Глаза Синтии радостно засверкали, как только она увидела Пола:
А мы ждали Вас! Проходите скорей. Маман уже полчаса про Вас спрашивает, когда же придете
Простите меня, Синтия, я так к вам спешил, что совершенно забыл заскочить в кондитерскую показывал своему новому соседу квартиру, в которую мы оба завтра переезжаем. У вас здесь есть какая-нибудь булочная по соседству? Завтра же обещаю принести кулек круасанов!
Ах, ну что Вы, и краска залила ее юное личико, не стоит, право же Впрочем кондитерскую я Вам покажу, а сейчас проходите же скорее.
Синтия! из глубины комнаты раздался низкий женский голос. Кто там? Это мистер Вербер?
Ах, ну что Вы, и краска залила ее юное личико, не стоит, право же Впрочем кондитерскую я Вам покажу, а сейчас проходите же скорее.
Синтия! из глубины комнаты раздался низкий женский голос. Кто там? Это мистер Вербер?
О, да, мамочка, это он! Я же говорила, что он непременно придет! и Синтия помогла Полу раздеться и повела его в дальний угол к столу, за которым в единственном в этой комнатушке кресле полулежа располагалась еще красивая, но очень худая женщина.
Это миссис Ли Пратчетт, моя мама, улыбаясь кивнула Синтия в сторону женщины и подвинула стул для Пола. Пол подошел к миссис Пратчет, едва коснулся губами ее тонкой и бледной руки и присел к столу, на котором уже дымились три чашки ароматного чая.
Мммм, пробормотал Пол, прикрывая глаза, какой аромат!
Это Син сама придумала добавлять в чай сушеные апельсиновые корочки и засохшие цветочные лепестки Правда, у нас в доме не так часто бывают цветы, поэтому и чай этот мы бережем исключительно для гостей, и миссис Пратчетт зарделась от удовольствия.
Пол внезапно ощутил новую волну стыда за то, что пришел с пустыми руками, и опустил голову. Он твердо решил назавтра прислать им круассаны и свежие цветы.
Ну, рассказывайте, мистер Вербер, как Вы оказались во Франции?
Пол отпил глоток обжигающего чая и пробормотал:
Здесь гораздо проще продавать картины, да и выбор студий куда обширнее Впрочем я и в целом очень люблю эту страну, я чувствую себя здесь дома, в Англии такого никогда прежде не случалось, хотя я провел там всю свою сознательную жизнь
Син села у ног матери на крошечную деревянную скамеечку и подперла щеку кулаком, внимательно вслушиваясь в рассказ Пола.
Я хотел бы здесь осесть и со временем остаться навсегда.
Миссис Пратчетт поправила свою нехитрую прическу и чуть подалась вперед, внимательно осматривая Пола:
Вы удивительно красивый молодой человек. Правда, Син? Такой красоты я прежде не встречала, хотя, благодаря де Преверам, повидала немало элиты Непременно напишите свой автопортрет ну или позируйте для другого портретиста Ваше лицо просто необходимо запечатлеть на холсте
Син быстро закивала, подтверждая слова матери, а Пол смутился и, взяв со стола небольшое круглое зеркальце, всмотрелся в собственные черты, на которые прежде никогда не обращал никакого особого внимания. И в этот раз он не заметил ничего такого, что могло бы поразить воображение художника или молоденькой женщины: волосы как волосы обычные, черные, но брюнетов сейчас и без него предостаточно; нос слишком маленький и точеный для мужского профиля; глаза вот и вправду хороши большие, карие почти как у оленя, но только такие глаза, право, подойдут лишь барышне, мужчине они совершенно ни к чему. И Пол с недоумением отложил зеркало в сторону и тут же поймал на себе восхищенный взгляд Син:
Как чай?
Очень вкусный!
Через сорок минут Пол раскланялся с обеими милыми дамами и, пообещав непременно зайти на следующий день, отправился в свою комнатушку в гостинице собирать вещи для предстоящего переезда.
У Пола уже очень давно не было женщины. В свои двадцать семь он не мог похвастаться богатым опытом общения с дамами: дома терпимости он с юности обходил стороной после того, как потеря невинности обернулась для него долгим и неприятным лечением, а обычные девушки никогда не вызывали никакой сердечной муки. Он был бы непрочь влюбиться, но всегда выходило так, что женщины либо вешались ему на шею, либо отвечали холодным отказом, и ему так и не удалось испытать ничего настоящего к моменту встречи с Син. Неприятный скандал, разразившийся в Лондоне прямо перед его отъездом во Францию, лишний раз утвердил его в мысли, что с женщинами он вряд ли научится находить общий язык. Уж, по крайней мере, с их родителями так точно нет. Но, к его вящему удивлению, семья Пратчеттов по-домашнему согрела его сердце, и он вприпрыжку полетел в гостиницу, посвистывая на ходу.
За ночь в Париже выпал снег, укутав улицы и дома сплошной белой пеленой. Снежные зимы редки в этой части Европы, а Полу коренному жителю туманного Альбиона и вовсе впервые довелось увидеть по-настоящему солнечное, морозное и снежное утро. Он был портретистом, изредка баловался натюрмортами, но теперь в нем резкой волной поднялось желание выехать за город и попробовать написать едва ли не первый в жизни пейзаж: редкие деревья в белых пушистых покрывалах искрились в лучах взошедшего солнца, свет его отражался от белоснежных треугольников крыш и слепил безликие толпы прохожих, спешащих куда-то в этот неурочный час. Раздавались восторженные крики детей, скользящих по хрустящему, играющему на солнце мириадами цветов, снегу, оставляя после себя широкие и глубокие, словно вспаханные, борозды, во все стороны летели снежки, задевая случайно пробегавших мимо людей и оставляя на их спинах и боках холодные белые отметины. Воздух дрожал и звенел тонким хрусталем, готовым разбиться от малейшего неосторожного прикосновения. Солнце плясало, высвечивая самые красивые затаенные черточки обыкновенно грязного и мрачного Парижа, погружая его в волнующие бездны радости, света и искрящегося детского веселья.
Памятуя о давешнем обещании, Пол, уложив свою нехитрую котомку и, вернув ключ коридорному, прямиком направился в ближайшую кондитерскую за круассанами. В цветочном магазине денег ему хватило только на гвоздики, поэтому он купил их, попросив сынишку цветочника за скромное вознаграждение отнести цветы и кулек по указанному им адресу. Душу его едва ли не впервые в жизни вдруг наполнила тихая радость, ему вновь захотелось творить не ради денег или славы, а для того, чтобы излить накопившееся внутри тепло.
Джеймс уже ждал его на Сен-Жермен, прыгая по сугробам в неудачной попытке согреться. Мадам Люазо заметила их в окно и быстро замахала рукой, приглашая войти, поскольку дверь была открыта. Она была одета и держала в руках скромный чемоданчик, намереваясь передать студию в их полное распоряжение: овдовев, мадам Люазо решила переехать жить к своей сестре, а студию непременно сдать художникам как и хотел в свое время ее покойный муж. Расплатившись и проводив хозяйку, Пол и Джеймс скинули вещи и еще раз осмотрели свое новое жилище. Теперь, при солнечном свете, оно показалось им куда более просторным и располагающим к занятиям живописью. Квартира состояла из двух комнат, небольшого коридора и кухни. Основную, самую просторную комнату, они сразу наметили под рабочее пространство, а спать определили во второй поменьше, но при этом очень уютной.