А ты боялась, шут возник напротив словно из воздуха, напугав Фарали.
Что? чисто автоматически спросила девушка, узнав придворного дурака и успокоившись.
А ты боялась, дуралей провёл рукой по подарку принцессы и усмехнулся, Эй, эгей, я дуралей! Сам дурак, других дурачу, дураки все горько плачут! Всем на зависть я дурак, дуракам я всем дурак!
Шут подмигнул служанке и неспешно побрёл рядом. Девушка оглядела шута, на секунду задумалась, а после обняла простофилю.
Никакой ты не дурак, прошептала Фарали на ухо спутнику, Всё ты знаешь. Спасибо.
Дурак дураком, возразил шут, Вот какой умник до такого додумался бы?
А сэр Блумстен? спросила служанка.
А, сэр свинья, усмехнулся собеседник, сэра кабана велено приказом самого короля не беспокоить до утра, а там кузнец его вытащит.
Но как король это допустил?
Ну, тут уж сэр рыцарь сам виноват, шут напустил на себя серьёзный вид, снова подмигнул и скрылся в темноте.
Как Хромой Жан отправился воевать
Солнце клонилось к закату, медленно наступали сумерки. На скамейке возле убогой хижины на краю деревеньки степенно восседал пожилой человек, временами щурясь от косых лучей, иногда вздыхал, да продолжал неторопливо и важно набивать свою трубку. К этому нехитрому занятию человек подошёл серьёзно, не стал по примеру соседей запросто и без затей заталкивать табак внутрь, а ровно, аккуратно, слой за слоем, укладывал перемолотые табачные листья, ровнял, утрамбовывал, и лишь когда убедился в том, что трубка набита именно так, как с его точки зрения следовало, лишь тогда потянулся к одному из угольков в жестяной бочке, которая располагалась справа от его скамейки. Потянулся и с досадой крякнул, уголёк в его руке никуда не годился. Пристроив трубку на скамейке, Хромой Жан сосредоточился на бочке, решив найти подходящий уголёк, а не тратить своё время на огниво. Увы, мужчине не повезло, хоть и недавно прогорел всякий мусор в бочке, уголька подходящего так и не нашлось. Жан крякнул, выругался вполголоса, а после воспользовался иным способом получения огня, долго раскуривал трубку, плевался, но когда добился желаемого, развалился на скамейке и принялся неторопливо пыхтеть, выпуская облачка ароматного дыма в воздух. Вдалеке мелькнула тень, шустро скользнув по небу и скрывшись недалеко от горного хребта.
Разлетались, проворчал Хромой Жан, недовольно засопев, разлетались. Им-то, драконам, что сделается? Знай себе летают да гадят с небес на честных горожан. Тьфу! А мы, значит, тут дохнем да мёрзнем, а то и чума или ещё какая напасть. А вам, чучелы хвостатые, мужчина пыхнул дымом и погрозил кулаком в небо, только летать да гадить подавай.
Так Хромой Жан и сидел, продолжая пыхтеть своей трубкой, да ругать драконов. Впрочем, окажись на месте дракона гном или эльф, досталось бы и им, досталось бы любому, кто оказался бы на его глазах, Жан бы не постеснялся высказать всё, что пришло бы ему на тот момент в голову.
Хромая нога болезненно заныла, заставив сжать зубы и отвлечься от драконов.
Хромой, после короткого ругательства неведомо кому пожаловался Жан, Хромой, говорите. Как стал таким, так и не нужен. А я, между прочим, был лучшим лучником этого сраного королевства, да и теперь кто со мной сравнится? Разве не я одной своей стрелой сшиб негодяя, вздумавшего резать короля? Разве не я ходил на войну больше раз, чем солдат в нашем войске? Все призы мои были! Учиться ко мне ходили, и зачем я, дурак, их учил? Выучил на свою голову
Тут старый вояка проклял короля, наложившего на него запрет участвовать в каких-либо состязаниях по всему государству. Король, однако же, сопроводил запрет выплатой на пять лет вперёд по сумме призов всех проводимых для лучников соревнований. Но не того хотел Жан, хоть и от денег и наград лучник не отказывался никогда. Король, посчитавший по какой-то причине, что его лучнику не хватает жалованья, лишил своего вояку удовольствия, которое тот ценил поболе золотых монет и дорогих украшений. И если бы не случавшиеся в те времена войны да мелкие стычки, обида на короля вырвалась бы раньше из глубины души стрелка. А что теперь? Получив увечье, лучник отправился прямиком в отставку, несмотря на то, что руки остались целы, а глаза были всё так же зорки и точны. Лекари, руководствовавшиеся распоряжениями Совета, списали Жана без всякого зазрения совести, а король, к которому всё же обратился Хромой, лишь подтвердил их решение. «Пора бы, Жан, тебе и честь знать,» сказал монарх. Жан воспринял это как намёк на то, что превратился в старую развалину, разобиделся и промолчал, собрал пожитки, остатки жалованья и накопления, а после и был таков, отправившись на восточную границу, рассчитывая пострелять хотя бы там. Чтоб лучник, пусть и хромой, ушёл на покой в тридцать два года? Жан был с этим решительно не согласен. Какое-то время у стрелка работы было достаточно, потому как ополченцы, принявшие его к себе, не попадали под действие закона о здоровье солдат короля, да и соседи-варвары так и лезли, пускать стрелы Хромому приходилось едва ли не каждый день. Да только каким-то чудом был заключён мир, ополчение распустили, тут-то и обрушились на лучника неприятности. И если раньше на него сыпались одни сплошь награды, то теперь лишь синяки да шишки, к тому же сам Жан нарывался на всё, на что только можно. Пришлось убираться из восточных земель, Хромой даже подумывал бросить своё ремесло, да только не утерпел, в итоге перессорившись со всеми, с кем только смог. Куда бы не направлялся Жан, гнали его отовсюду, с людьми лучник ужиться не мог. Так и оказался Хромой у гномов, капиталы свои стрелок не растерял, на это мозгов у него хватило, прикупил хибарку да и зажил среди рудокопов, иногда постреливая на потеху толпы, учил и желающих, словом жизнь вроде бы наладилась, тут бы и успокоиться Хромому наконец, да не тут-то было: дал себя знать его характер.
Тут старый вояка проклял короля, наложившего на него запрет участвовать в каких-либо состязаниях по всему государству. Король, однако же, сопроводил запрет выплатой на пять лет вперёд по сумме призов всех проводимых для лучников соревнований. Но не того хотел Жан, хоть и от денег и наград лучник не отказывался никогда. Король, посчитавший по какой-то причине, что его лучнику не хватает жалованья, лишил своего вояку удовольствия, которое тот ценил поболе золотых монет и дорогих украшений. И если бы не случавшиеся в те времена войны да мелкие стычки, обида на короля вырвалась бы раньше из глубины души стрелка. А что теперь? Получив увечье, лучник отправился прямиком в отставку, несмотря на то, что руки остались целы, а глаза были всё так же зорки и точны. Лекари, руководствовавшиеся распоряжениями Совета, списали Жана без всякого зазрения совести, а король, к которому всё же обратился Хромой, лишь подтвердил их решение. «Пора бы, Жан, тебе и честь знать,» сказал монарх. Жан воспринял это как намёк на то, что превратился в старую развалину, разобиделся и промолчал, собрал пожитки, остатки жалованья и накопления, а после и был таков, отправившись на восточную границу, рассчитывая пострелять хотя бы там. Чтоб лучник, пусть и хромой, ушёл на покой в тридцать два года? Жан был с этим решительно не согласен. Какое-то время у стрелка работы было достаточно, потому как ополченцы, принявшие его к себе, не попадали под действие закона о здоровье солдат короля, да и соседи-варвары так и лезли, пускать стрелы Хромому приходилось едва ли не каждый день. Да только каким-то чудом был заключён мир, ополчение распустили, тут-то и обрушились на лучника неприятности. И если раньше на него сыпались одни сплошь награды, то теперь лишь синяки да шишки, к тому же сам Жан нарывался на всё, на что только можно. Пришлось убираться из восточных земель, Хромой даже подумывал бросить своё ремесло, да только не утерпел, в итоге перессорившись со всеми, с кем только смог. Куда бы не направлялся Жан, гнали его отовсюду, с людьми лучник ужиться не мог. Так и оказался Хромой у гномов, капиталы свои стрелок не растерял, на это мозгов у него хватило, прикупил хибарку да и зажил среди рудокопов, иногда постреливая на потеху толпы, учил и желающих, словом жизнь вроде бы наладилась, тут бы и успокоиться Хромому наконец, да не тут-то было: дал себя знать его характер.
Тут снова пролетел дракон, Жан вспылил, затушил свою трубку и бросился в хибару, вернулся с луком и выпустил в тень восемь стрел подряд. Дракон без труда увернулся от деревяшек со стальными наконечниками, хоть никакого вреда ему они и так бы не смогли причинить, развернулся, намереваясь продолжить полёт, но передумал. Благодаря своему отличному слуху дракон услышал все проклятья, изрыгаемые Хромым в адрес его соплеменников, глухо рассмеялся, спикировал над хижиной и сделал ровно то, в чём обвинял драконов сам Жан, навалив прямо в полёте здоровенную кучу на Хромого, снова рыкнул, да и был таков. Более тратить время на престарелого недоумка дракону было недосуг.
Не стоит и говорить, что именно сказал Хромой Жан, выбираясь на поверхность из зловонной кучи, вопли лучника, совершенно непечатные, оглашали окрестности ещё добрых полчаса. В городе несомненно вмешалась бы стража, гномы тоже были не в восторге, но уже привыкли к таким выкрутасам соседа, а потому в очередной раз пожали плечами и вернулись к своим гномьим делам, не услышав для себя ничего нового. Как и дракон, рудокопы не посчитали нужным тратить время.
А что я говорил? Жан, убедившись в справедливости своих упрёков в адрес драконов, был этим доволен, Летают да гадят только! А взять гоблинов? И
Хромой неожиданно затих, потому как голову стрелка внезапно посетила идея. Идея показалась стоящей, Жан замолчал совершенно и принялся за расчистку окрестностей, а после заперся у себя в хибаре, затихнув окончательно.
Не показывался Хромой уже больше недели, гномы удивились как это так? Уж не помер ли лучник? Звуки, доносившиеся из владений стрелка, удивляли ещё больше судя по всему Жан занялся кузнечным ремеслом. Гномы, решив, что Хромой выдумал новую забаву, только посмеялись куда ведь лучнику тягаться с лучшими мастерами? Сделает какую-нибудь никчёмную безделицу, повеселит народ, тем и кончится. Только зря они так думали, потому как понятия не имели, что Жан в своё время, перед тем как пойти на службу, сам был подмастерьем у кузнеца, а стрельбу считал баловством. Так что по окончании недели с небольшим перед гномами предстал упакованный в добротные доспехи Жан.
Сосед, гном по прозвищу «Котелок» заглянул первым, да ты никак на войну собрался?
Твоя правда, довольный Жан разгуливал вокруг хибарки, опробуя доспехи, вот я им всем!
В этом? презрительно фыркнул гном, указывая на доспехи.
Выглядят и в самом деле паршиво, согласился Хромой, но зато сам сделал.
Тц, не позорься, посоветовал Котелок, брось этот хлам, а если уж так приспичило, то племянник продаст тебе как своему. Целее будешь, если уж и вправду воевать собрался.