А ещё на следующий день пошли супруги узнать о судьбе участкового Ивана Михайловича пошли в отделение да там его и увидели. Его, как мы помним, ещё раньше Петра отпустили и с должности не сняли. Иван Михайлович тоже накануне пытался Петра разыскать Потом дружили семьями
А кем же был т.н. Верин «отец», которого она не помнила?! Хорошо, наверное, что не помнила
Он приказы по отношению «врагов народа» в исполнение приводил. А после «нервное напряжение» водкой «снимал» да в пьяном угаре и жизнь свою никчемную закончил под машину попал. Было это в июне сорокового Во время войны Феврония сестре помогала вернее племяннице нередко девочка у тёти ночевала. Сестра принимать помощь вынуждена была только никакой благодарности никогда не чувствовала. А ещё сестре завидовала Как мы помним, о совершённом ею предательстве никто тогда не знал
Вера пошла в школу в предпоследний военный год собирала её в основном тётя Фира. Благодаря тёте, наверное, и училась хорошо.
Прогремели Победные залпы и вскоре вернулся Пётр. Стали супруги документы собирать, чтобы племянницу к себе забрать сестра всё чаще стала к зелью «прикладываться». Ну а потом, как мы помним, случилось то, после чего Вера осталась жить с тётей и дядей, в честь Святых Благоверных Князей-Супругов наречённых.
Глава шестнадцатая. Убившее предательство.Сдерживаясь из последних сил, стараясь даже голос не повышать, Пётр настоятельно посоветовал «родственнице» домой идти и проспатьсяИ тут словно бес в ней кричать начал, как в тот роковой день, когда Вера от «мамашиных» побоев к тёте с дядей убежала. К уговорам именно уговорам присоединилась и сбежавшая вниз тётя Люба только безуспешно. На весь дом крик раздавался: «Как жалко, что «этих» и «поганого участкового» так быстро отпустили». О том, что «если бы от Верки, как потом от трёх, избавилась, мужика бы давно нашла». Пётр и тётя Люба пытались ей рот закрыть да не получалось. И «почему Петька эту Фирку блаженную выбрал»?! Феврония от рождения лицом ни хуже, ни лучше «сестры» была. Только у старшей глаза злобу и хитрость выражали, а потом ещё и водка уродства «прибавила»; а у младшей в глазах доброта светилась даже после того, как «за краем» гибели «побывала». На Февронию многие заглядывались, да знали, что она Петру верна верна их общей памяти и скорби
И, наконец, выкрикнула «сестра» самое страшное «почему их Петра и Февронию тогда с этими «убогими» не пристрелили и церковь не снесли». (Всё это относительно «пристойный» перевод озверевшей пьяницей в тот вечер произносимого). Все в ужас пришли поняли, по чьей вине сиротами в юном возрасте стали; поняли, почему в них и в самых близких, любимых людей стреляли Тогда уж Пётр просто за дверь «родственницу» вытолкал
Всё поняла и столько за восемь с половиной лет выстрадавшая Вера. То, что «матери» не нужна, девочка понимала, наверное, с раннего детства. Как «от детей избавляются», она, Слава Богу, не понимала. Но то, что по вине родившей её на свет добрые, любимые тётя Фира и дядя Петя чудом не погибли; что «мать» виновата в смерти бабушки с дедушкой и родителей дяди Пети, стало для ребёнка шоком.
Очень редко плакавшая девочка разрыдалась и бросилась на колени перед супругами, прося прощения за «мать». Феврония, Пётр и тётя Люба подняли племянницу, тётя Фира, обняв Верочку, говорила, что никакой вины её нет и быть не может. О том, что сама девочка тоже жертвой предательства стала; что они любят Верочку по-прежнему, что она всегда с ними будет. Вторили и супруг, и тётя Люба. Пришлось первый раз в жизни ребёнку успокоительное дать.
Наконец, Верочка уснула Феврония, ради племянницы державшаяся, вдруг словно дара речи лишилась. Она сидела, уставившись в одну точку, из глаз лились слёзы безо всяких рыданий. Словно не могла, не в силах была во всё случившееся поверить.
Как могла сестра, пусть и такая, никчемная, убийцей родителей стать их с Февронией родителей?!! И всей семьи Петра. Убийцей всех близких людей всех, что тогда рядом с ними с иконами, с хоругвями шли. Да и самих супругов тоже ведь в живых-то чудом великим остались!
Оказывается, по её доносу две недели назад и за самим супругами, и за участковым Иваном Михайловичем пришли! Пётр и тётя Люба что-то говорили, стараясь успокоить И вдруг Февронии плохо стала за живот схватилась
А теперь скажем о том, о чём ранее недосказали под сердцем Февронии новая жизнь зарождалась. Тогда, две недели назад, её потому и отпустили почти сразу. (В тридцать седьмом, наверное, сей аргумент не «помог бы»). В тот вечер хотели Вере рассказать она так хотела братика или сестрёнку а лучше всех сразу. Получается, хорошо, что сказать не успели
Тогда в ночь ареста Феврония всё пережила, а теперь от пережитого потрясения младенца потеряла.
Значит, на старшей «сестре» ещё одна смерть смерть младенца невинного!
Глава семнадцатая. Помощь Благодатная.Приехала скорая помощь Февронию срочно в больницу надо было чем скорее, тем лучше. Пётр поехал с супругой, а соседку тётю Любу попросили с Верой остаться. Сорокапятилетняя Любовь Васильевна была учителем начальных классов. Всегда избегала она «антирелигиозных бесед» не по душе были. Совсем юной вышла Люба замуж за лётчика лётчиками и оба сына стали Да всех война отняла
Жила Любовь Васильевна здесь недавно но про Новомучеников Неявленных, про чудом от смерти спасённых детей батюшки и дьякона знала и относилась к ним с большим уважением. А светлые душою Супруги стали для неё как дети
Среди дежуривших была и та Сестра Милосердия Елизавета Федотовна к ней больше подходит «Сестра Милосердия» которая тогда, девять лет назад, чудом под пулями уцелевших Петра и Февронию вместе с хирургами из лап смерти вырывала
Сражаться со смертью пришлось и ныне осложнения какие-то начались. Прочитав шёпотом молитву, не «молча», как в окаянном тридцать седьмом, приступили целители к своему делу делу спасения. Борьба со смертью продолжалась всю ночь
Пётр не уходил, в больничном садике, дело было летом «приговора» ожидая. Пусть только жива останется они будут Веру воспитывать, усыновят сироту, только бы осталась живою! Кажется, никогда ещё не находил Пётр столь «пронзительных слов» для молитвы!
Под утро усталость буквально свалила его присев на скамейке у входа, забылся он на несколько минут и вдруг то ли сон это был то ли было видение
Распахнулись двери больничные и вышли словно по воздуху Супруги в одеяниях Княжеских. Выросший в семье дьякона, узнал Пётр Благоверных Князей Муромских. Смотрели они с любовью и от взгляда их боль раны кровоточащей стихала.
«Не умрёт супруга твоя вам ещё троих поднять на ноги надо», произнесла Княгиня.
А после словно свет погас а когда мрак рассеялся, увидел себя Пётр на цветущем лугу рядом с лесом. И шёл ему навстречу Светлый Старец в монашеском облачении Пётр, конечно, не мог не узнать Преподобного Сергия. А рядом с Преподобным шёл светлый мальчик, за руку Старца держась. «Это сын твой», произнёс Святой Сергий. А потом появилась Высокая Красивая Женщина в белом одеянии с удивительными, источающими любовь очами её Пётр не знал. На руках несла она девочку с небесно-синими глазами. «Это дочь твоя» тихо произнесла женщина в белом
Ринулся Пётр вперёд, чтобы приблизиться да ноги словно к земле приросли; хотел что-то сказать, спросить да словно к нёбу прирос язык. Наконец, сумел лишь прошептать: «Кто ты»?! «Елизавета Фёдоровна» так же тихо произнесла женщина в белом
Вдруг всё погрузилось во мрак пред глазами возникла страшная, ужасающая картина. Тёмный лес, зияющая чернотой глубокая яма, сборище омерзительных существ, выкрикивающих «грязные», богохульные слова и в яму кого-то толкающих Взрыв Потом всё стихло и отовсюду, разрывая зловещий мрак, полился золотой свет нездешний такой только на иконах бывает и послышались звуки Херувимской Песни
Пётр очнулся. Уже начинало светать. Он побежал в больничный корпус но лишь приблизился к крыльцу как дверь отворилась и вышла Сестра Милосердия Елизавета Федотовна.
Пётр очнулся. Уже начинало светать. Он побежал в больничный корпус но лишь приблизился к крыльцу как дверь отворилась и вышла Сестра Милосердия Елизавета Федотовна.
«Жива! Жива»! только и сумела произнести сильно взволнованная, потрясённая чем-то женщина.
Елизавета Федотовна рассказала, что несколько минут назад пришла в себя Феврония глаза открыла и вдруг села на кровати и глаза устремила на дверь. Словно видела кого-то, никому больше незримого.
Петру на несколько минут разрешили к супруге войти. Недавно бывшая на волосок от смерти, Феврония сидела на кровати. Она рассказала Петру, что увидела их Покровителей Святых Князей Благоверных Петра и Февронию, а рядом Преподобного Сергия и небывалой красоты Женщину в одеянии белом. «Вам с супругом троих на ноги поднимать», услышала Феврония из уст Благоверной Княгини, в честь которой имя при Крещении получила. Видение исчезло а Феврония почувствовала, как тело теплотой наливается, почувствовала, что встать на ноги может, хотя несколько минут назад за жизнь её опасались. Елизавет Федотовна «собеседников» не видела, слов Княгини не слышала она лишь увидела, как на ноги встала всю ночь без сознания пролежавшая Феврония. Потрясённая увиденным, побежала Петра обрадовать. Всё, в ту ночь произошедшее, кажется, ни у кого всё ещё в голове не укладывалось
Сестра Милосердия и супруг её Николай Егорович ветеран, танкист, а ныне водитель скорой помощи никогда богоборцами не были. (Кстати, он тогда дежурил и Февронию в больницу вёз).
А после той ночи они с супругой постоянно в храм ходить стали и обвенчались в Храме Преображения, что в Богородском, который много лет назад рабочие от разорения спасли
Феврония сразу же о племяннице спросила и хотела даже домой уйти раз всё обошлось но и супруг, и Елизавета Федотовна настояли, чтобы до конца выздоровела сначала, а вечером Пётр вместе с Верой придёт Через три дня была Феврония дома
Глава восемнадцатая. По вере и по делам.В тот вечер, когда по вине старшей «сестры» Феврония в больницу попала, Верочка скоро проснулась. Узнав от Любови Васильевны, что тётя в больнице, (о потерянном младенце девочке, конечно, не сказали пришлось сказать про неожиданное обострение аппендикса) хотела сама сразу в больницу бежать. Еле уговорила соседка, которую Вера бабушкой называла, подождать до утра. А утром или дядя Петя вернётся, или вместе к тёте пойдут больница была недалеко. А потом Любовь Васильевна с Верой молиться за тётю Фиру стали своим словами от сердца.