Для него это трагедия, однако я не думал его отговаривать, уважая ниспосланное ему право на самоопределение.
Рыцарь-богатырь?! крикнул он. Ты меня не узнал?
Я на тебя не смотрел,
кризис взаимопонимания оказывает на нас колоссальное давление, смазывающее наши ПРУЖИННЫЕ МЕХАНИЗМЫ; отпрыгнув друг от друга, мы устремились по магистральному направлению непосредственно к одиночеству.
Рыцарь-богатырь?! крикнул он. Ты меня не узнал?
Я на тебя не смотрел,
кризис взаимопонимания оказывает на нас колоссальное давление, смазывающее наши ПРУЖИННЫЕ МЕХАНИЗМЫ; отпрыгнув друг от друга, мы устремились по магистральному направлению непосредственно к одиночеству.
Вы говорите, одиночество. Силгор Емельянович называет тоже самое тишиной и покоем.
Тишина и покой они преисполнены гуманистическим содержанием, генерирующим в рыцаре-богатыре РОЖДЕСТВЕНСКОЕ ЭЛЕКТРИЧЕСТВО;
после обсуждения с Танья Кранцем совместных операций против вероломного мифомэна Сфагнумия Блунта подозрительно хмурившийся Силгор Емельянович выбрался из крепости и не прогадал.
На поедающем землю шоссе преимущество не за всадником.
Побеседовав по телефону с королями Цапонда и Филлэнда, снабженный инструкциями Танья Кранц снарядил и послал за рыцарем-богатырем ШЕСТНАДЦАТУЮ ВЕЛОСИПЕДНУЮ БРИГАДУ,
слева поля картофеля,
позади сплошь подготовленные люди,
нам следует измотать их рывками, развернуться и из чего-нибудь выстрелить, поскольку они уже взводят курки,
они обязались подобрать к нам ключи и закопать изрешеченных покойников на НЕОСВОЕННОЙ ТЕРРИТОРИИ, формально принадлежащей альбиносу Ольгасу, о котором с трепетом перешептывались в автобусах, курсирующих между Дзипляном и Аплоем.
Сейчас раздастся залп.
Вдохнем поглубже, словно бы ныряем, и из бездонного погружения в себя сразу же ринемся в бой, сами того не замечая.
Влиятельное руководство с нижестоящим отребьем Силгору Емельяновичу не ровня им снова надлежит проиграть,
заполонившие прилесок ГРИБЫ в нацистских касках будут срублены и пущены на галлюциногенные оладья для целиком зависящих от дури интеллигентов;
вам милее не вмешиваться,
не пачкаться,
рыцарь-богатырь и Та-Друн в грязи и в пене, а вы листаете умные книжки и, зевая, прикрываете рот, но, если вы вздумаете убегать, вас найдут и с карманным фонариком.
Силгора Емельяновича только с ПРОЖЕКТОРОМ.
Да и то не найдут, побояться искать,
перед Силгором Емельяновичем три арки две поменьше, и он едет через высокую, выезжает в бешено трясущуюся тундру,
придирчиво оглядывает соседствующие здесь впадины и пригорки,
немыслимый выравниватель Стоппын ты меня звал? Нет?
Значит, это ГОЛОСА.
Начиняющие меня колеблющими тело словесными образами: коварные улыбки прокручивают верховья засевших в безукоризненности винтов и над самоценной фальсификацией осевой точки разучиваются выползания из клубившейся нематериальным нагнетанием канавы.
Еще издалека ЗАМЕТНО, кто кого прижимает к себе, не оказывая помощь побагровевшим от высматриваемых недоразумений сухомыслам, с коими обращались по-скотски, погребая их по воле судьбы под надувшимися эфемерами в кажалиях прощенных ласк,
в рубашках, расшитых гиппопотамами;
откатившиеся тихоходы скукожились на больничных каталках, и им не отряхнуться,
в чем заключается хитрость, не распознать,
Силгор Емельянович разыскивает по госпиталям СРАЖАВШЕГОСЯ с ним при Киллеруме экскаваторщика Самдисона, но заблуждавшегося парня нигде нет.
С объявленной рыцарем-богатырем войны он не дезертировал. Сандисона проела беспомощность, и бинтами его не обмотали,
врачебным покровительством не поспособствовали,
презренные лекари пожалели для него тряпок и лекарств,
Силгор Емельянович раздосадован.
Я выезжаю из ТУНДРЫ, передо мной расступается тайга, хибара для непродолжительной передышки снесена залетным авантюристом Вовкаем Холбосом.
Существование Вовкая доказано,
в порождающую проблемы шайку Внятного Пускана он взят с испытательным сроком, сокращение коего зависит от того, сможет ли он меня приостановить и не дать мне в полном здравии прискакать под уже покоренный мною Киллерум.
Рыцарь-богатырь будет напрягаться до бесчувствия. Если Силгор Емельянович выдохнется, он перестанет быть рыцарем-богатырем, и Та-Друн подыщет себя другого наездника, но это же недопустимо;
поводья упруго натянуты, и Та-Друн вздымается, в предверии разгона ВСАСЫВАЕТ зернистый воздух,
следует ускорение. Поучительное запугивание нагайкой.
Ты. Перегибаешь. Ты. Меня. Загонишь.
Та-Друна Силгор Емельянович не бьет. Высчитав слабые струны, давит морально и, взвихряя насыпанный вредителями гравий, торопит коня к сыпучей неровности выставляемых заслонов. Ошибка за ошибкой,
конвульсивная моторика заявки на победу,
беззаветно,
ПОПРАВИМО
настроенность гнать навстречу контратаке превосходит все ожидания,
приговоренный к домашнему аресту губернатор Орамиглад втискивается в дымоход, чтобы высунуться из трубы и посмотреть на находящегося в своей стихии рыцаря-богатыря, чьи убывания по прямой не мешают ему возвращаться ЗИГЗАГАМИ и в строгой реалистичной манере воздействовать метательным оружием.
Силы у него не иссякнут,
аппетит он не поумерит,
облепившие Силгора Емельяновича комары работают на Валеара Орамиглада, внесенного в список списанных со счетов функционеров, которым не замалить грехи и не удержать штурвал железными перчатками;
ОБОРОНЯЮЩИМ ВЕРТЕП гвардейским полкам по впечатлениям очевидца нужно пополнение,
белесый и светлоглазый Орамиглад орет заросшему Силгору Емельяновичу, что это не поступок джентльмена,
до чего же ты довел моих тюремщиков?! Взамен беспокойства относительно моего убегания они защищают меня от потенциальной ГУБИТЕЛЬНОСТИ твоего вбегания,
для них осуществлять такое очень трудно,
ты же не отрежешь мне нос? Ты не видишь никаких препятствий,
на подогреваемом полу я рационально использовал общество шести ублажающих меня женщи, а ты навеял на меня депрессивную покорность. Ты знаешь, почему я тебя проклинаю?
Да. Рыцарь-богатырь героического типа бескорыстно подставляется под стрелы и слова недостойных перевертышей, не оправдавших чаяния НЕМНОГО СТРАННОГО народа,
я беседую с тобой доверительно. Ты не вопи, не возмущайся,
звуками дикой природы меня не удивишь.
В кантоне Ноктоок подражание гусям и бабуинам преследовалось по закону,
правящая там династия Друпалогов задаривала Силгора Емельяновича набившими ему оскомину книгами по социологии,
он прочитывал их отнюдь не на одном дыхании. Полностью раскрыв глаза, он бы застрял на ВЫЖИДАТЕЛЬНОЙ ТАКТИКЕ, и классовые конфликты бы не разрешались,
выдранные из кресел премьер-министры не занимали бы место в очереди за пособием;
рыцарь-богатырь голоден до свершений он не отмахивается от срочно вызывающего его строителя карликовых пирамид Реалезия, попытавшегося сопротивляться скоростным лилипутам-шприцам, вводящим в него живые организмы с зелеными языками.
Они опаснее всего.
Оно почти истекло.
Скажем, ОНО, и обойдемся без подробностей, незаметно для себя стирая грань между мутным бормотанием и разумным ответом.
Покашливание вылетевшего за ограждение собирателя бутылочных осколков к Силгору Емельяновичу не относится.
Размашистым мужским шагом рыцарь-богатырь ходил и, вымотавшись, выразил всю абсурдность бытия ТЯГУЧИМ ПОДСКАКИВАНИЕМ с сачком к мгновенно взлетающим бабочкам, распадающимся на микрояйцеедов и микрояйцебуров;
разницу Силгор Емельянович уяснил, часы он не останавливает,
на кирпичном сооружении вентили.
Он подкрутит. За столом на сто персон подвыпивший рыцарь-богатырь возьмется размышлять вслух откуда что берется, и светские троглодиты его не перебьют,
затесавшиеся среди элитной публики штукатур Геммуд и чернорабочий Нафлопан подобострастно объявят рыцаря-богатыря НЕПОВТОРИМЫМ ИМПЕРАТОРОМ,
не думайте ни о чем постороннем. Поддавшись на провокацию, я бы зачитал скучный перечень приговоренных мною к ликвидации, и этот список был бы обширен,
разрушительная энергетика повлекла бы меня убивать не за преступления, а за реальный шанс захватить власть и тогда уже добить остальных, концентрирующихся на собственной выгоде; разве плохо
не то то как раз плохо, ну а не то ничего,
к рассыпанным за забором ДРАГОЦЕННОСТЯМ ведет никем не запертая калитка,
подойти бы и взять,
Силгор Емельяновия ищет спасения от искушения, полагаясь на любовные игры с присосавшейся к нему Адией Адной.
Она талантливей меня, подумал он и к ней остыл, промучившись с девушкой до одышки;
у Силгора Емельяновича заработал мозг,
свершившееся сношение рыцарь-богатырь отнес к досадному недоразумению, вменяемому им в вину слабовидящему ПРОВОДНИКУ ОБЩЕГО ПОРЯДКА СОБЫТИЙ незрелому импровизатору, беспробудно служащему не Господу, а своему эгу;
здесь кроется афера. В месте для прощания затягиваются разговоры о том, что ушло.
Бесследно? Не гордость, не смелость, в джунглях многолюдно, и обитающие там коммуникабельные сковенды упоминают себорею. Кожную болезнь.
Бесследно? Не гордость, не смелость, в джунглях многолюдно, и обитающие там коммуникабельные сковенды упоминают себорею. Кожную болезнь.
Вдыхая в меня уверенность, они говорят о стали из расплавленного чугуна, БРЫЗЖУЩЕГО из насадки-разбрызгивателя на искусственном конце химика-теоретика с мировым именем, переправленного из Тургуаза из-за неприсущего ему взрыва,
из-за негармоничной Дауриции Пажос, слонявшейся в папоротниках с влюбчивым и желтоватым Трамидатом, не завалившим ее у парадного входа из-за вылезшего из-за спины Дауриции дикобраза,
да что у нас кино? В кадры вошли не все актеры.
ПО ВЕЛЕНИЮ НАРКОСИНДИКАТА вести съемку химика-теоретика не позволено.
У Силгора Емельяновича нет комплексов по поводу, рассчитается ли он с наркосиндикатом, не рассчитается, рыцарь-богатырь пускает Та-Друна галопом и благоговеет перед прыгающим во внутренностях напряжением серповидной конфигурации;
настроение вершить судьбы и, карая, освобождать находящуюся в заложницах троюродную сестру нисколько не мимолетно, но, отринув ребяческую торопливость, он поступит вернее и ДОБЬЕТСЯ чуть ли не максимального результата.
Бедная растительность пересекаемых просторов подчеркивает выразительность отделанной мрамором постройки.
Силгору Емельяновичу предстоит ознакомление. Он не в королевстве Трахами, где против него поднялись местные пустынники,
определенная БЕЗМЯТЕЖНОСТЬ тут допустима;
в приливной волне июльского зноя рыцарь-богатырь приближается к двери,
извлекает для самообороны тесак, протягивает выскочившему сковенду губную гармошку: ты не побрезгуешь?