Забежали в избу люди, а там никого, нет Евдокии. И холод стоит жуткий, словно и не было только что пожара. Вдруг захохотало в углу, застучало. Обернулись нет никого. И в тот же миг все стёкла в окнах разлетелись вдребезги и стихло всё.
Бросился народ во двор, ужас всех обуял. Долго ещё не расходились, ждали, сами не зная чего. Лишь под утро пошли по домам.
С тех пор не видели Евдокию больше, и книгу ту в избе не нашли, то ли спрятала её Евдокия хорошенько, то ли с собой унесла.
Муж её, Николай, с войны не вернулся. Может остался где-то жить, может погиб на поле боя, может ещё что. Война она и есть война, сколько жизней загубила. А вот изба их и по сей день стоит, никто там не селится, чёрная, мрачная, смотрит пустыми глазницами окон на прохожих, крепкая сама, лишь крыша в одном месте провалилась
Коронавирус
Нюра, дома ты али нет?
Дома, конечно, где мне ещё быть? Все дороги развезло. Заходи коль пришла, чего в сенях топчешься? Дверь прикрой, только печь протопила, всё выстудишь.
Бабка Зоя, кряхтя, скинула с ног валенки, вдетые в галоши, и вошла в избу.
Чего не заходишь давно? С коих пор уж тебя не видать, с ходу накинулась она на хозяйку дома, давнишнюю свою подругу Нюру.
С коих это? В субботу только и виделись.
Где это?
Где-где, у магазина, как раз ещё Генка-Тушканчик с Васькой-Мокрым за водкой приходили.
И правда, ну да ладно, в наши годы где всё упомнить. Я чего пришла-то к тебе, ты вот тут сидишь без телевизору, новостей не глядишь, чо в мире творится и не знаешь. Давно тебе говорю, купила бы телевизор!
На кой ляд он мне сдался? Чего я там не видела? Его поглядишь и жить не захочется, ничего доброго не кажут, один негатив.
Негатив, передразнила подругу бабка Зоя, Ты-то откуда знаешь, что негатив, если не смотришь?
Тебя зато слушаю каждый день, ты ведь всё пересказываешь.
Ну и правильно, надо же тебя просвещать!
Просветитель нашёлся Чего там опять высмотрела в своём ящике?
Бабка Зоя оживилась и глаза её загорелись от важности тех вестей, что она собиралась поведать сейчас закадычной приятельнице.
А вот чего старушка выдержала театральную паузу и выдохнула, Скоро помрём все!
Пф-ф-ф, тоже мне новость, фыркнула бабка Нюра, Ты уж с коих пор помирать собираешься, никак не помрёшь. Ещё в шестьдесят втором собиралась, сама Ваньку народила в шестьдесят третьем, Помиральщица тоже мне.
Сейчас точно помрём, убедительно закивала головой бабка Зоя, В мире эта, как её, епидемия!
Чума что ль?
Хуже! Какой-то ко-ро-на-ви-рус, тьфу ты, еле выговорила.
Ага, небось всю ночь учила? Это что за заморская ерунда ещё?
То-то и оно, что заморская, обрадовалась бабка Зоя тому, что подруга наконец заинтересовалась, Началось всё с Китая, а теперь уже по всему свету разлетелось.
Ну а нам-то како дело до всего света? Мы вон в какой глуши живём. Сюда почтальонка с пенсией еле доезжает по колдобоинам, даже вон ГАЗик, что продукты привозит застрял давеча у самой деревни, мужики наши помогали, еле вытянули трактором Митькиным. А ты думаешь какой-то вирус сюда пройдёт? Не смеши!
А что? Ему дороги не нужны, между прочим. Он по воздуху летает.
Ага, летает, аки птица. До нас не долетит, не бойся, до городу вон стописят километров, сил не хватит ему.
Вот ты как всегда, Нюрка, ни во что не веришь, а я тебе говорю по телевизору сам президент выступал! И по всем каналам только и разговоров, что про энтот коронавирус! Уже тыщи людей заболели и померли половина.
Так уж и половина? Брешут небось. Ты на десять дели, всё, что там тебе по телевизору твоему заливают.
Ну и не верь, вот заболеешь, узнаешь, да поздно будет.
Да я в последний раз болела лет пятнадцать назад, когда в магазине нашем кильку купила негодную, да отравилась.
Вот, наступала бабка Зоя, А энтот вирус он в тыщу раз хуже этой твоей кильки будет!
Да что за вирус-то такой?
Во-о-от, давно бы спросила, так нет всё талдычет мне о своём ерунда да ерунда.
Ерунда, конечно, чего тут бояться. Люська-Бригадирша всю жизнь этим коронавирусом болеет и ничо, жива хоть бы что тебе.
Как болеет? обомлела бабка Зоя.
Как-как? Вспомни как она по деревне ходит всю жизнь, нос задрав, так и есть -корона на голове.
Какая корона? не понимала бабка Зоя подругу.
Не знаю какая, золотая, наверное, с брильянтами, раз так важничает. Поди да спроси у неё.
Да ты послушай, там кашель должен быть.
Ну так и есть, больна Люська-Бригадирша, невозмутимо продолжала бабка Нюра, Она всегда кашляет.
Да ты чо болтаешь? Люська кашляет оттого, что куряща она.
Ну хорошо, скажи тогда, что там ещё должно быть при этом твоём вирусе заморском?
Ещё температура говорят.
Вот! Щёки-то у Люськи всегда горят, как маков цвет!
Так ведь она их мажет этими, как его, румянами что ли сощурила глаза бабка Зоя, вспоминая название.
Ладно, а ещё что болит от этой короны?
Дышать тяжело, говорят.
Так и есть. Люска-то как чуть шагу прибавит, сразу задыхается.
С такими габаритами немудрено, вон у ей корма какая, парировала бабка Зоя, Вот ты бы лучше в магазин сходила, чем ёрничать тут сидеть. В городах и то всё скупили, я сама видела по телевизору, а уж нам тем более ничего не привезут сюда. Погляжу я потом, как ты тогда зубоскалить будешь.
Да и пусть не везут, усмехнулась бабка Нюра, У меня вон соленья полный подпол, картохи тоже, сало в холодильнике. Что мне твой магазин? Так и быть, без пряников да чая протяну. Шиповнику заварю.
Эх, махнула рукой бабка Зоя, вставая с дивана, Да ну тебя, всё не как у людей! Я тебя предупредить хотела, а ты
Ну, считай предупредила. Теперь этот твой коронавирус врасплох меня не возьмёт. Айда чаю попьём?
Ну айда, примирительно согласилась бабка Зоя, С чем чай-то?
Да пока с пряниками. А коли придётся оборону держать, так уж с сухарями будем пить, не обессудь.
А наливки твоей фирменной не осталось ли?
Как не остаться? Есть.
Бабка Нюра полезла в шкаф и, пошарив в его недрах, выудила на белый свет поллитровку с рубиновой наливкой.
Вишнёвая.
Подруги сели за стол, выпили по рюмочке, а потом принялись за чай с пряниками и вареньем.
А и правда, Нюра, чего нам этот вирус? успокоившись, сказала вдруг бабка Зоя, Мы в войну лебеду ели, золой мылись, а теперь-то чай до такого не дойдёт, выживем.
Выживем, согласилась наконец с подругой бабка Нюра, Русские не пропадут. Пусть только сунется к нам вирус этот, в короне
Свадьба
До чего весёлы раньше свадьбы-то были!
И не бай, Нюра, не чета нынешним.
Умели мы погулять, Зоя, помню, когда Борька женился до того дошло, что Федьку Сивого потом три дня найти не могли.
Как не помнить, всем селом его тогда искали, думали уж утоп, а он окаянный в соседней деревне нашёлся!
Ой, до сих пор, как вспомню, так покатываюсь со смеху, вытерла слёзы бабка Нюра, Это ж надо, уснул в чужой телеге, рогожей прикрылся, чтоб комары не заели, а гости-то как стемнело домой засобирались, дети, мол, малые дома, надо ехать, спасибо за хлеб-соль, сели на телегу, ну и укатили. Вместе с Федькой.
Ить до чего спал, смеялась бабка Зоя, И не понял, что везут его и не проснулся.
Какой понять, он ещё на следующий день до обеда под тою рогожей-то дрых. А к обеду проснулся, глаза открыл и не поймёт ничего, темно, душно, сверху давит чаво-то.
А это хозяева навозу навалили сверху, в город собрались везти, на продажу по договорённости. Дочку свою старшую отправили, она с лошадью хорошо управлялась.
Ой, Нюра, смех! И ведь тоже Федьку не заметили.
Заметишь его Тощой был, что твоя клюка. Это уж опосля его Наташка-то раскормила. Да и хозяевы сами тоже с похмелья. Чай, и они на свадьбе хорошо погуляли, не только Федька.
Вот нам с тобой смешно, Нюра, а Наташу, поди, тогда чуть кондратья не хватила, когда посреди леса Федька из-под навоза заголосил.
Не бай-ка, Зоинька, снова покатилась со смеху бабка Нюра, Дурак-то, испужал девку. Я, говорит, думал, что в гробу очнулси! Заголосил да полез из-под рогожи-то, благо не шибко большая гора навоза была. Наташка как тако явление увидала, так с телеги-то и повалилась, руками замахала, закрестилась. А Федька лезет из навозу-то! Выскочил как чёрт из табакерки и всё голосит, да руками машет!
А Наташка глядит како чудище на свет Божий из говна вылезло, так и бросилась в лес бежать, не разбирая дороги, думала конец ей настал. Сожрёт её эта нехристь сейчас и костей не найдут в лесу. Я, дак чай там же бы и померла со страху.
Сравнила, старая, себя и девку молоду! У неё сердце-то крепко будет, чай.
Наташа-то бежит, а Федька за ей. Он, видишь, уж понял к тому моменту, что не помер, обрадовался, значит. Ну и хотел Наташку догнать, радостью-то поделиться, а то ведь распирает она его изнутря, да успокоить, что бояться ей нечего.
И ведь успокоил, ответила Нюра, Так успокоил, что тепереча четверых внуков уж няньчат.
Что есть, то есть, а тогда она его знатно огрела палкой. Он чуть и вправду дух не испустил, на этот раз уж по настоящему. А как он брякнулся наземь, она ближе подошла, да на него глядит, и узнала в чудище навозном Федьку с соседнего села. Тут уж она ещё хлеще испужалась, думает, ну всё, убила парня. Давай реветь. Дитё ещё, семнадцать годов. А Федька возьми да оживи, и тоже, не будь дурак, выкрутился. Ежели, говорит, на свидание со мной пойдёшь, так никому не скажу, что ты меня чуть на тот свет не отправила.
Вот как раньше семьи-то создавались, Зоя, разом и на века!
Да Зимой уже на их свадьбе плясали, ой весело тоже было! Степан уснул пьяный, а Любанька ему на лбу нехороше слово написала свёклой, то, что из трёх буков.
Тот наутро проснулся, похмеляться пошёл, а все над ним хохочут. Он не поймёт, что такое. Потом к зеркалу кто-то его подвёл. Ох, и бежала тогда Любанька от него по улице, у Марчёнковых в избе спряталась. Ну ничо, опосля Степан похмелился, раздобрел, сам посмеялся. Дня два ходил ещё с тем словом на лбу, пока в бане не попарился. А Федька с той поры и стал не Сивым, а Навозным.
Тот наутро проснулся, похмеляться пошёл, а все над ним хохочут. Он не поймёт, что такое. Потом к зеркалу кто-то его подвёл. Ох, и бежала тогда Любанька от него по улице, у Марчёнковых в избе спряталась. Ну ничо, опосля Степан похмелился, раздобрел, сам посмеялся. Дня два ходил ещё с тем словом на лбу, пока в бане не попарился. А Федька с той поры и стал не Сивым, а Навозным.
Ох, вздохнула Нюра, Ну тебя, Зоя, аж от смеха всё подвело в нутрях. Айда чаю что ли попьём, всё пересохло в роте-то.