Несколько иной подход к правовой регламентации розыскной деятельности наметился в результате кодификации уголовно-процессуального законодательства 19581960 гг.
Часть 2 ст. 29 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, принятых 25 декабря 1958 г., предусматривала следующее предписание: «На органы дознания возлагается принятие необходимых оперативно-розыскных мер в целях обнаружения признаков преступления и лиц, их совершивших». Данное предписание с некоторыми изменениями воспроизводилось в уголовно-процессуальных кодексах всех союзных республик. Например, в ч. 1 ст. 118 УПК РСФСР, озаглавленной «Обязанности органов дознания», указывалось: «На органы дознания возлагается принятие необходимых оперативно-розыскных и иных предусмотренных уголовно-процессуальным законом мер в целях обнаружения преступлений и лиц, их совершивших»[7].
Приведенные правовые предписания лишь возлагали на органы дознания принятие оперативно-розыскных мер в целях раскрытия преступлений и лиц, их совершивших, но не раскрывали содержания и не регламентировали порядок такой деятельности. Обозначенный подход объяснялся тем, что, во-первых, действовавшее уголовно-процессуальное законодательство не связывало данные, добытые оперативно-розыскным путем, с какими-либо правовыми последствиями, а во-вторых, необходимо было сохранять в тайне от преступников производство этих мероприятий, поскольку в противном случае они могли бы потерять всякую эффективность[8].
В предписаниях уголовно-процессуального законодательства, относящихся к оперативно-розыскным мерам, обращала на себя внимание одна существенная неточность: они возлагали обязанность принимать оперативно-розыскные меры в интересах уголовного судопроизводства на все органы дознания, перечисленные в законе (ст. 117 УПК РСФСР). Однако функциональная деятельность некоторых из них не включала в себя осуществление оперативно-розыскных мер (командиров воинских частей, соединений и начальников военных учреждений, начальников лечебно-трудовых профилакториев и воспитательно-трудовых профилакториев, органов пожарного надзора, капитанов морских судов, находящихся в дальнем плавании, и начальников зимовок).
Кроме того, уголовно-процессуальное законодательство предусматривало оперативно-розыскные меры, а не оперативно-розыскную деятельность, а это не одно и то же[9]. Оперативно-розыскные меры это лишь средства оперативно-розыскной деятельности, одна из ее существенных сторон. Под ними понимают «такие действия органов дознания, которые, не будучи процессуальными, направлены на выявление готовящихся или совершенных преступлений, на собирание сведений о личности и местонахождении преступника, его связях, на установление и обеспечение сохранности объектов возможных носителей доказательственной информации»[10].
Предписание ст. 118 УПК РСФСР, обязывавшее органы дознания осуществлять оперативно-розыскные меры в интересах уголовного судопроизводства, корреспондировало п. 6 ч. 1 ст. 108 этого же кодекса, который предусматривал непосредственное обнаружение органом дознания признаков преступления. Данное предписание закона допускало возможность использования результатов оперативно-розыскной деятельности в качестве повода и основания для возбуждения уголовного дела.
Об оперативно-розыскной деятельности, осуществляемой в интересах уголовного процесса, упоминалось и в других статьях УПК РСФСР.
Так, согласно ч. 4 ст. 127 этого Закона следователь по расследуемым им уголовным делам вправе был давать органам дознания поручения и указания о производстве розыскных действий. Такие поручения и указания следователя облекались в письменную форму и являлись для органов дознания обязательными.
УПК РСФСР предусматривал также осуществление органом дознания оперативно-розыскной деятельности в целях розыска обвиняемого в связи с приостановлением предварительного следствия ввиду того, что обвиняемый скрылся от следствия или суда, или когда по иным причинам не установлено его местопребывание (ст. 195, 196).
Важным этапом на пути дальнейшей правовой регламентации оперативно-розыскной деятельности в рамках уголовно-процессуального законодательства стало принятие 12 июня 1990 г. Верховным Советом СССР Закона СССР «О внесении изменений и дополнений в Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик»[11]. Он возлагал на органы дознания обязанности по осуществлению оперативно-розыскной деятельности в целях обнаружения признаков преступления и лиц, их совершивших, выявления фактических данных, которые могут быть использованы в качестве доказательств по уголовному делу после их проверки в соответствии с уголовно-процессуальным законодательством. Указанный Закон предусматривал также обязанность органов дознания осуществлять оперативно-розыскные мероприятия с использованием видео- и звукозаписи, видеозаписи и кинофотосъемки, а также ввел в Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик дополнительную норму, которая предусматривала прослушивание телефонных и иных переговоров, ведущихся с телефонов и других переговорных устройств (ст. 35).
До принятия первого закона об оперативно-розыскной деятельности Министерство юстиции СССР, Верховный Суд СССР, КГБ и МВД СССР разработали и утвердили 30 июня 1990 г. «Рекомендации по применению средств видео- и звукозаписи, кинофотоаппаратуры, телефонной связи и использованию полученных результатов при раскрытии и расследовании преступлений». Эти Рекомендации имели характер межведомственного акта и были согласованы с Генеральным прокурором СССР.
До принятия первого закона об оперативно-розыскной деятельности Министерство юстиции СССР, Верховный Суд СССР, КГБ и МВД СССР разработали и утвердили 30 июня 1990 г. «Рекомендации по применению средств видео- и звукозаписи, кинофотоаппаратуры, телефонной связи и использованию полученных результатов при раскрытии и расследовании преступлений». Эти Рекомендации имели характер межведомственного акта и были согласованы с Генеральным прокурором СССР.
Рекомендации предусматривали широкие возможности осуществления оперативно-розыскных мероприятий еще до возбуждения уголовного дела. Достаточно четко были определены принципы и условия оперативно-розыскной деятельности. Рассматриваемый межведомственный акт предполагал возможность использования полученных при этом сведений для успешного раскрытия и расследования преступлений, а также розыска лиц, скрывшихся от следствия и суда.
Как видим, уголовно-процессуальное законодательство России в прошлом большое значение придавало оперативно-розыскной деятельности, т. е. системе специальных средств и методов, используемых в целях обнаружения преступлений и лиц, их совершивших. Приведенные предписания рассматривались в качестве правовой основы осуществления оперативно-розыскной деятельности, поскольку других законов, регламентирующих эту деятельность, в то время не существовало. Существенно то, что они содержали важные предпосылки для принятия закона об оперативно-розыскной деятельности и отражали объективную потребность использования оперативно-розыскных сил и средств в интересах уголовного судопроизводства.
Однако в ходе совершенствования правовой регламентации оперативно-розыскной деятельности в уголовно-процессуальном законодательстве не была сформулирована дефинитивная норма, которая определяла бы ее. Определение вырабатывалось в теории оперативно-розыскной деятельности. В учебнике по основам оперативно-розыскной деятельности оно формулировалось следующим образом:
«Оперативно-розыскная деятельность есть основанная на законодательных и подзаконных актах система разведывательных (поисковых) мероприятий, осуществляемых преимущественно негласными средствами и методами в целях предотвращения, раскрытия преступлений и розыска скрывшихся преступников».
Один из теоретиков оперативно-розыскной деятельности характеризовал ее как особый вид предусмотренной законом правоохранительной деятельности органов внутренних дел, как систему регламентируемых подзаконными нормативными актами и взаимосвязанных по цели оперативно-розыскных и организационно-управленческих мероприятий, призванную в комплексе обеспечивать своевременное предотвращение, быстрое и полное раскрытие преступлений, а также розыск скрывшихся преступников и лиц, без вести пропавших.
Как видим, данное определение оперативно-розыскной деятельности принципиально не отличается от предыдущего. В нем не указывается на преимущественно негласный характер оперативно-розыскных средств и методов, но наряду с оперативно-розыскными отмечаются организационно-управленческие мероприятия и их взаимосвязь по целям оперативно-розыскной деятельности.
Определения оперативно-розыскной деятельности других авторов в основном включали в себя те же характеристики: а) она основывается на законе и подзаконных нормативных актах; б) осуществляется в целях предупреждения и раскрытия готовящихся или совершаемых преступлений, обнаружения и раскрытия совершенных преступлений; в) предусматривает выполнение системы разведывательных мероприятий; г) осуществляется, как правило, негласно и с использованием специальных методов и средств[12].
Определения оперативно-розыскной деятельности, сформулированные в более поздние годы, не отличались принципиальной новизной.
Например, в учебном пособии, написанном сотрудниками Академии МВД СССР в 1990 г., указывается, что оперативно-розыскная деятельность органов внутренних дел это базирующаяся на законах и подзаконных нормативных актах научно организованная система разведывательно-поисковых мероприятий, осуществляемых преимущественно негласно, специально уполномоченными на то оперативными аппаратами, должностными лицами и иными силами с применением присущих ей средств, методов и форм в целях эффективной борьбы с преступностью.
Несмотря на то, что осуществление органами дознания оперативно-розыскных мер было предусмотрено уголовно-процессуальным законодательством, в основном оперативно-розыскная деятельность оставалась засекреченной, а следовательно, недостаточно контролируемой. Средства, методы, способы и вся технология ее осуществления в целом регламентировались нормативными актами соответствующих ведомств.