Чтобы не случилось этого с теми, кто искренне ищет и хочет обрестись во Христе, в Его Церкви, необходимо искать Христа действительно, реально, а значит, трудиться над обретением характера Христова. Для того, чтобы сочетаться с нами, Господь даровал Причастие, чтобы через это внутреннее сочетание усвоить человека Себе, Своей благости, восстановить, а затем и воцарить Свой характер в человеческой душе. Посредством Таинств человек постепенно обретается в характер Христов, обретается в сыновство Богу Отцу Небесному.
Никто не знает, что есть сыновство в полноте, кроме Единородного Сына Божия. Отсюда никто не знает и, что есть отцовство, кроме Единородного Сына Божия, знающего Отца Небесного. Господь об этом сказал: « кто есть Отец, не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть и кому Сын хочет открыть» (Лк.10:22), а значит, не обретаясь во Христе, невозможно узнать, что есть усыновление Отцу Небесному. Именно в этом сыновстве и заключается важнейшее основание характера Христова. Но обрестись в него без Христа никак невозможно.
Глас Христа мы слышим в Евангелии. Поэтому размышление над Евангелием, над его содержанием является важнейшим моментом в жизни каждого христианина.
Когда-то в Церкви размышление было поставлено в правило монашеской жизни, например, размышление над Псалтирью, которое тоже является восстановлением в человеке характера Христова. Кто знаком с историей богослужебного Устава, знает, что после кафизм, составных частей Псалтири, следуют тропари, или седальны. Во время чтения Псалтири в древности монахи стояли, но после того, как боговдохновенные слова улетали ввысь под купол, во время седальных тропарей садились, и наступало глубочайшее молчание в церкви. Все затихало, внешне служба как бы прекращалась, и монахи продолжали сидеть в безмолвии. Они размышляли над только что прозвучавшими словами В других монастырях и мирских храмах вместо размышления поставлялось «чтение», т.е. кем-либо из святых написанное размышление. Указание на чтение и поныне сохраняется в Церковном Уставе.
Когда-то в Церкви размышление было поставлено в правило монашеской жизни, например, размышление над Псалтирью, которое тоже является восстановлением в человеке характера Христова. Кто знаком с историей богослужебного Устава, знает, что после кафизм, составных частей Псалтири, следуют тропари, или седальны. Во время чтения Псалтири в древности монахи стояли, но после того, как боговдохновенные слова улетали ввысь под купол, во время седальных тропарей садились, и наступало глубочайшее молчание в церкви. Все затихало, внешне служба как бы прекращалась, и монахи продолжали сидеть в безмолвии. Они размышляли над только что прозвучавшими словами В других монастырях и мирских храмах вместо размышления поставлялось «чтение», т.е. кем-либо из святых написанное размышление. Указание на чтение и поныне сохраняется в Церковном Уставе.
В монастырских келиях подобное размышление вменялось в обязательное правило и по прочтении Евангелия. К сожалению, это правило у нас сейчас забыто. А ведь это одно из важнейших правил, которое наряду с молитвенным правилом является необходимым при искании благости Христовой. Этот навык размышления должно усвоить себе на первом этапе, пока действует призывающая и воодушевляющая благодать Божия.
отношение к ближним
Для воцерковляющегося христианина очень важным является обретение навыка обращения с ближними, перемена своего отношения с ними. Это обретение дар воодушевляющей, призывающей благодати Божией. Каждый испытал это на себе, а начинается все с простого, элементарного. Пришедший в Церковь едва ли осознает себя грешным.. Он знает, в чем виноват перед своей мамой, братом, перед ребенком, сотрудниками, перед начальником Он может признавать, что где-то, в чем-то поступил не так. Знает он чувство вины и перед законами государства. А вот чувство греха, то есть вины перед Богом, он не знает, и поэтому, когда он приходит поначалу на исповедь, то говорит:
Вы знаете, батюшка, мне сказали, что надо исповедоваться. А в чем исповедоваться, не знаю. Я грехов за собой не знаю. Я никого не убиваю, не граблю, и поэтому мне не в чем исповедоваться. Вы уж так разрешите мне, допустите, позвольте мне причаститься.
Но проходит некоторое время, и этот же самый человек приходит с великим плачем:
Я согрешил. Батюшка, простите меня.
Что же произошло? Благодать призывающая вошла в сердце, осветила душевную тьму, и человек своими сердечными очами вдруг узрел, что же он есть. А если узрел, то уже и сокрушился, и загоревал. И эту свою горечь принес на исповедь. Именно действие призывающей благодати позволило человеку увидеть всю неправду своих отношений с ближними. Пять лет начального воцерковления приводят к тому, что человек начинает меняться по отношению к своим ближним, трудиться над собой.
Но, к сожалению, приходится наблюдать, что в период оскудения веры отношения с ближними становятся прежними. Человек возвращается в свой старый нрав. К сожалению, это не тот характер, данный человеку с момента его зачатия, когда душа обрела по творению Божьему характер человеческий чистый, Богодарованный, а тот, что человек усвоил по своей греховной натуре, и который мы называем своенравие.
Своенравие на втором этапе последующих десяти-двадцати лет может буквально погубить человека, если он не ухватится за содействующую благодать Божию. Тогда ему грозит совершенное охлаждение и полное отступление от Церкви.
Нередко бывает, что человек, оставаясь в Церкви чисто внешне, внутренне, нравом своим, пребывает совершенно за ее пределами. Если же он ухватится за содействующую благодать Божию, то на каком-то году своего церковного жительства начнет ею постепенно руководствоваться и в ней укрепляться.
Замечено, что в период охлаждения в человеке начинает бунтовать против его воцерковления его же своенравие. Нередко, после первых лет искреннего церковного жительства, человек вдруг начинает чувствовать в себе восстание злохудожных качеств, которые давно, казалось бы, исчезли. Человек уже забыл давно об этом и вдруг
Что же случилось? Почему охладела молитва, желание ходить на службы? Почему на фоне этого охлаждения со властью начинают восставать человеческое своенравие и свойства падшей человеческой натуры? Истеричный снова начинает кричать, капризный ныть, упрямый настаивать, развратный блудить, скаредный жадничать и т. д. Более того, в человеке начинают проявляться такие качества, о которых он и не подозревал.
Умение восставать из своенравия и противостоять ему одно из важнейших обретений переходного периода от оглашения к воцерковлению. Поэтому очень важно в это время укрепить новый порядок отношений со своими ближними. Необходимо всегда помнить слова Господни: «По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою» (Ин.13:35). Господь не сказал, что узнают по тому, как вы поститесь, как вы молитесь, как вы бегаете на богослужения или как выстаиваете их, не это сказал, а сказал: «если будете иметь любовь между собою». Тем самым Господь выделил это качество отношения с ближними как важнейший плод нашей духовности.
« Вера без дел мертва» (Иак.2:20,26), без дел любви в отношениях с ближними. И если этих отношений с ближними нет, тогда и вера безполезна. Бесы то же веруют и трепещут. Человек же, веруя, нисколько не трепещет, даже страха Божьего часто не имеет. В период воодушевляющей благодати человеку очень важно, как можно серьезнее и внимательнее, потрудиться над навыком отношений со своими ближними.
Что приходится наблюдать в пастырском служении? Первые три-пять лет священнического служения пастырь, позабыв про усталость, непременно останется, не спеша выслушает своих духовных чад, обязательно исповедует, наставит и утешит их, несмотря ни на какие попытки следящих за порядком в храме ревностных церковниц поскорее выпроводить всех прихожан после богослужения.
Когда же начинается период охлаждения, порой трудно сохранить ту силу и ту полноту ревности и в себе и в чадах своих, нет времени, сил, желания подолгу заниматься с ними. Священник начинает торопиться из храма, ведь вне храма у него столько дел
Равно как и монах Обычно в первый год после пострига человек, благодаря прикосновению благодати Божией, переживает необыкновенную, самозабвенную ревность монашеского служения. Это драгоценное настроение, драгоценное состояние. Но как важно это настроение, даруемое благодатью Божией, бережно и трепетно хранить, поддерживать в себе, навыкать в нем, откликаться на всякую нужду и просьбу. Если вовремя не научиться отлагать свой характер, отсекать свою волю, то потом, в период оскудения сил, монах будет не в состоянии управиться с собственным своенравием.
Если мирянина «пасут» много бесов, возбуждая в нем своенравие, священника преследуют еще больше, то монаха, как говорят отцы Церкви, борют десятки. И потому малейшее падение в своенравие тут же разжигается, поддерживается и сильно умножается бесами. Удержаться бывает порой почти невозможно. Неудивительно, что сильные падения могут происходить на втором, на третьем, на пятом и в последующие годы монашеского служения.
значение наших ближних
Мы легко оцениваем других, а вот себе дать объективную оценку часто затрудняемся. Если человек отвергает возможность сказать о другом, что он свят, то это значит, что человек сопоставил его с реальными образами святых людей, т.е. измерил его, оценил. Это измерение, оценку каждый из нас делает очень легко. Более того, оценку других он постоянно осуществляет, а вот объективно оценить себя очень трудно, потому что в нашем падшем естестве существует очень много защитных механизмов. Это механизмы защиты сознания и нашей чувственной сферы нашего неустроенного, тленного сердца от подлинного, глубинного осознания нашей греховности, того, кто же мы в действительности перед Богом и перед ближними, теми людьми, которые окружают нас.
У каждого человека существует множество серьезнейших установок, которыми сердце ограждается от всякого обличения, а тем паче от обличения других. И поэтому мы видим, что человек, встречающийся с самим собою, имеет очень сильную защиту своего эгоизма, самодостаточности, самоугодия, которое не распознается.
Хранит эти механизмы самозащиты наша гордость.
Чем больше гордость, тем дальше человек отстоит от Бога, своим неверием закрываясь от Него, полагает: «Если я в себе ничего плохого не вижу, то и Бог ничего особенного во мне не видит». Или: «Каким я вижу себя, таким и Бог меня видит». Иначе и невозможно объяснить, почему человек, пребывая в глубоком эгоизме и самолюбии, остается настолько уравновешен и доволен собою.