2. Обнаружить страх, в который вылилась родовая травма, и пройти сквозь него, встретив поддержку на выходе. Например, страх быть отверженным, страх высоты, публичности, осуждения и т. д. Для того, чтобы правильно смоделировать критическую ситуацию и обеспечить безопасное ее прохождение, необходима поддержка специалиста. Сделать такое самостоятельно можно разве что случайно.
3. Психотерапия, направленная на прояснение отношения родителей к ребенку, его источников, и на завершение сепарации.
3. Психотерапия, направленная на прояснение отношения родителей к ребенку, его источников, и на завершение сепарации.
4. Духовные практики типа «самадхи» в индийской терминологии или любые практики, в которых переживается «смерть личности» без разрушения самого ментального пространства. (См. также главу Самадхи). Нередко установка типа «меня не должно быть» становится сильной мотивацией к духовным исканиям.
Диагностику повреждений первой чакры должен проводить специалист. Самостоятельная диагностика практически невозможна.
Иногда, если удается выделить первичную установку, можно разработать особые медитативные упражнения для ее исследования и трансформации. Задача такой медитации показать, что изначальный ум больше, объемнее любых идей, в которые он верит; выйти за пределы травмы, пережить изначальное «есть», существующее до «я». Однако первичная установка практически слита с фоном сознания человека и не воспринимается им, как отдельный процесс ума. Поэтому тексты медитаций обычно формируются индивидуально под человека, да и саму медитацию лучше выполнять в присутствии мастера. Для начинающих практиков такие упражнения могут быть труднодостижимы по энергии, даже в присутствии мастера. В этом случае рекомендуется предварительно развить способности к концентрации.
Примерные структуры медитаций
«меня нет» кого нет? «Меня нет» это мысль. Где она существует? Кто думает эту мысль? Тот, кто думает, что «меня нет» это я или не я?
«меня нет / не должно быть здесь» где именно меня нет / не должно быть? Определить область пространства, где «меня нет». Тот, кто осознает эту область, кто он?
«я никому не нужен» трансформировать по схеме: не нужен значит не должен; не должен значит свободен, не ограничен.
«меня не должно быть» найти того, кого не должно быть, и позволить ему исчезнуть. При этом, что происходит с тем, кто делает упражнение? Исчезает ли он?
Глава II. Свадхистана
Согласно моему опыту, свадхистана отвечает за следующие функции:
«я есть отдельно», т.е. проживание своей отдельности от внешнего мира, индивидуальности;
первичные ощущения, сенсорика в целом, сбор информации;
движение, исследование мира, расширение личного пространства;
ресурсность, удовольствие, сексуальность, жизненность в целом.
Нарушения перечисленных функций в той или иной мере есть практически у всех. Соответственно, каждая из них нуждается в диагностике и терапии.
Функция первичных ощущений обычно нарушается в детстве следующими механизмами:
сенсорный голод, изоляция, когда у ребенка попросту недостаточно ощущений для нормального развития недостаток игр, общения, «замороженная» эмоциональность родителей. В результате «пропускная способность» нижних центров оказывается низкой, человек как будто ничего не чувствует. Если точнее, он не умеет замечать свои ощущения и узнавать их. Сенсорная информация не накапливается. Вероятное физическое следствие общая недоразвитость тазовой области, бедер и ног.
Игнорирование родителями значимости этих ощущений для ребенка. «Он все равно ничего не понимает», «что он там может чувствовать, ему всего два года». Пренебрежение значимостью чувств ребенка. В результате сенсорная информация накапливается, но что с ней дальше делать непонятно. Не происходит сублимации жизненной энергии, энергия застаивается в области таза и бедер. Во взрослом состоянии сопровождается воспалительными процессами в поясничном отделе: постоянная боль, грыжи. Способность действовать либо подавлена, либо опирается на некое абстрактное «надо, правильно», и, как следствие, неэффективна.
Подмена ощущений ребенка некими «правильными» со ссылкой на внешний «авторитет». Здесь есть два варианта:
ощущения ребенка агрессивно заменяются родительскими («это же вкусно, почему ты такой упрямый?»), что рождает дуальность жертва-тиран;
ощущения (нравится не нравится) заменяются некой абстрактной полезностью, целесообразностью, которая не опирается на непосредственные ощущения родителей тоже («не вкусно, зато полезно!»). Поскольку проверить истинность абстрактного авторитета не представляется возможным, возникает эффект «заморозки» нижних центров.
Для чего ребенок позволяет такую замену? По двум причинам. Во-первых, чтобы быть ближе к родителям, и, если эта потребность сохраняется у взрослого, это работа для психотерапевта.
И во-вторых потому что ребенок просто не может разобраться в своих ощущениях, а взрослые, вместо помощи и поддержки, предлагают ему готовую интерпретацию. И ребенок принимает ее без анализа, чтобы ускорить социальную адаптацию. К тому моменту, как ребенок в принципе мог бы заметить подмену, она уже давно совершилась. В этом случае подмена ощущений не имеет эмоциональной окраски и не фиксируется как травма. Последствия такой подмены тоже будут не острыми вроде бы ничего конкретного, просто что-то в жизни не клеится. И вопрос лежит уже не в плоскости терапии, а в плоскости эзотерики, в каком-то смысле.
Во взрослом состоянии подмена ощущений может проявиться через выпадение дисков, разрушение дисков и позвонков в поясничном отделе. А также через жесткий, малоподвижный поясничный отдел вследствие необходимости контролировать свои ощущения и быстро подменять их модельными, «правильными».
Морально-этическое ограничение, запрет удовольствия, как чувства эгоистичного (не учитывает интересы родителей); либо обесценивание удовольствия как непрактичного, бессмысленного («сначала дела, потом удовольствие», «делу время потехе час», «удовольствие нужно заслужить»). Однако ребенок, да и здоровый взрослый, движется в конечном счете от удовольствия к удовольствию. Удовольствие является как ресурсом для новых открытий, так и желанным призом за совершаемые действия, а стремление к удовольствию естественная первичная мотивация. Если ограничить удовольствие не реальными последствиями совершенных поступков, а абстрактными этическими постулатами, это может сделать бессмысленной всю игру.
Вывод. Нарушения базовой чувствительности неизбежно формируют неуверенность в себе вследствие невозможности опереться на свои непосредственные ощущения и доверять им, ведь взрослые (вожаки, лидеры) объявили их неверными, запрещенными, ненужными. Поскольку ребенок больше не умеет или не имеет права опереться на свое собственное чувство (удовольствие), он становится вялым, неинициативным; либо, наоборот, разрушающим границы и рамки бунтарем.
Основная задача на этом уровне определить: то, что я «чувствую» прямо сейчас, я действительно это чувствую, или я «помню», что я это чувствую? Можно отвечать на этот вопрос в режиме саморефлексии. Однако такая степень рефлексии требует сама по себе серьезной подготовки. У многих людей субъективная разница между «чувствую» и «помню, что нужно чувствовать в такой ситуации» практически отсутствует. Оставляя терапевтическую часть терапевтам, я ставлю перед собой задачу максимально «обнулить» память об ощущениях, чтобы вернуться к их непосредственному переживанию.
Поскольку функции нижних чакр образуют до-сознательное поведение, психотерапевтическая работа с ними малоэффективна. Наоборот, отключая контроль со стороны сознания и оставляя только безучастное наблюдение, можно позволить первичным ощущениям и чувствам вновь проявится в неискаженном виде. Работу с чувствами и представлениями о себе я описываю в других главах этой книги. Здесь же предлагаю упражнения для практической «перезагрузки» центра ощущений.
Невозможность увидеть травму
Очень часто работа на этом уровне сопровождается невозможностью увидеть травму. Причин может быть несколько. Например, родители внушают ребенку чувство долга в диапазоне утверждений от «Я тебя родила, и теперь ты должен меня любить» до «Ты должен любить меня, если ты хороший сын / дочь». При этом чаще всего родители играют на поощрении и равнодушии, отталкивании, не прибегая к прямому наказанию. Поскольку ребенок нуждается в эмпатии и у него нет возможности усомниться в правоте и честности родителей, он не может выйти из игры. Тем более что временами он получает похвалу за правильное поведение, даже если это поведение идет вразрез с его собственными интересами. Со временем жертвование своими интересами становится привычкой и приводит к депрессии и разочарованию в жизни, но поскольку прямой агрессии со стороны родителей не было, «ребенок» не рассматривает эти отношения как источник проблемы. Например, человек не видит противоречия во фразе «у меня прекрасная мама (я у нее прекрасная дочь), но я ее ненавижу (поэтому я плохая дочь)» или «я себя полностью люблю и принимаю (я хорошая), но у меня есть недостатки, которые нужно исправить (я плохая)». Такая диссоциация часто сопровождается пониженной эмоциональной чувствительностью, поскольку видеть эмоции без искажений значит быть «плохой дочерью» или «плохим сыном»; эти функции не поддерживаются и вытесняются в подсознание, где, тем не менее, продолжают существовать и даже проявляться, например, в истерике или состоянии аффекта.
Бывает также, что родители проявляют прямую агрессию и жестокость, вербально оправдывая ее заботой о ребенке, стремлением сделать его лучше, «вырастить из него человека», либо «объективными» трудностями жизни. Поскольку ребенок верит словам родителей, он также вынужден верить, что такое насилие и есть проявление заботы. Согласовать любовь с насилием здоровая его психика еще не может, включаются диссоциативные механизмы, приводящие к шизоидности и даже шизофрении. Собственно, эти же состояния обычно проявлены и у родителей такого ребенка. «Я должен любить родителей». Ключевое слово «должен»: имеет место принуждение к любви и благодарности. «Они хорошие» это утверждение никогда не проверяется, поскольку вызывает встречную агрессию со стороны родителей. Ребенок не умеет различать агрессию и насилие со стороны родителей, принимая их за заботу. Самозащита запрещена и наказуема, попытка выйти из игры также наказуема, осознанная агрессия также наказуема. Системы защиты, а также агрессия и злость, вытесняются в бессознательное, и могут спонтанно прорываться без значимого повода.