Нет, даже на половину нет денег. Созвонимся в следующую пятницу. И на понедельник назначим. Думаю, приедете уже за наличными.
Созвонимся. Всего доброго.
И вам. До свидания.
И вам до свидания.
На выходе из медицинского центра, избавляющего от табачной зависимости, затяжка сигареты вдвое слаще. Итак, я получу деньги только через неделю. Может, удастся раскрутить их на активные ссылки?
По пути к трамвайной остановке меня заносит. Надежда на контракты и деньги тает. Я езжу черт знает куда, занимаюсь черт знает каким делом. Куда, зачем, во имя чего?
По пути к трамвайной остановке меня заносит. Надежда на контракты и деньги тает. Я езжу черт знает куда, занимаюсь черт знает каким делом. Куда, зачем, во имя чего?
Вконец очумевший ветер нагло плюет мне в лицо каплями дождя.
Троллейбус 13. Мой.
Тупо спрашиваю у тупо смотрящей на меня кондукторши:
До Технополиса доеду?
Да, роняет она.
Эх, краса полей, лучше бы ты рубль уронила.
Трясясь в мертвом троллейбусе, замерзая на жестоком ледяном ветру, вспоминаю фильм «В погоне за счастьем». Мы смотрели его с Элей. И как она сказала: «Хороший фильм. Только жестокий очень». И как я удивился неожиданной сентиментальности. И хотя живу я не в приюте для бездомных, зато снимаю комнату у бабки алкоголички, так что в чем-то с героем Уилла Смита мы похожи.
Глава 4. Остров проклятых
Но то, что я увидел спустя три минуты, потрясало по-настоящему. Гигантская каменная каракатица боевик вполне в стиле погони за счастьем раскинулась слева. Местами безглазая, почти достроенная, обещала к новому году стать самой высокой каракатицей в стране. На крыше монстра мигала неоновая молния: «ТЕХНОПОЛИС». Призрак счастья из стекла и бетона на сквозняке пустыря.
Остров проклятых.
Справа миниатюрная «Комсомолка» кричала свое заключительное «ДА!». Вспомнил свой бесславный поход на третий день в ветреном городе М. Шел гордо под мышкой толстое и уже разлагающееся от старости портфолио с прошлой моей «Комсомолки» региональной. В железной уверенности, что своего «комсомольца» примут.
Вместе со мной в лифт вошла девушка. Двери закрылись, и она сползла на корточки, роняя настоящие слезы. Сократили половину штата, и она в этой половине. И тут я понял, что вести о Мировом кризисе, которые на моей родине были чем-то вроде слухов о Третьей мировой войне, здесь не жареная «утка», состряпанная одним из моих коллег. Через минуту в кабинете директора по персоналу я в этом убедился.
На перекрестке в ожидании зеленого, смотрю на часы: около четырех. А у них, значит, пять. Поздравили в садике, теперь забрали домой. Поедают сейчас, наверное, торт с Даонисом.
Перед глазами поплыла наша гостиная, посреди которой два белобрысых пацана гоняют машинки Запретил себе думать.
Загорелся зеленый, я рванул к каменному хозяину через пустырь и ветер.
Железная дверь с табличкой «Служебный вход» медленно подалась, и в первую секунду я задохнулся от брызнувшего в глаза света и духа человеческого пота.
Кого здесь только не было: юноши с косами по пояс, из курток которых топорщились облаченные в черное гитары. Девушки с ногами не толще моих рук. Ржущие, в рванье и на кортах, бесполые существа. Зеленые человечки с синими ирокезами.
Сухая листовка на стене объясняла засилье фриков:
«Развлекательному центру Технополис требуются» и по списку позиций двадцать аниматоры, музыканты, персонал для шоу, стюарды. Покосившись на цифры напротив каждой позиции, прикидываю, смог бы я стать фриком за те деньги, что им платят?
В глубине будки охранника жующая голова. Наклоняюсь к окошку, и в лицо бьет запах шаурмы.
Извините, как я могу пройти к Алексею?
Охранник поднимает злое лицо: я мешаю ему раздирать зубами мягкое, желтое, набитое ошметками мяса:
Перед вами телефон звоните!
Оборачиваюсь на список телефонов сотрудников. И снова донимаю несчастного охранника:
Я не знаю его фамилии. Отдел маркетинга
Он давится слюной и вопит:
Вот и звоните, звоните!
Здесь несколько Алексеев, а фамилию своего я забыл! Из открывшейся двери в неприступные офисы появляется девушка. Расталкиваю неповоротливые костюмы.
Девушка! Мне нужен Алексей, у меня с ним встреча в четыре, а не могу ему дозвониться. Неудобно опаздывать
Звоните еще, бросает она, но, посмотрев на меня, неожиданно добавляет: Если вдруг вдруг! я его встречу случайно, а это маловероятно я скажу ему, что Вы здесь.
Спасибо, о, спасибо!
Снова объясняю что-то охраннику, иду в отдел кадров. Я замотан, но пытаюсь выглядеть уверенно. Я уже собрался уходить, и тут меня окликают. Это мой Алексей.
Значит так. Выйдете, обойдете здание, войдете с главного входа, пройдете в виниловое кафе, я буду там вас ждать.
Час от часу не легче. В атмосфере людского жужжания слова можно разве что прочитать по губам. Но половина слов для меня загадка: где центральный вход, что такое виниловое кафе, и как обойти это здание?
Где, простите, будете ждать?
«Он еще и умственно отсталый», так подумал бы я на месте Алексея.
Здесь ничего не слышно.
Виниловое кафе знаете?
Нет
Так, понятно Войдете, делает паузу, мимо гардероба. Я там вас буду ждать. Через три минуты.
Итак, у меня есть три минуты на прохождение игры. Время пошло. В последнее время я заметил, что стал двигаться гораздо медленнее обычного. Словно в замедленном кадре кинофильма.
Круче, чем этот комплекс, в моей жизни был только алматинский «Рамстор». Красный бархатный интерьер, приторно-жженый запах поп-корна, нарядные праздно шатающиеся. После моих одиссей здесь другая жизнь. Сытая, в развалку.
И все же налет провинциальности, как пыль, оседал на красном бархате. Его не смахнешь рукой, не вытравишь, не загасишь парфюмом. Он в выражениях лиц, оттенках запахов и звуков, цветовой гамме интерьера, безыскусной простоте барменов, мешкающих не к месту кассирш.
Холеной ручкой о паре перстней Алексей указывает на стеклянный столик и пару кожаных кресел. Проговариваю презентацию. Быстро, только бы не слышать, как резанет, ударит по ушам короткой плеткой «НЕТ!», не видеть спрятаться за буклетами, брошюрами, напрасным диском Я почти физически чувствую, как ему скучно. Заученные фразы освобождают голову:
«Господи, что я тут делаю? Я как ребенок, объясняющий взрослому глупые, ненужные вещи».
Звонит его телефон, и он говорит: «ДА!» Жаль, что не мне, а какой-то Марии: «Да, Мария. Я освобожусь через десять минут». Почему меня зовут не Мария?
через десять минут он соберет мои бумажки, встанет, скажет «до свидания», поднимется к неведомой Марии и забудет обо мне. А когда я позвоню через пару дней, ответит:
Да, Степан. Знаете, мы подумали и решили, что подумаем еще. Позвоните где-нибудь в январе.
Или так:
Понимаете, рекламный бюджет уже распределен до конца года.
Или что-нибудь еще.
Хватит! Мысли в этом городе материализуются быстрее, чем ты привык.
Алексей протянул визитку.
Вот мой номер. Позвоните на той неделе. Честно говоря, я не знаю, как вы сейчас ко мне прорвались, каким-то чудом
Я улыбнулся.
Что Вы, для меня это такая мелочь
С благожелательной, деланно равнодушной улыбкой он принимал мои восхищения клубом. Прошелся по кассам, приценился. Оглядел залы зеленый, синий. Не спеша оделся, постоял перед зеркалом, остался доволен собой и вышел в холодную вечереющую пропасть города.
Глава 5. Три минуты с домом
По совету милой прохожей, до «Гаваны» дошел пешком. Последняя встреча, и Почтамт совсем рядом. Я решил, раз встречи проходят быстро, заскочить на телеграф, удостовериться в том, что от них можно звонить по международной. Издалека, с той стороны улицы померещился подвох: время работы « С 9 до 18»! Это конец
Перебежав через улицу, вгляделся: это время работы «Связного». Выдохнул. И все же, я не имел права на ошибку. Скорее к окошкам, где, как обычно, гудит толпа.
Наконец, когда бойкие старушки сняли осаду с касс, протиснувшись, выдохнул свои сомнения в лицо миловидной телефонистки:
У вас можно сделать международный звонок?
Да, вот кабинки.
А до скольки работаете?
И хотя везде выведено: «КРУГЛОСУТОЧНО», она улыбнулась:
Круглосуточно.
У кого-то есть силы улыбаться. Облегченно улыбаюсь и я.
В почти болезненном наслаждении от предвкушения звонка, оглядел «Гавану». Похож на нашу Плазу. От всех этих двойных и тройных приятностей слегка саднило горло.
За оранжевой стойкой девушка объясняет бесконечно мило, долго и непонятно:
Вам нужно в офис. Выйдете через правый выход, обойдете Центр, на Пролетарскую, 34, там будет белое мраморное крыльцо, второй этаж, офис Молния, 8.
Из того, что она сказала, я понял только «Пролетарская». На Пролетарской, 1 в нашем городе находится психушка, а на Пролетарской, 99 наркология.
Побеседовал. Они, конечно, подумают. Подумайте, подумайте. К тому времени, как вы надумаете, мне на это будет уже наплевать.
В опустевшем маленьком отделении почты набралось шестьдясят рублей на пять минут. Хватит, чтобы поздравить сына, спросить, как нога Инги Петровны, узнать про справку ну и так, послушать голос.
Потом что-то случилось.
Я выходил из кабины. Телефонисты советовались, звонили куда-то, спрашивали, как звонить в город П, через какие цифры и коды. И ни один из них не был верным: не было никакой связи с моим сыном. Номер не набирался
Я выходил из кабины. Телефонисты советовались, звонили куда-то, спрашивали, как звонить в город П, через какие цифры и коды. И ни один из них не был верным: не было никакой связи с моим сыном. Номер не набирался
Адской каруселью телефонный диск крутился пятьдесят минут. Жерновом наматывал мои нервы на свою пластмассовую оболочку. Бесстрастно слушала трубка мои ругательства, бесплодным эхом отдавались они в железном сердце телефонной кабины.
Девушка, соедините меня как нибудь или я умру.
Она посмотрела на меня уже без улыбки. И снова стала набирать.
Беззвучно и сухо, я плакал. Пришел в пять сорок. Они ждут звонка, у них уже почти восемь. А у нас почти семь. И скоро они лягут спать.
Это безумие, как будто кто-то решил меня доконать.
Вы после восьми набирали десять, а потом код города?
Да! Восемь, десять, триста двенадцать и номер
Может попробовать с кодом страны?
Я пробовал! Ничего не выходит
Тогда переговоры заказывать. Надо будет ждать в течение часа.
Давайте, буду ждать
Это стоит восемнадцать пятьдесят за минуту.