Виктор: Не верю. Что он сделал мне хорошего, чтобы я верил ему? Поэтому я безбожник. Таким он меня сотворил.
Серафима Петровна (нравоучительно): Бог любит тебя, потому что он Бог, а не из-за того, что ты что-то сделал или нет.
Оксана: Вот так вот, Виктор! А вы, безбожник, ещё про демократию говорите! Каин безжалостно убил своего брата Авеля, а Иуда на Тайной вечере заложил, предал Христа, и это, по-вашему, демократия?
Виктор: Ну, когда это было! Но до сих пор бытует мнение Христа, что главные враги человечества это его и наши домашние.
Серафима Петровна: Я приехала в Израиль только потому, что у нас церковь стала местом, где вера в Бога сильно колеблется. Олигархи безбожники оскверняют приход своим дешёвым пиаром и толщиной золотых цепей с распятием. Когда дьякон сказал: «Верьте моему Божьему слову, но лучше деньгами», сомнений у меня не осталось! Я эмигрировала в Израиль. И хочу вам заметить каждую молитву заканчиваю воззванием ко Всевышнему, просьбой мира и благоденствия вашей многострадальной земле.
Татьяна: Таки спасибо за это. Но всё-таки вам скажу! Одна ваша землячка со Львова не вписалась ни в олигархи, ни в столбовые дворянки, ни в депутаты украинской Рады так прикатила в Израиль и удумала стать иудейкой! Стала проходить гиюр!
Оксана: Ну и как, прошла?
Татьяна: Таки да! С третьего раза! Вышла из рабанута, перекрестилась: «Приняли, слава тебе, Господи!»
Серафима Петровна (тоже перекрестилась): Прости её Боже! Иногда люди творят чёрт-те что, потому что не ведают, что творят. (Серафима Петровна (тоже перекрестилась): ) Алё! Ми зе? А! Шалом, хавэр а-кнессет адон Барабасман! Ма нишма? Ани мецтаэрет аваль акшав ани ло ба-байт. Эйе ба-маком ахарей хамеш дакот! Титкашер элай, бевакаша. Еш ли мащеу ше-ани цриха леагид леха.
Продолжая говорить, скрывается в дверях.
Оцепеневших на лавочке встряхивает голос Юрия.
Юрий: Что ж ты так навьючилась, трест снабжения мой драгоценный? Мы же всё не съедим только перекусаем!
С улицы на сцене появляется Элиана, жена Юрия. Она сгибается под весом пакетов и сумок. Запыхавшись, плюхается на скамейку.
Элиана: Юрочка, сумеешь ли дотянуться до картошечки чищеной? Там она, на полке! Ставь на газ, я сейчас доползу!
Татьяна: Я удивляюсь, Элиана, глядя на вас! Шоб вы так жили, как прибедняетесь! Шо за блокаду делаете вы своему Юрию? Вы так всегда нафаршированы едою, как гефилте фиш клёцками!
Элиана: Ой, о чём вы говорите? Слава Богу, не блокада! Детей, внуков ждём сегодня! Попробуй-ка, одному дай халву с орехами, а другому не хватит! Будет катастрофа хуже блокады!
Рита: Сами же их балуете вот и результат.
Элиана: Так кто же у нас, кроме внуков, есть? Супруг,?скажете! Супруг не в счёт! Сегодня он как «мазган» тебе нужен, но не знаешь точно, для чего! Не про моего, бедного, будет сказано. Знаете, девочки, какая у меня есть мечта! Хотя бы раз в жизни сходить с авоськой в ювелирный, а не в продуктовый магазин. Но что делать? У каждого свой крест! (Элиана:
Светлана (вслед Элиане): Господи! В ювелирный! Ей мало бриллиантов! Они у неё только, помоему, из носа ещё не висят!
Виктор: Вот она пресловутая человеческая зависть! Света, радуясь чужим успехам, старайтесь не скрипеть зубами.
Светлана: Да чему там завидовать! Какие там успехи? Просто строит из себя страдалицу вселенскую. Мне б её заботы! Муж всегда дома, не гуляет, не пьёт, как у многих. С жиру она бесится! Ты ж понимаешь? Крест она несёт, надрывается! Золотые кулоны да камни дорогие к земле её пригибают. Надрывается она! Смех!
Рита: А я недавно случайно видела, как Элиана заставляла сидеть несчастного Юрия в инвалидном кресле почти голого.
Виктор: Да вы что? Не может быть!
Оксана: Я давно знаю это. Терпит она его из последних сил!
Рита: А на людях спекулирует на жалости, слезу выжимает на ровном месте. Внук их стоматологическую клинику открыл! Вы знаете, сколько тут зубной врач получает? Они с женой имеют две дорогущих «Мазды» и коттедж строят где-то в спальном районе Тель-Авива!
Светлана: Если и надорвётся Элиана, то только бегая из банка в банк счета новые открывать! А вы не слышали это правда что Александра, комендантша наша, уволила ни за что нашу консьержку Ольгу и на её место устроила сына своего любовника?
Виктор: Это правда. Поэтому Александра стала меньше рычать на нас днём, а рычит по ночам с любовником. Любовник объявился, когда муж её Борис, прихватив сына, вернулся в Ташкент.
Рита: Господа, я вдруг подумала, что это выглядит отвратительно! Что мы обсуждаем всех и каждого! Не красиво! Хватит трясти чужое грязное бельё! Это, по меньшей мере, бесчеловечно.
Виктор: Правда, не хорошо. Но так было во все времена. Такова человеческая суть! Издревле пожилые люди рассаживались где угодно от посиделок на завалинке в средней полосе России до международных форумов стариков и старух сегодня в интернете. Поверьте, есть такое. Рассаживаются они, и начинается стук молотков. Начинается распятие всех, кто попадает под раздачу!
Светлана (задумчиво): А сына-то зачем он забрал?
Виктор: Какого сына?
Светлана (задумчиво): А сына-то зачем он забрал?
Виктор: Какого сына?
Светлана: Зачем Борис сына забрал с собою в Ташкент?
Виктор: Как выяснилось спасал от службы в армии! Уж очень ему не понравилось, что сын может попасть в действующую армию. Он спортсмен, легкоатлет и чемпион по пулевой стрельбе! Сказали только в боевые войска!
Рита: А я слышала, что Александра, напротив, хотела, чтобы сын именно тут пошёл в армию.
Виктор: Вот из-за этого разногласия они разбежались. Борис, считай, тайно выкрал сына у матери. Она узнала о том, что Фимка улетает, только через сутки в воскресенье, когда он был уже в самолёте. Говорят, врачи с трудом её откачали, насилу вывели из предынфарктного состояния!
Татьяна: О, Господи! Каждый поц хочет своё кровавое воскресенье! Ну не идиёт этот Борис? Сейчас в российской армии жуткая дедовщина! Такая страшная, что западный берег с его арабскими бандитами из Рамаллы и Хеврона просто покажется гоголь-моголем! Бедный еврейский мальчик! Русский сержант будет проверять его обрезание! Не знаю, кого мне больше жалко его или его маму!
Виктор: Мама находит утешение в дочке. Та уже отслужила и учится на фармацевта, кажется.
Светлана: Мир сошёл с ума! Девочки служат, парни от армии драпают, а матери мечутся между разлучёнными детьми и рыдают по ночам. Теперь мне понятно, откуда у Александры замкнутость и чрезмерная строгость!
Виктор: Не знаю, рыдает ли она по ночам, но вы, женщины, такие если мужья сбегают в Ташкенты, находите сто уловок, демонстрируя своё превосходство над всеми.
Рита: Это не мир сошёл с ума! Это Израиль трещит, как пустой орех, ломая кровные, семейные узы, скрепляющие родителей с детьми, детей с внуками, разобщая людей, ломая судьбы и разбивая семьи. А потому такие дома, подобно нашему, растут как грибы после дождя.
Виктор: Израиль не виноват. Он вынужден быть таким орехом, пока его окружают воинствующие арабы. Как это ни прискорбно, как это ни ужасно и противоестественно, но слово «мобилизация» еврейские девочки тут узнают раньше, чем слово «свидание».
Татьяна: Полный облом, я вам скажу! Как это у Левы Толстого? Всё смешалось в доме Обломских.
Рита: «Всё смешалось в доме Облонских», Татьяна.
Татьяна: Ну, а я про шо? Толстой знал, про кого писать!
Из дверей дома появляется Алла, катит впереди себя фуршетный столик на колесиках. На нём небольшой термос, чашки, вазочка с сахаром. На полочке внизу аккордеон. Ей помогает Тимур.
Алла: Жильцы дорогие, по четвергам у нас не спевки, а чаепитие! Недели две не собирались! Присаживайтесь девочки, мальчики! Чай с ромашковым настоем. Говорят, очень полезен.
Виктор: Чай с ромашковым настоем! С вами, Алла, даже кипяток пить приятно.
Оксана: Правильно про чай из ромашки говорят. Такой чай стимулирует творчество поэта, когда мозг его мечется в поисках нужного слова.
Сдвигают стулья вокруг столика, наливают чай, ухаживая друг за другом.
Светлана: Нам же, жрицам Мельпомены, никакой чай не помогает, когда мы мечемся в поисках значимой роли! Только уповаем на его величество случай.
Юрий (сверху): Не печальтесь, уважаемая Светлана. Есть актрисы, у которых со случаем хуже, чем у вас. Перед самим отъездом сюда меня познакомили с актрисой настолько невезучей, что даже в туалетной бумаге с ароматом персика ей всегда попадались косточки.
Светлана поперхнулась чаем, громко кашляет, слёзы на глазах, все бросаются стучать ей по спине.
Алла: Юрий! Вы что, присутствовали при этом? Вы отдаёте отчёт своим словам? Что вы несёте?
Юрий: Что я могу носить? Интересный вопрос. Что бы я понёс, если бы мог ходить?
Алла (надевает аккордеон): Бог ему судья, Светлана! Он и так наказан по жизни. Давайте лучше попоём. Не возражаете? Алла (надевает аккордеон):
«В ночь последнюю зимы,
ты мой нежно гладил локон.
Помнишь ласточку? Как мы
помахали ей из окон.
И пророчество твое,
до сих пор все пью до дна я.
«Одна ласточка увы,
не весна еще, родная».
Татьяна (обращается к Алле): Какая складная песня! Шо это? Шефутинский?
Татьяна (обращается к Алле): Какая складная песня! Шо это? Шефутинский?
Алла: Эта одна из последних песен моего сына. Он ее очень любил. С ней он стал победителем многих конкурсов. Даже одного международного. Она ему тоже очень нравилась. Он собирался записывать ее с оркестром Олега Лундстрема для фильма «Влюбленный гладиатор», но не записал. Не успел.
Оксана: Не успел? Почему?
Алла: Мой сын пропал в Чечне. Прекрасный музыкант. Он был главным военным дирижером Северо-Кавказского военного округа. Началась война в Чечне, и он туда летал вместе с другими артистами: с Розенбаумом, Лещенко, с джазовым ансамблем Георгия Гараняна. Неожиданно пропал, в Россию больше не вернулся.
Татьяна: Шо значит пропал? Музыканты нигде не пропадают! Он ещё вас заберёт на БрайтонБич! Помяните моё слово!
Алла (горько улыбается, склоняет голову к аккордеону, тихо поёт):
И пророчество твое,
до сих пор все пью до дна я.
«Одна ласточка увы,
не весна еще, родная».
ЗАНАВЕС
Действие 2
Утро нового дня. Та же скамейка. Те же лица и новые героини Элиана, Люда. Из дверей тёплого дома выходит Александра. В руках у неё видавший виды зонтик. Она кладёт его на скамейку.