тел. Я целую её, наслаждаясь. Двигаюсь в ней, и она вторит мне. Ноги её стройные сжимают меня в кольце, и от этого сладко и остро. Запах земляники кружит голову.
Не отпускай меня, мой якорь, иначе пропаду.
Это мой голос за кадром. И я просыпаюсь напряжённый, твёрдый и неудовлетворённый. Чёрт. Она даже во сне меня достала. И я всё меньше уверен, что это просто сон, фантазия. Уж слишком всё реалистично и знакомо. Я настолько не продвинут, чтобы видеть то, чего никогда не было.
Да было всё, было. Я уверен. Просто почти не помню. Отчётливо поцелуи и её одуряющий запах лесных ягод с кислинкой. Губы вкусные под моими губами и руки, что зарываются в мои волосы.
На часах начало седьмого. Выспался. Контрастный душ. Крепкий кофе. Сонный Пашка собирается на работу.
Паш, спрашиваю и вижу, как он застывает, ты мне друг?
Да, слишком твёрдо, и в глазах у него надежда. Ясен перец, мы слишком разные. И, возможно, я его волную. Ну, это не самонадеянность, но в зеркало я на свою рожу каждый день любуюсь. «Слишком красив для мальчика», так, вздыхая, сказала однажды мамина подруга.
Да, слишком твёрдо, и в глазах у него надежда. Ясен перец, мы слишком разные. И, возможно, я его волную. Ну, это не самонадеянность, но в зеркало я на свою рожу каждый день любуюсь. «Слишком красив для мальчика», так, вздыхая, сказала однажды мамина подруга.
У нас в семье байка ходит. Глупая такая, но я ей почему-то верю. У Драконовых девочки очень редко рождаются. Одни мальчишки, как с конвейера. А мама девочку ждала маниакально. Верила, что в этот раз все прогнозы и традиции дадут сбой. А потом родился я. Красивый, как девочка. Картинка, блин.
Когда мне исполнился год, мать то ли в порыве нежности, то ли ещё по каким причинам бантов мне навязала. Говорят, скандал был феерический. Отец рвал и метал, орал, что она из меня педика сделает. В тот же день меня налысо побрили и папа-дракон лично следил за моим мужским воспитанием. Жесткачил, как мог, чтобы из меня мужчину вырастить. В общем, я знал, как его побольнее пнуть, да.
Арк? выдёргивает Паша меня из размышлений и воспоминаний. Я встряхиваю головой, отгоняя непрошенные мысли. Ты что-то хотел?
Хотел, возвращаюсь в реальность и пытаюсь поаккуратнее сформулировать вопрос, на который хочу услышать максимально честный ответ. Для меня это очень важно, поэтому скажи правду. Я точно не помню, но у меня с этой девушкой, там, в клубе, что-то было, кроме поцелуев?
Пашка молчит, а затем, дёрнувшись, отвечает:
Думаю, да.
Думаешь или было? пытаюсь всё же уточнить, если это возможно.
Пашка краснеет. Нервно дёргается кадык.
Я не видел. Но слышал, как вы там слышно было. Похоже. А потом она оттуда выскользнула. Зацелованная, радостная, что ли. И презервативы твои исчезнувшие у неё в руках.
Он краснеет ещё больше. Я вздыхаю. Ну, Жалейкина, я тебе ещё припомню и «ничего не было», и всё остальное.
Я звоню в восемь. Она должна где-то на пути к занятиям находиться. Я это сделал, когда понял, что это выше моих сил ждать вечера. Хотелось голос её услышать и послушать, как она огрызаться будет.
Поначалу я подумал, что номер попутал. А потом что она с мужиком каким-то спит. И тут резьбу у меня сорвало конкретно. Как я ничего не наговорил сгоряча не знаю. Мозг, наверное, умнее моих инстинктов оказался. Сообразил, что это она, только голос у неё чужой.
Заболела. Отлично. Будет повод увидеться при свете дня. Как ни странно, настроение резко пошло вверх. Сейчас мы покажем, кто у нас в доме доктор!
Глава 14
Алла
Вой дите! получилось по-дурацки пафосно, словно в каком-то третьесортном водевильчике. К тому же таким голосом только сущностей из ада призывать, но Драконов как раз что-то такое и есть, так что в самый раз для него.
Но на пороге не Аркадий, а Кирилл Семакин из семьсот двенадцатой комнаты сонный и взлохмаченный. Хорошо хоть голым торсом не светит не май месяц.