Анатолий Иванович потом рассказывал жене, как у него в полёте вдруг появляется абсолютно лысый парень, который таким при вылете с базы не был. Потом исчезает на мгновение и появляется уже рыжим. Сказать, что это шокировало командира, ничего не сказать. Долететь до места назначения долетели, даже при том, что командир находился оставшуюся часть полёта в полу шоковом состоянии и уже не спрашивал, как раньше, как дела у пассажиров, каждые пятнадцать минут.
Анатолий Иванович потом рассказывал жене, как у него в полёте вдруг появляется абсолютно лысый парень, который таким при вылете с базы не был. Потом исчезает на мгновение и появляется уже рыжим. Сказать, что это шокировало командира, ничего не сказать. Долететь до места назначения долетели, даже при том, что командир находился оставшуюся часть полёта в полу шоковом состоянии и уже не спрашивал, как раньше, как дела у пассажиров, каждые пятнадцать минут.
Но, как выяснилось позже, это было не неприятностью, а только её предвестником. Настоящая же неприятность ждала нашего героя, когда ему пришлось подменить вышедшего из строя по состоянию здоровья командира самолёта. Сначала врачи посчитали, что причиной недуга стало пищевое отравление, и Анатолий Иванович отправился на оперативную точку поработать день-два. Но потом оказалось, что это аппендицит, и пришлось работать до конца экспедиции.
Но и это ещё не было неприятностью, а про неприятность Анатолий Иванович узнал, когда председательский газик влетел на площадку, затормозив в нескольких шагах от вращающегося винта самолёта. Из него выскочил председатель и понёсся к самолёту. Всё говорило о том, что что-то случилось.
Что-то случилось? последовал естественный в данной ситуации вопрос командира воздушного судна «Ан-2».
Я тебе покажу «что-то случилось»! Я тебе так покажу, что случилось, что всю свою оставшуюся паршивую жизнь будешь помнить, что случилось! Марш в машину, я тебе покажу, что случилось!
Это говорил хоть и небольшому, но всё же авиационному начальнику примерно его ровесник председатель колхоза, с которым Анатолий Иванович только недавно и вполне по-дружески общался. Конфликтов наш герой не любил и старался их избегать, насколько позволяли обстоятельства. И сейчас спорить не стал. Да и просто хотелось узнать, что же случилось, от чего вежливый и общительный председатель не стеснялся в выражениях.
Только когда они отъехали от площадки, стало понятно, что до сих пор председатель ещё стеснялся в выражениях. А вот когда свидетелей кроме водителя не осталось, он перестал стесняться. И единственными допустимыми в приличном обществе были слова «тюрьма» и «пятьсот гектаров сахарной свёклы».
Пока председательский газик через ухабы и ямы добирается до места назначения, нужно пару слов сказать, чем же сахарная свёкла была для многих колхозов того региона. И самое понятное, как можно это объяснить, это сказать, что сахарная свёкла для колхоза, где они трудились, была всем. «Всем» означает, что это и деньги на трудодни колхозникам, и зарплата учителям, врачам и воспитателям, и деньги на запчасти к тракторам и комбайнам, и премии и ордена районному начальству, что тоже, согласитесь, немаловажно.
На прополку свёклы выгоняли всех, вне зависимости от возраста, профессии и даже партийности.
Теперь, когда вы знаете, что значил урожай сахарной свёклы для колхоза вообще и для председателя в частности, мы вернёмся к нашим персонажам. Тем более они уже добрались до того самого поля сахарной свёклы. Свёклы, которая так нужна была колхозу и которой только сегодня утром экипаж под управлением нашего героя выполнял внекорневую подкормку. То бишь лил жидкие удобрения прямо с самолёта на поле, чтобы была свёкла больше, лучше, зеленее.
Но результат выполненной работы был абсолютно противоположным. Поле, что ещё утром радовало глаз различными оттенками изумрудно-зелёного, теперь не подавало признаков жизни. Коричневые неживые листья сливались с землёй. Для опытного командира звена, искушённого в вопросах разбора косяков и инцидентов своих подчинённых, постепенно стал проясняться смысл слов «уголовник» и «тюрьма», которые не раз кричал председатель.
Смысл слов не только прояснялся, но и становился вполне реальным.
Что это? непроизвольно вырвался вопрос у Анатолия Ивановича.
Ты меня спрашиваешь, что это?! Это я тебя должен спросить, что это! Что это такое?! Ну если ты меня спросил, так я тебе отвечу: это моё горе и твоя тюрьма, фашист недобитый!
Суровую и пугающую реальность слов председателя подтверждало коричневое поле, только сегодня утром обработанное экипажем.
Как же такое могло произойти?
Может, неправильная дозировка?
Нет, удобрениями можно, конечно, загубить, но не так быстро. Так быстро только в Казахстане они в своё время с сорняками боролись на авиахимпрополке. Так только гербицид работает. Но откуда здесь гербицид, откуда здесь его запах? Лётный командир быстро и по-деловому пошёл к машине.
Поехали!
Куда поехали? обалдел от его спокойствия председатель.
Туда, где мы узнаем, что случилось, отрезал командир. И уже водителю: Давай на склад удобрений.
На склад командир зашёл вместе с председателем, но не дал сказать ему даже слова.
Что вы сегодня на самолёт отгружали? спросил он у кладовщика.
Что просили, то и отгружали. По накладной. Удобрения. Жидкие. Тур называются. Вон в углу бочки стоят, что остались, ответил кладовщик.
На складе в углу стояли рядами двухсотлитровые бочки. Если на тех, что поновее, красовались этикетки, то на прошлогодних название содержимого едва просматривалось, но тем не менее когда знаешь, что искать, найдёшь. И при детальном рассмотрении было найдено название химиката: гербицид. Вот почему вспомнился Казахстан. По запаху. Командир подозвал председателя и показал на название.
У вас есть в колхозе хоть кто-то с агрономическим образованием, чтобы рассказал нам, как действуют гербициды на широколиственные, к коим относится сахарная свёкла, которую мы имели честь обрабатывать этим препаратом сегодня утром? абсолютно буднично спросил командир председателя и пошёл на выход.
Уже выходя, он услышал рык председателя:
Кладовщик!!!
Ждать пришлось довольно долго. Уже обсудили с водителем и последнее выступление наших на чемпионате Европы, когда они с позором проиграли в финале голландцам, и виды на урожай, и погоду, прежде чем появился председатель. Последний, пряча глаза, буркнул водителю:
Отвези на его аэродром.
Подождите, какой аэродром? возмутился не просто командир воздушного судна, но и, как мы помним, небольшой лётный начальник. Мы ещё должны обсудить некоторые фразы, что я слышал совсем недавно: и про тюрьму, и про фашиста, и ещё много всего, глядя на председателя, говорил, как забивал гвозди, несостоявшийся преступник.
Председатель поднял глаза, ему было сильно больно и немного стыдно:
Я, конечно, извиняюсь. Работать ты умеешь. Работа хорошая. Ювелирная. Огрехов нет. Спалил ВСЁ!!! Одним словом, мастер.
Тренировка
Раз уже повелось с начала карьеры, что всё идёт не по наезженной колее, то и какие будут основания рассчитывать, что дальше всё пойдёт иначе?
Мы уже знаем, как Игорёк стал командиром самолёта, поменяв местами тренировку и приказ о назначении. Вы не поверите, но и дальше всё у него складывалось подобным образом.
Как-то, будучи уже относительно опытным командиром с налётом около полутора тысяч часов в качестве командира самолёта, Игорёк дежурил в резерве. А у Анатолия Ивановича стояла по плану аэродромная тренировка со стажёром перед вводом в строй командиром. Но ночью жена стажёра начала рожать, и тот отзвонился, что всю ночь не спал и на тренировку не приедет.
Так жена же рожала, не ты, попытался то ли пошутить, то ли вразумить пилота Анатолий Иванович, но без толку.
И в результате Анатолий Иванович маялся от безделья. Но когда в штурманскую зашёл Игорёк и доложил, что все рейсы улетели и дежурный командир его отпустил, у Анатолия Ивановича созрел план.
А ты инструкторскую программу не начинал отлётывать? спросил он Игорька. Налёт у тебя какой?
Полторы тысячи, но по поводу инструкторского допуска разговора с командиром эскадрильи не было, смешался тот.
Не было, так будет, загорелся командир звена. Оформляй полётное задание на тренировку и бегом на самолёт.
Чтобы у Анатолия Ивановича не пропадал запланированный лётный день, он организовал тренировочный полёт с нашим героем для подготовки того в качестве инструктора. Для выполнения тренировки полетели на ближайшую площадку. Площадка это такой аэродром, на котором кроме поверхности, приспособленной для взлёта и посадки, ничего нет. Ни посадочных знаков, ни связи ничего.
Нужно сказать, что Игорёк и не подозревал, что его ждёт, когда так просто согласился потренироваться по инструкторской программе. Правда, нужно добавить, что эта инструкторская программа была в интерпретации Анатолия Ивановича, который, с его большим опытом эксплуатации «Ан-2», позволял узнать про этот самолёт много нового.
Отказ двигателя на первом развороте, спрашивает инструктор перед взлётом. Твои действия?
Согласно требованиям руководства по лётной эксплуатации, возвращаемся на аэродром взлёта, отчеканил Игорёк.
Отказ двигателя на первом развороте, спрашивает инструктор перед взлётом. Твои действия?
Согласно требованиям руководства по лётной эксплуатации, возвращаемся на аэродром взлёта, отчеканил Игорёк.
Показывай, просит командир и даёт взлётный режим. Сразу после завершения первого разворота инструктор дросселирует двигатель:
Возвращайся на аэродром взлёта.
Игорёк старается выполнить разворот в сторону аэродрома, но уже через несколько секунд видно, что до аэродрома не дотянут.
Анатолий Иванович увеличивает режим работы двигателя и, выполнив стандартный разворот, выполняет посадку. Далее короткий разбор.
Заметь: режим взлётный, самолёт лёгкий, значит, высоту набрали быстрей, чем обычно. Отказал двигатель, когда первый разворот уже выполнили, и всё равно до аэродрома не дотянули. Это ты когда в Шереметьево летать будешь, сказал, как в воду глядел, опытный лётчик, может, и вернёшься на аэродром взлёта, а на нормальной площадке даже не думай так делать.
И что делать? спросил Игорёк, у которого в сознании мир перевернулся. По крайней мере авиационный мир. Оказывается, в книжках и в жизни всё по-разному. И как жить дальше?