То Рябинина Олега Владимировича не объявят даже без вести пропавшим. Семьи нет. Детей и ближайших родственников тоже. Жил на съемной даче. Хозяин дачи отказался от претензий к квартиранту. Себе дороже. Кому нужен писака? Разве что Музе. И та испарилась.
«Эх, хоть вина попробовать. Или не надо? Мало ли что? подумал следователь. А если вино исчезнет? Дело закроют. Факт».
* * *
Из склада вещдоков бутылка с вином пропала в ту же ночь. В смену дежурного лейтенанта Аркаши Приходько. Скрыть факт пропажи, естественно, не удалось.
Объяснительная
«Я, лейтенант Приходько А. К., находясь на дежурстве в ночь с 12 на 13 июня, в трезвом уме и твердой памяти на склад с вещ доками не заходил. В двадцать часов пять минут в кабинет зашел следователь Карапетян. Он утверждал, что уголовное дело Рябинина закрыто. Значит и вещдоков не должно оставаться. Бутылка, то есть вещдок, была уже откупорена и наполовину выпита. Отказаться попробовать вино трёхсотлетней давности не хватило духу. Ровно в час двадцать 13 июня через окно в мою дежурку залетела женщина. Она намекнула на продолжение банкета. Я согласился. Она утверждала, что это все сон. А во сне я женщинам не отказываю. Особенно красивым. Мы допили божественный напиток и пошли танцевать сиртаки.
Виновным себя не признаю, потому как безмерно счастлив!
Намерен уволиться из милицейской службы, по состоянию здоровья, в ближайшее время, чтобы посвятить себя служению Музы!»
Выписка из приказа
«Направить лейтенанта Приходько А. К. на психиатрическую экспертизу, в связи ухудшившимся состоянием здоровья».
Следователю Карапетяну К. К. объявить строгий выговор за халатное отношение к своим обязанностям».
Рекомендации психиатра:
«Лейтенант Приходько А. С. в настоящее время находится в крайне неуравновешенном состоянии и требует стационарного исследования и лечения».
* * *
Кабинет следователя отличался особенным комфортом. Вдоль стен расположилась пара мягких кресел, а со шкафа тянулась к солнцу бледно-зеленая традесканция.
Ну что, Карапетян? Досталось тебе на орехи! Вино то зачем пил?
Я чэловек восточный. Хорошее вино, как жэнщина, уважения требует. И меры. Пригубил чуть-чуть. Чувствую улэтаю! В рай. Вай, думаю, хватит. Оставил бутылку Аркаше и пошел к жеэеэене!
И как жена? Оценила?
Нэ твое деэло! Иди работай, лодырь.
Я лодырь? С утра в бегах. Вчера малыша с детского дома украли. Ночью, через форточку. Бедняге три года, он даже не разговаривает. Как искать? Черт его знает.
Вай! Зачем дэтский дом? Почему Бог дэтей кому попало дает, а?
Ладно, пока, старлей, удачи тебе, друзья пожали друг другу руки и разошлись. Не забудь к Аркашке в больничку заглянуть. Напоил пацана, его теперь знаешь, как колбасит!
Следователь поднял руки и глаза вверх. Мол, все в руках Всевышнего. Но вместо синего неба увидел лишь пыльную люстру в три рожка.
«И меня колбасит», подумал Карапетян, с удивлением разглядывая паучка, что спускался на невидимой паутине. Паучок приземлился на ладонь. «Беги, шестилапый, беги. Ах, какая была ночь! И вино волшебное. До сих пор голова кружится. И когда у нас с Сусанной будут дэти? Три года живем, и никак. Может усыновить кого? Ну, если в этом году наследник не получится, точно усыновлю».
***
Дело Рябинина О. В. было закрыто. За отсутствием состава преступления. Что может быть проще? Человек выпил. Еще выпил. И еще. А потом бросил все и ушел в неизвестном направлении. Куда? Не важно. Тело не найдено. Значит, жив. Других заявлений кроме жалобы соседки на шум в дачном поселке в районное отделение не поступало. Жалобы от хозяина по причинению материального ущерба тоже нет. Заявление от родственников о пропаже писателя в милиции не зарегистрировано. Следовательно? Следовательно, никому Рябинин не нужен. Ушел. Уехал. Улеееетел!
* * *
(Железнодорожный вокзал. Через две недели после происшествия)
Представительный мужчина с малышом на руках и двое мальчишек благополучно сели в плацкартный вагон и отбыли на отдых к морю, в маленький городок Тамань. По дороге, на небольшом полустанке, у сонного писателя украли сумку с документами. Личность пассажиров подозрения не вызвала. Только жалость и желание помочь.
Писатель уверенно тряс головой (явно с большого бодуна), тыкал обложкой своей книги в дежурного поезда, пытаясь доказать, что документы у него все же остались!
Мальчики, которые ехали вместе с потерпевшим, слезно попросили местную полицию написать справку о краже паспорта на имя Рябина Олега Владимировича, трех свидетельств о рождении на его племянников: Рябина Петра, Семена и Антона. Благо, что билеты остались на руках!
Детей будет встречать мама, о чем клятвенно заверял Петя, преданно заглядывая в глаза персоналу поезда. Им поверили! К всеобщей радости сердобольных соседей по вагону, пьяному мужчине и трем мальчикам справку об утере документов написали.
Досадное недоразумение было с блеском улажено.
Путешествие началось. Согласно купленным билетам.
Зачем портить людям праздник? решил начальник поезда. Тем более что племянники знаменитого писателя оказались не по-детски щедры. Хватило на всех.
Другая жизнь, другие лица
Усыновителям из далекого североамериканского континента в течение года искали малыша, который бы подходил по многим заранее оговоренным параметрам, именно для этой семьи, богатой и влиятельной.
Мистер Стик, представитель фирмы, занимающийся поиском и оформлением усыновления детей, лично проверял каждого претендента. Как проверял? Волшебной палочкой. Конечно, она была не волшебная, но детям говорили именно так. Поводит незнакомый дядя вокруг головы ребенка такой штуковиной и все ему ясно становится. В итоге выбор пал на немногих.
Антошка Светов был один из тех, на кого обратили особое внимание. То, что ребенок по медицинским показателям был ослаблен, не умел говорить, часто плакал и вообще был со странностями никого не волновало. Наоборот! За данное неофициальное обследование, и за молчание тоже, оплачивали администрации детских домов отдельные деньги. И не скупились.
На Энтони Свита (так называл Антошку мистер Стик) документы на усыновление были готовы. Остались сущие пустяки приезд в Москву новых родителей. И на тебе! Кража именно этого ребенка. Cкандал? Нет, скандалище.
Кроме официальных розыскных действий полиции по поиску гражданина России были задействованы и частные сыщики. За любую информацию о ребенке предполагалось крупное вознаграждение.
* * *
За окном поезда мелькали деревья. Колеса отстукивали пульс дороги. На столе в стакане с недопитым чаем дребезжала ложечка, нервно напоминая о своем присутствии. Радржааааааало всё. Всё! Особенно дети.
Олег Владимирович никак не мог связать воедино события последнего месяца. Память восстанавливалась «кусками». Тут помню, тут не помню. Вдруг всплыло, как редактор просит окончить роман. Крайний срок начало августа. В издательстве выделили часть гонорара. И даже сняли для любимого автора на все лето дачу недалеко от города.
«Твори, но много не пей. С женщинами будь разборчив, пропел чей-то голос. Олег, я тебя ни один год знаю. Не подведи!»
* * *
И где эта дача? Где рукопись? Что я писал? О чем? Закончил ли? Не помню. Нет, помню! Помню ее огромные карие глаза, с поволокой. Камин, бокал вина. Она диктует Я пишу Она плачет Я пишу Она скандалит! Ругается! Я пишу. Она смеется Я пишу.
И вдруг, бабах!
Как отрезало. Другая жизнь, другие лица.
По мне гуляет сизый голубь. Тихий шепот, жутко болит голова, кровь на виске. Чье-то дыхание касается волос. Боль проходит, хочется спать. Потом какой-то магазин. Два пацана рядом. Ряд бутылок с «беленькой» сияют, как чистая роса, и меня тошнит даже от названия. Отвращение к запаху спиртного? Я не пью водку? Что?! Исключительно сок? Кто это сказал? Я?
Из небытия всплывает темный переулок. Я стою под окном незнакомого серого здания. В руки падает живой сверток в простыне. Ребенок? Зачем мне ребенок? Я не люблю детей, боюсь их. Надо же, вцепился как в родного. Я его знаю?
«Здравствуй, я Антон», подумал сверток.
«Олег», я открываю тряпицу и вижу улыбающегося малыша. «Унеси Антона, здесь страшно». Крики за спиной. Бегу! Ох, кажется, оторвались.
* * *
На голове сидит все тот же сизый голубь, курлычет. Как здесь хорошо! Сорванцы называют меня дядя. Трое племянников?! Откуда? А они ничего, веселые. Ууумные!
Мы идем по вокзалу. Я не один. С мальчишками. Вагон поезда, кондуктор, купе, укачивает, постоянно кружится голова. Петя говорит при сотрясении мозга нужно лежать. Мой племянник всегда прав. Я лег и уснул.
У нас украли документы!? Какая-то станция. Полицейский. Еще люди. Кители, фуражки, протоколы, объяснительные из соседних купе. Что? Я подписываю, не читая? Да какая разница, хочу тишины и покоя. Не могу встать! Укачало, тошнит, поезд трогается. Антон забился в угол верхней полки и еле дышит от страха.
Ба! Нас не только не сняли с поезда, но даже сопроводили некоторыми документами! Кстати, документы я положил к себе в карман. Ну-ка, что новенького мне расскажет официальный бланк? Бумажка-бумажкой, а все туда же, про-то-кол. Как моя фамилия? Ря-би-на? Олег Владимирович.
* * *
Вспомнил!
Ура! Ко мне племянники в гости приехали, и я решил их на море свозить. У Антона легкие слабые. Позвольте: Я дядя? С каких это пор? Настоящий дядькин сад. Вернее, детский летний лагерь. Какое сегодня число? Кто подбросил мне детей?
* * *
Антошка висит обезьянкой на моей шее. Не пускает даже в туалет. Семен, как белка скачет с верхней полки на нижнюю. Петька кидает мячик в потолок, уничтожая, таким образом, мух. И лишь изредка косит на меня странным сканирующим взглядом, как будто щупает. Мозги становятся мягкими, пластилиновыми.
Кто я? В кармане бумажка. Как моя фамилия? Ря-би-на. Олег Владимирович.
* * *
На нижней полке заплакал малыш лет трех-четырех.
Олег, мне страшно! Злая собака булочку съела. А-а-а-а! я вскакиваю, хватаю ребенка на руки и начинаю качать. Ты добрый, я тебя люблю.