Прекрасно. Завтра вас посмотрит тэм. Ты, Михан показал пальцем на Антона, пойдешь в трактир, есть такой у хозяина в собственности. Двое на конюшню, двое к садовнику. Кто?
«Какая демократия!» усмехнулся про себя Славка.
Рик быстро сказал:
Я к лошадям.
А я, пожалуй, в сад, вызвался Влад.
На конюшню, выбрал Алешка.
Управляющий повернулся к Даню.
Тогда ты к садовнику.
Тот равнодушно кивнул.
Теперь вы, обратился Михан к девочкам. С вами разберется Фло. Вон она идет.
С галереи спускалась пожилая женщина в серой рубашке и широкой клетчатой юбке. Пышные волосы с проседью делали ее похожей на добрую бабушку, но впечатление портили колючие глаза и жесткая линия губ.
Михан продолжил:
Правила у нас простые. Выполнять все, что прикажут. Приказывать вам имеют право все. В первую очередь выполнять распоряжения тэма Ласка, потом мои, потом Фло. Тэм для вас хозяин, господин. Я господин Михан, она госпожа Фло. Остальных просто по именам. Ну, кроме охраны, конечно, но вам к ней лезть нельзя. Все ясно?
Ребята недружно кивнули.
Запомните, нужно отвечать: «Да, господин Михан». Взгляд управляющего задержался на Алешке. Не слышу!
Да, господин Михан, сказал Славка вместе со всеми.
Хорошо. Сами вы заговаривать с хозяином права не имеете. Все приказы выслушивать, склонив голову. При встрече с хозяином кланяться. Это основное. Остальное вобью при случае. Фло, я буду в кабинете.
Михан ушел. Женщина оглядела новое приобретение тэма и сказала низким, шершавым голосом:
Некогда мне сейчас вами заниматься. Пошли, покажу, где спать будете, а потом разберемся. И чтоб тихо!
Следом за Фло ребята вошли в низкую дверь в торце пристройки и спустились по крутой лестнице в полуподвал. Тускло светились под потолком узкие окошки. Скрипели доски под тяжелой поступью женщины.
Тут умывальня и уборная, открыла Фло одну дверь, потянуло сыростью и вонью. Кормить вас будут на кухне, вместе с домашними рабами. Там, махнула в конец коридора, две свободные комнаты. Для мальчишек слева, для девчонок справа. Можете занимать. В остальных тоже рабы. Учтите, драк я не потерплю. Моя комната рядом с кухней. Усвоили?
Ребята промолчали.
Значит, да. На ужин приходите, так и быть, дам пожрать.
Комната была узкая, похожая на пенал. Сарай сараем: стены обшиты потемневшим сучковатым деревом, пол собран из неструганых плах. Тускло светится оконце, исчерченное переплетом; стекло мутное, белесое, с грязными разводами. На широком подоконнике стоит глиняная плошка с маслом, в нем плавает скрученная жгутом тряпочка. Вдоль стен уместились впритык лавки. На них брошены засаленные дерюжки, торчит неопрятными клоками солома. Одна лежанка, слева, под самым окном, обжита: солома заправлена, у изголовья сбито возвышение наподобие подушки.
Славка предпочел разместиться сразу у двери. Рядом пристроился Алешка, дальше молчаливый Антон, следующая была занята неизвестным. Влад выбрал свободную лежанку под окном, его соседом стал Дань. Напротив Алешки оказался Рик, одна лавка осталась свободной.
Поправляя «матрас», Славка заметил ползущую по стене жирную мокрицу. Сбил ее на пол брезгливым щелчком. Да, спать тут лучше не раздеваясь. В соломенной трухе шуршат растревоженные насекомые. Стены покрыты грязным налетом. На пол босиком встать противно, так загажен.
Славка подошел к окну. Нижний край рамы пришелся выше подбородка, пришлось подняться на цыпочки. За стеклом, в полуметре, забор. Над ним кусочек потемневшего вечернего неба. От этого зрелища стало еще тоскливее, даже в горле царапнуло.
В коридоре послышались шаги. Вот еще проблема! А если тут дедовщина?
Распахнулась дверь, и в комнату ввалился жилистый мужчина с неухоженной реденькой бородкой. От него пахло землей, травой и потом. Шустро оглядев мальчишек, он спросил:
Новенькие? Я Карт, здешний садовник. Кто со мной работать будет?
Мы. Я Влад. И вот он, Дань.
Ну и ладненько. А то ношусь как землеройка, да все не успеваю. В деле-то хоть кумекаете?
Влад мотнул головой.
Жалко, огорчился садовник и поскреб живот под замызганной рубахой. А чего такие смурные? Хозяева прошлые больно хороши были?
У нас не было хозяев, окрысился Рик. Мы не рабы.
Ну, это ты брось. Что уж теперь трепыхаться? Я вот тоже вольным родился, а толку-то, усмехнулся в усы Карт. За долги взяли. В крапп играете?
Нет, за всех ответил Рик.
Плохо. Научить? А то тоска смертная! Садовник устроился на свободной лавке и продолжил: Тут, кроме меня, только и есть, что Син, конюх. Так он мужик угрюмый, с ним играть никакого удовольствия. Дворовые наши, Право и Лево, бестолочи.
Это имена такие? не понял Влад.
Да какие имена! Просто они малость того. Ребята хорошие, но с мозгами не повезло. Братья, погодки. Нас вообще при старой хозяйке больше было. Как померла она, тэм распродал. Дом он этот в наследство получил. Дом и трактир. Думал, и меня продадут, да господин Михан воспротивились. Теперь, вишь, опять покупать начал. Карт заелозил, почесался о стенку. Я раньше с Заком в карты резался. А он у тэма вольную выиграл, нос воротит.
Как это выиграл? заинтересовался Славка.
Известно как, на мечах. Видать, спьяну хозяину в голову стукнуло, вот он и пообещал. А Зак мужик хваткий, своего не упустит.
А тут кто живет? показал Антон на соседнюю с ним лавку.
Парнишка какой-то, тихий больно. Да и нет его целыми днями, в трактир уходит. Почти все в трактире крутятся. В доме я, Син да братья четверо. Ну, и бабы, конечно. Карт зевнул и снова поскреб живот. Управляющий, само собой. Тэм наш то в казармах, то в трактире с дружками. Тоска.
Рик спросил:
А стражники?
Ну, те игроки отменные. Да разве меня в свой круг пустят? Пнут по жопе, и гуляй.
Даже для счета? усомнился Рик. Для хорошей игры, говорят, три пары нужно, а вдвоем так, баловство одно.
А то! Шестеро это игра! Но не выходит. Меня не берут. А у главных ворот пара, у задних другая. Карт загибал пальцы. На смену им, конечно, тоже четверо, могли бы какому караулу партию составить. Но кто выходной в город уходят, баб щупать.
Всего четверо? вмешался Славка. Как же они меняются? Одни все время ночью, другие днем?
Да какой тут караул, отмахнулся Карт. Так, видимость. Тихий у нас город. Ночные людишки не дураки к тэму лезть. День-ночь отстоят, утром меняются. Ну, дрыхнут, понятно, по очереди, особенно когда хозяина нет.
«Очень интересно», подумал Славка, переглядываясь с Алешкой. Потом глянул на Рика тот задумчиво смотрел в потолок и улыбался уголками губ.
Садовник встал.
Айда пожрем, что ли. Для нас Барба готовит. Гадость редкостная, что за криворукая баба! А Фло только для хозяина старается.
Я за девчонками, сказал Дань.
В коридоре он стукнул в дверь напротив, и открыла Сима.
Славка заглянул через порог. Комната, доставшаяся девочкам, оказалась совсем крохотной четыре лежанки еле уместились. Стояли они изголовьями к окну, и между ними оставались узенькие проходы двоим не разминуться. Окно выходило на уже знакомый двор.
Ужинать, позвал Дань.
Ужинать, позвал Дань.
Девочки вышли. Сима спросила шепотом, кивнув на мужчину:
Кто это?
Дань пояснил негромко:
Садовник, Карт.
Умывальня была общая и, конечно, не закрывалась. Холодное помещение с неровным полом и мутным оконцем под потолком больше походило на заброшенный подвал. Пара корыт, ведро для чистой воды, ведро для грязной. За хлипкой загородкой туалет, из выгребной ямы воняет. Отсыревшие стены покрыты плесенью.
Пока ребята плескались в холодной воде, Карт терпеливо стоял в дверях, даже не подумав ополоснуть черные от земли руки. Аля охладила запястья, растирая следы веревок, смыла дорожную пыль. Полотенец, ясное дело, не оказалось.
Следом за Картом поднялись на первый этаж. Тут было уютнее. Стены обшиты хорошо пригнанными досками сливочного цвета. Выступают резные столбы со световыми шарами в держателях. Пол чисто вымыт. Окна светлые, с частыми широкими переплетами. Пахло чем-то вкусным, и у Али засосало в желудке.
Садовник толкнул дверь запахи стали сильнее, повеяло жаром.
Кухня. Огромная печь, потемневшие стены, полки с медной и глиняной посуды, лари, мешки, корзины. У печи возилась пожилая женщина в темном платье, она не оглянулась на вошедших. Что-то искала в буфете Фло. Слева стоял длинный стол; на краю его возвышалась стопка мисок и грудой лежали деревянные ложки. За столом на лавке сидели двое парней, поразительно похожих друг на друга, и хорошенькая девушка. Она улыбнулась ребятам:
Привет! Я Минка.
Одета она была с некоторым кокетством: в кремовую блузку с бантиками и широкую зеленую юбку на высоком поясе, кудрявые белокурые волосы перехвачены изумрудной лентой.
Это Син, девушка махнула в сторону мужчины, щепавшего лучину в углу между стеной и печью.
Аля узнала в нем конюха.
Это Барба. Минка показала на повариху. А это Право и Лево, кивнула на своих соседей.
Какие дурацкие имена.
Пошла чесать языком, проворчала Фло. Лучше Барбе помоги.
Минка повозилась, изображая, мол, уже встает.
Все готово, тихо отозвалась повариха, прихватила чугунок замызганной тряпкой и понесла к столу.
Син сложил щепки, убрал нож и присел рядом с братьями; расселись и ребята. Аля оказалась бок о бок с Минкой.
Говорят, двое мне будут по дому помогать. А кто? спросила девушка.
Аля пожала плечами.
Барба разлила похлебку по мискам и аппетитные ароматы, до того наполнявшие кухню, заглушил запах кислятины. Аля глянула вдоль стола. Из местных аккуратно ела только Минка, остальные с шумом прихлебывали и дули на ложки. У Лево или Право? прилип к подбородку капустный ошметок. Аля заметила брезгливую гримаску Маши, вздохнула и принялась за ужин. Гадость перемороженная картошка с гнилой капустой на воде. Только с голоду и можно проглотить.
Фло прихватила из буфета плетеную коробку и села за столик у двери. Вытащила какие-то мешочки, принялась пересчитывать, пришептывая и загибая пальцы. Иногда отрывалась от своего занятия и посматривала на ребят. Каждый раз у Али кусок застревал в горле таким тяжелым был взгляд. Рабы ели неторопливо, молча. Только Минка трещала о какой-то «главной зале» с зеркалами, рассчитывая поразить воображение новичков.
Закончив, Фло вернула коробку в буфет и подошла к столу.
Ты и ты, показала на Симу с Машей, останетесь, поможете Барбе перемыть посуду. И утром сразу к ней. А вы повернулась к Але и Лере, завтра с Минкой. Минка, разбудишь их, поняла? И зайдешь ко мне, одежду выдам. Не ходить же им такими чучелами по дому.