Отомстил он, и страшной для всех из ахейцев, хранящих,
Повсеместная честь будет песни хвалой голосить.
О, когда б одарили такою же силой меня же {205}
Боги, чтоб отомстить женихам за их наглость, с какой
Наносили обиды и боль, дела злые плетя же!
Ниспослать не хотели такой благодати большой
Боги мне, ни отцу, и удел мой отныне терпенье».
Телемаху ответил князь Нестор, геренский герой: {210}
«Мне, мой милый, напомнил своими словами тесненье;
Мы слыхали, твою благородную мать притеснив,
Женихи совершают худые дела без зазренья.
Знать желал я, ты волею сносишь? Народ незлобив
На земле ненавидит тебя, по богов ли внушенью? {215}
Мы не ведаем; может случиться легко, он, открыв,
Возвратится, погубит их, сам ли, созвав ли ахейцев
Всех. Любить сероглазка Афина желала тебя;
Всех. Любить сероглазка Афина желала тебя;
Окружала царя Одиссея заботой своею
В том троянском краю, где страдали ахейцы, скорбя! {220}
Никогда не бывали столь боги в любви откровенны,
Сколь Афина Паллада была, его сердцем любя!
Если б ею с такой же любовью, и ты был овеян,
Сама память о браке пропала б во многих из них».
И в ответ Телемах рассудительный молвил, робея: {225}
«Старец, сбудется вряд твоё слово; о людях больших
Говоришь, и ужасно мне слушать тебя; не случится
Никогда ни по воле богов, и ни в просьбах моих».
Отвечала ему сероглазка, богиня Афина:
«Что за слово твоё из ограды зубов вдруг летит; {230}
Защитить нас и издали богу легко, коль стремится;
Согласилась скорей бы на бедствия, чтобы прийти,
Сладкий день возвращенья увидеть, от бедствий спастися,
В дом вернуться, чем пасть пред своим очагом, как, с пути,
Агамемнон предательством пал от жены и Эгиста. {235}
И богам невозможно от смертного часа совсем
Человека избавить, им милого, коль он уж чисто
Усыпляющей Смерти Судьбой в руки отдан, как все».
Отвечал Телемах рассудительный верной богине:
«Ментор, кончим о том говорить, сокрушает нам всем {240}
Сердце очень; его возвращения мы не увидим,
Смерть и чёрную Керу готовили боги ему.
Я теперь, об ином вопрошая, хочу обратиться,
Нестор, правдой и мудростью всех превосходишь, к тому ж,
Говорят, был царем, повелителем трех поколений, {245}
Образ светлый, бессмертным подобен. Теперь я приму,
О, Нелид Нестор, правду скажи ты, меня не жалея,
Как убит, был Атрид Агамемнон, владыка мужей?
Менелай находился где? Что же за средство, всех злее,
Изобрёл Эгист хитрый, чтоб сладить с большим из царей? {250}
Или Аргоса он не достиг, не в ахейцах, с чужими,
И врага своего тем подвигнул к убийству быстрей?»
Нестор, князь же геренский, ответил словами своими:
«Сын, скажу откровенно, чтоб мог ты всю истину знать;
Так вот всё и случилось, как думаешь сам; смог бы с ними {255}
В доме брата Эгиста живого, вернувшись, застать,
Сам из брани троянской, Атрид Менелай светло-русый,
Труп его бы тогда не могла и земля покрывать,
Лишь стервятники, псы бы его растерзали, раструсив
В поле где-то за градом далёко; родная жена {260}
Ни одна б не оплакала, лютое зло делал трусом.
И пока мы сражались, придя к неприступным стенам;
В безопасном углу он, у конного Аргоса града
Сердце лестью опутал жены Агамемнона сам.
Но самой Клитемнестре божественной было преградой {265}
Дело стыдное, мыслей порочных она не вела;
Был при ней песнопевец, ему сам Атрид так отрадно,
В Трою плыть уж готовый велел знать супруги дела.
Когда воля богов и её предала преступленью,
Песнопевца Эгист сам на остров пустынный сослал {270}
И оставил, и хищные птицы предали растленью.
Он жену, переспать с ним желавшую, в дом пригласил;
Много бёдр на святых алтарях жёг богам всесожженьем,
Много вкладов, и златом, и тканями, в храм приносил,
Дерзко дело такое, с нежданным окончив успехом. {275}
Мы ж, покинувши землю троянскую, всяк порознь плыл,
Я, Атрид Менелай, сопряжённые дружбою тесной.
Были мы пред святым Сунионом, Афинский где мыс;
Менелаева кормщика Феб Аполлон на потеху
Быстрой, тихой стрелой умертвил, управляя с кормы {280}
Судном, крепко держал многоопытной твёрдой рукою
Фронтис Онеторид, он из всех земнородных, как мы,
Тайну знавший владеть кораблём непогодою злою.
Путь замедлил, хотя и в дорогу спешил, чтобы здесь
Погребенья честь другу воздать, навсегда упокоив; {285}
Но когда на своих кораблях крутобоких гордец
В море тёмное шёл, и высокого мыса Малеи
Достигал, повсеместно гремящий Зевс сам круговерть
Закрутил, на Атрида ветра шумной бури повеяв,
Вздыбив мощные, тяжкие волны, как горы кругом. {290}
Корабли разлучив, половину их к Криту развеял,
Где кидонов у светлой струи Иардана был дом;
Виден гладкий утёс, восходящий над влагой морскою,
В бездну моря вдвигаясь, в пределах Гортины бугром;
Там, на западный берег у Феста великой волною {295}
Нот нагнал корабли, и утёс их дробит до кусков,
Корабли все погибли; спаслись лишь от Смерти в прибое,
Люди с этих, разбитых об острые камни судов.
Пять других кораблей синеносых, похищенных бурей,
Ветр могучий, и волны ко брегу Египта мчат вновь. {300}
В той стране собирая сокровища, злато, лазури,
Он ходил меж народов иных языков, и тогда
Сам Эгист совершил беззаконие в Аргосе хмуром,
Смерть принесши Атриду, безмолвствовал люд, как всегда.
Целых семь лет он властвовал в златом обильной Микене; {305}
На восьмой из Афин возвратился к нему, в знак суда,
Богу равный Орест, и убийц поразил, в своё время,
От Эгиста погиб зло его легендарный отец.
Пир созвав для аргивян великий, Орест погребенье
Дал преступнице матери, вместе с Эгистом вконец. {310}
В тот же счастливо день Менелай, воевода опасный,
Прибыл, злата собрав, сколь он мог в кораблях своих везть.
Телемах, ты недолго вдали своей родины странствуй,
Дом, наследье отца благородного, бросив на кон
Для грабителей, жрущих твоё беспощадно; растянут {315}
Всё, без пользы останется путь, что тобой совершён.
Менелая тебе я советую нынче, возжаждай
Посетить; в дом недавно им флот из чужбин приведён,
Стран, людей, из которых никто, занесённый однажды
По широкому морю стремительным ветром, не мог {320}
Возвратиться; откуда и в год долететь к нам не жаждет
Птица быстрая, страшен великой пучины итог.
Ты поедешь отсюда иль морем со всеми своими,
Иль землею, коней с колесницей, желаешь, даст бог,
Дам и я, и пошлю с тобой сына, укажет любимый {325}
В Лакедемон божественный путь, русый где Менелай;
Можешь сам расспросить его, правду одну лишь подымет,
Лжи, конечно, не скажет, умом одарён через край»,
Кончил. Солнце померкло, и тьма наступила повсюду.
Слово тут сероглазка, богиня Афина: «Прощай! {330}
Старец, речи твои рассудительны, медлить не буду;
Принесите вино, языки, Посейдону царю,
Также прочим богам сотворить возлиянье, как чудо;
Время думать о ложе покойном и Сне. Я смотрю,
Уже гаснет закат, и прилично уж больше едва ли {335}
Нам за трапезой бога сидеть; но пора ждать Зарю»,
Говорила дочь Дия; почтительно все ей внимали.
Для умытия рук слуги дали воды им потом;
Дети светлым вином чаши им до краёв наполняли,
Справа их разносив, по обычаю полным ковшом; {340}
На пылавший огонь сотворили они возлиянье
Стоя; как сотворили его, насладились вином,
Сколь желала душа; Телемах же с Афиной заране
Стал к ночлегу на свой быстроходный корабль спешить.
Нестор, гостя сдержав, говорил: «Не позволят с Ураном {345}
Вечный Зевс и другие бессмертные боги решить,
Чтоб к ночлегу отсюда вы шли на корабль быстроходный!
Иль постель не найдётся у нас? Я не нищий так жить,
Будто в доме моём ни покровов, постелей походных
Нет, чтоб сам насладился покоем, и гость дорогой {350}
Сном? Покровов и мягких постелей у нас сколь угодно.
Чтобы сын Одиссея, великого мужа, в покой
Выбрал сам корабельную палубу спальней, пока я
Жив, мои сыновья обитают со мной под одной
Кровлей, всех, кто пожалует к нам, угощать дружной стаей!» {355}
Сероглазка, богиня Афина ему говорит:
«Умно слово сказал ты, возлюбленный старец, и станет
Делать волю твою Телемах, по приличью решить.
Я оставлю его, чтоб покойно под кровлей твоею
Ночь провел. Самому ж мне на чёрный корабль поспешить {360}
Должно, наших людей ободрить, и о многом поведать,
Я из спутников наших старейший годами; они
Молодые, ровесники все Телемаху, с ним спеют
Вольно, дружно его в корабле проводили одни;
Для чего и хочу я на чёрный корабль возвратиться, {365}
И с Зарёю пойти мне к народу кавконов. От них
Нужно, чтоб заплатили мне долг там немалый, старинный.
Телемаха, раз в доме твоём здесь, у вас погостит,
С сыном младшим отправь в колеснице; коней же, пуститься,
Дай проворнейших в беге, и силой отличных в кости», {370}
Так сказав, сероглазка Афина сама удалилась,
Ввысь орлом улетев; ужаснулись ахейцы; грустил
Старец, чудо своими глазами увидев, как милость.
Руку взяв Телемаха, ему дружелюбно сказал:
«Ты, конечно, и сердцем не робок, и крепкою силой, {375}
«Ты, конечно, и сердцем не робок, и крепкою силой, {375}
Коль тебе, молодому, сопутствовать бог пожелал,
Из бессмертных, живущих в обителях светлых Олимпа;
Не иной кто, как Диева дочь, Тритогена сошла,
Столь отца твоего покрывавшая между аргивян.
Благосклонна, богиня, будь к нам же, и славу навек {380}
Дай мне, детям моим, и супруге моей благовидной;
Я ж телицу тебе однолетнюю, в поле, у рек
Что пасётся, пожертвую, но незнакомую с игом
Принесу, ей рога златом чистым украсив, в завет»,
Говорил он, молясь, и Палладой Афиной услышан. {385}
Кончив, шёл впереди сыновей, благородных зятьёв,
В дом, красиво построенный, Нестор, геренский владыка;
С ним же в царский, богато украшенный дом, под покров
Все вступили, и сели порядком на креслах расшитых.
Для собравшихся, кубок старик наполнял до краёв {390}
Сам из амфоры, крепким вином десять лет уж налитым,
Служкой, с амфоры снявшим впервые заветной той кров.
Он вино замешал в своём кубке, и долго молился
Дочке Дия, Афине, эгиду держащей; и, вновь
Сотворив возлиянье, вином насладились довольно, {395}
Всяк к себе возвратился, помыслив о ложе без снов.
Нестор, князь сам геренский, желая покой Телемаху,
Как разумному сыну царя Одиссея, повёл,
В чистом, светлом покое, кровать указал по размаху;
Близ него Писистрат лечь, мужей предводитель, пришёл, {400}
Был из братьев один неженатый, пока без невесты.
Сам во внутренний царского дома покой тут ушёл,
Лёг в постели, перестланной мягко супругою честной.
Утро. Розовым пальцем Заря ночи мрак подняла;