«Ты что ли, старый козёл, на улицу пойдёшь? Или ты как всегда отмажешься в стиле я знаю тех, кто знает тех, кто пойдёт»? Говорящий был знаком мне по кадрам с митингов гражданской оппозиции. Второй сильно смахивал на интернет-лидера новых славянофилов, патриотов или как они там себя называли. Мне показалось, я даже знал его фамилию, похожую на фамилию не то баснописца, не то критика.
Чтобы объединиться, нужна общая идеология, которую бы все разделяли.
Она есть, Толя! Мы просто забыли о наследии Синявского, Даниэля. Вполне универсальная идеология! Они боролись с режимом на улицах!
«Ты ещё Елену Боннер помяни. Тоже мне, диссидент кухонный», подумал я.
А здоровья у вас хватит, мужчины? Для улицы? заметила тётка.
«Умная баба. Зрит в корень, надо бы познакомиться поближе».
А что здесь с удобствами? в полголоса спросил я Алексеева.
По части?
По части столовой, парковки. Ну, эти, знаете, условия для комфортного ведения бизнеса. Чай, кофе там.
Я, честно говоря, тут редкий гость. Узнаю.
В этот момент в курилку залетел козлобородый юноша небольшого роста с приросшей к уху трубой мобильного:
Во сколько повесили плакаты? Что? Ночью? А как? Прямо напротив приёмной? И что, говоришь, не сняли до сих пор? Да? Я тебе говорил, Паша, они боятся. Не знают, как реагировать. Консультируются. А прессы сколько? Молодцы. Могу тебя поздравить, мы победили! Все, отбой, перезвоню.
Он повесил трубу и обратился к мужикам:
Представляете, мы вчера ночью вывесили плакаты напротив приёмной МЧС «Хватит расчищать мнимые завалы! Расчистите от них Россию!» и фотографии Путина, Грызлова, Шойгу. И они не сняли до сих пор! Там у нас три корреспондента, один австралиец. Боятся!
Вот тебе, Толя, пример! включился в беседу всклокоченный. Выход на улицу! Молодцы ребята. И эти не знают, что делать! Испуг!
«Просто обоссались эмчеэсники, что тут говорить. Сейчас баррикадировать двери начнут и жечь документы. А сами борцы повесили плакаты где-то за углом и хихикают, как мыши за плинтусом. Да, судя по всему, работа тут шла нешуточная. Интересно прикинуть, скольких тут гнать? Или, может, проще завтра новый офис открыть?»
Докурив, я двинулся вслед за Алексеевым по коридору. По нему уже перемещались старпёры, выглядевшие так, будто только что из НИИ образца 1982 года, молодняк с плеерами в ушах, наверняка изгнанный из института, и девушки с большими сумками через плечо, которые непонятно что тут делают: то ли новую Россию строят, то ли просто ебаться хотят. «Интернет», «Отдел культуры», «Отдел радиовещания», «Креативное бюро», «Колокол» читал я мимоходом таблички на дверях. Такое впечатление, будто я реально находился в школе, в которой учатся одновременно инженеры 80-х годов, бездельники блогеры и томные перезрелые красавицы времён моего университетского прошлого. Школа-интернат для одарённых учеников, страдающих запорами. Мы прошли все кабинеты и остановились перед стеклянной дверью. «К завучу идём а то и к директору», усмехнулся я про себя.
За дверью находилась квадратная комната со столом с телефонными аппаратами, факсом и компьютером. На месте секретаря сидела блондинка лет сорока, просматривавшая журналы и одновременно разговаривавшая с охранником. Когда мы вошли, она улыбнулась Алексееву: «Здравствуйте, Александр Петрович, как у вас дела?» меня же одарила сухим «добрый день», оглядев сверху вниз. «Вот же сука!» подумал я, произнося ответное «здравствуйте» и улыбаясь ещё шире, чем она.
Вас уже ждут, сказала она, распахивая дверь кабинета.
Рядом со столом начальника стоял Вербицкий, одетый в вельветовые штаны горчичного цвета и коричневый свитер, вероятно для того, чтобы всем своим видом показать неформальный стиль общения истинно творческих людей, в пику государственному официозу. За вторым столом, предназначенным для совещаний, сидели четверо, одетых тем не менее в строгие деловые костюмы. Совместив их костюмы с вельветовыми штанами Вербицкого я понял, что эта мнимая неформалка, скорее всего, является ширмой для общеизвестного делового подхода «мягко стелят, больше болит».
Прошу любить и жаловать: Антон Геннадьевич Дроздиков, добродушно представил меня Вербицкий, кивнув Алексееву, чтобы тот уходил. Антон, я решил провести сегодняшнее совещание в твоём кабинете, хотя обычно провожу их у себя в фонде. Я полагаю, здесь проще всем познакомиться.
Ух, ты, какой подход, я просто расплачусь от такого респекта моей скромной персоне. Спасибо, Аркадий Яковлевич, мне даже несколько неловко.
Ну ладно, ладно. Без реверансов сразу к делу. Итак, господа, Антон будет заниматься координацией работы наших отделов. Мы с вами давно говорим, что каждое направление у нас сильное в отдельности, а вот взаимодействие нас подводит. Я уверен, вы знакомы с деятельностью Антона и его пиар-агентства «Че Медиа», посему представлять его не нужно.
Все дружно закивали.
Знакомься, Антон. Павел Берестов отвечает за работу с печатными изданиями и правозащитными организациями. Геннадий Орлов за интернет и молодёжные социальные сети. Евгений Сазонов занимается радио. И наконец, Вадим Даев, работающий с телеканалами, он будет твоим заместителем.
Гена был знаком мне ещё по компромат-войнам в интернете. Я догадывался, что основной источник его доходов не «сливы» информации, но сейчас понял, что он умнее и серьёзнее, чем я думал. Берестова я частенько видел на журналистских тусах, а Сазонова всегда считал дурачком, диссидентствующим в собственной радиопередаче на «Эхе Москвы». Да, много же я пропустил за годы после работы в ФЭПе. Ситуация изменилась, и люди научились фуфлить тоньше, ничем не выдавая своего истинного места работы и источника доходов. Я поочерёдно пожал всем руки и сел на самое дальнее от Вербицкого место.
К сожалению, реалии сегодняшнего дня таковы, что за тринадцать месяцев до начала президентских выборов демократические силы вынуждены работать в условиях информационной блокады и фактической монополии со стороны государства. Почти все крупные СМИ телевидение, газеты, радио под контролем режима. Я полагаю, нет смысла повторяться, вы сами это знаете. С чем сталкивается среднестатистический представитель аудитории? Каждый день ему показывают картинку времён 1980 года. Тактика официальных СМИ проста замалчивание фактов, ложные выводы о событиях с помощью комментариев аналитиков, тотальная пропаганда, манипуляция телекартинкой, враньё и подмена понятий. Каждый день электорат погружён в атмосферу «информационного шума», общая тональность которого «у нас все отлично». Антон, работавший «там», это хорошо знает. Что же остаётся нам?
«Действительно, что же остаётся нам? Раз традиционные механизмы работы с аудиторией уже задействованы, не иначе, как нам придётся оперировать одной только правдой», ухмыляюсь я про себя.
Нам остаётся тактика точечных ударов, молниеносная реакция и оперативное информирование аудитории об истинном положении вещей.
«Министерство Правды, не иначе».
Наши средства медийного покрытия по сравнению с государственной машиной ничтожно малы. Я не хочу быть пафосным, но хочу напомнить о Давиде, который победил исполина Голиафа.
«О, еврейская тема пошла».
Наша традиционная проблема
«В воровстве, распиздяйстве и лени».
Наша традиционная проблема это масса талантливых, я бы даже сказал, гениальных людей, у которых не получается работать в команде.
«Да-да. А вы друзья, как ни садитесь»
Я согласен, это особенность всех творческих людей и главное отличие их от солдафонов. Но тем не менее наступил пороговый момент, когда всем нам предстоит работать одной командой. По-настоящему. Начну с того, что на прошлой неделе, на встрече в Лондоне
«В Хакассане, как всегда, было вкусно, а шопинг был хорош только так, как может быть хорош настоящий лондонский шопинг».
всеми основными игроками ещё раз была подтверждена готовность работать на единого кандидата от оппозиции. Все имеющиеся у нас инструменты в эти последние месяцы должны работать максимально слаженно.
Я все менее внимательно слушал Вербицкого. На этот час меня интересовал только круг моих полномочий, организация подчинения и бюджет. И ещё мне не терпелось поскорее познакомиться с моим будущим замом.
Я не случайно говорю «президентские выборы», а не «выборы президента». Мы получили окончательное подтверждение того, что долгое время считалось мифом. Да, ребята, это по-настоящему плохая новость. Администрацией президента образован так называемый Комитет Третьего Срока, который будет отвечать за работу по подготовке общественного сознания к третьему сроку нынешнего президента. Это могут стать просто «его» выборы. Такие дела.
Я все менее внимательно слушал Вербицкого. На этот час меня интересовал только круг моих полномочий, организация подчинения и бюджет. И ещё мне не терпелось поскорее познакомиться с моим будущим замом.
Я не случайно говорю «президентские выборы», а не «выборы президента». Мы получили окончательное подтверждение того, что долгое время считалось мифом. Да, ребята, это по-настоящему плохая новость. Администрацией президента образован так называемый Комитет Третьего Срока, который будет отвечать за работу по подготовке общественного сознания к третьему сроку нынешнего президента. Это могут стать просто «его» выборы. Такие дела.
Аркадий Яковлевич, прервал Вербицкого Паша-правозащитник, как я с ходу его окрестил, но ведь в прошлом месяце мы пришли к выводу, что ими будет разыграна схема «хороший преемник» против «лучшего преемника»! Последние медиасобытия указывают именно на такой сценарий.
Да, помните Красавчег против Медведа, акцию, которую админка в интернет запулила? поддержал его Гена, мазанув по мне взглядом.
«Да, Гена, как был ты аферистом, так и остался. Я смотрю, ты и молодёжные блогерские приколы решил в бюджеты обратить. Такими темпами ты и почтовых спамеров к администрации за уши притянешь».
Гена, прости, а термин «админка» я правильно расшифровал?
На сленге компьютерщиков «админкой» называется часть сайта, отвечающая за его администрирование, управление, внесение изменений и проч.
Администрация президента.
Ага, я так и думал.
Ребята, всё оказалось не так просто. Вы помните, мы смеялись над тем, что сказал по Первому Леонтьев? Что может быть рассмотрен вопрос о референдуме по изменению конституции, если кто-либо из субъектов федерации поднимет вопрос о возможности третьего срока.