Дискурс подсказывает Саша.
Во! Точно. Короче, ты, Антон, неправильно говоришь.
Это кто же тебя таким речевым оборотам научил, стесняюсь спросить? спрашиваю я у Никитоса.
Стараюсь идти в ногу со временем и выбирать правильных друзей, Никита улыбнулся, одёрнул пиджак и обвёл нас торжествующим взглядом.
Ну, вы, ребята, даёте, смеюсь я, скоро будете изъясняться как настоящие филологи. Нормальные люди вас совсем перестанут понимать. Ладно с ним, с дискурсом. Ты скажи лучше, зачем тебе завод? Почему-то мне не верится, что ты решил отнять у плохих парней дело государственной важности и передать обратно государству. Или, может, ты хочешь в «оборонку» деньги инвестировать?
Да какая «оборонка»! Там земли десять гектаров. Завод, ясное дело, снесём, а земля в том районе, сам понимаешь, золотая.
Это уже яснее, да Саш? А то начал с «дела государственной важности». И в чём проблема?
А вот в чём, Никитос достал из внутреннего кармана толстенную чёрную ручку, опоясанную кольцами из белого металла. Предположительно золота, судя по тому, что, по словам Сашки, Никитос ездит на тюнингованном «Porsche Cayenne».
Я наклоняюсь к Никите, чтобы рассмотреть ручку поближе, и говорю:
Какая у тебя ручка интересная. Дорогая, наверное?
Никита, довольно ухмыляясь, отвечает:
Картье. Две штуки стоит.
Импортная?
Ну, не русская, ясен хуй. Никита явно не понимает моего сарказма, но остаётся весьма доволен эффектом, который, по его мнению, произвела на меня ручка.
Короче, к делу.
Он рисует на листе бумаги аккуратные квадратики со стрелочками, подписывая их ровным, почти чертёжным шрифтом. Видимо, это занятие со времён школы доставляет ему невообразимое удовольствие. Никита увлечённо пыхтит и изредка отрывается, оценивая схему, что наводит меня на мысль о том, что в советских ПТУ всё же неплохо учили.
Двадцать процентов акций принадлежат вот этим двум фирмам, учредителем которых является фонд «Бауманец»
Это в честь братвы, что ли? вежливо интересуюсь я.
Не смешно. Ещё двадцать процентов принадлежат фирме «Велес», по пять процентов принадлежат фонду «Содействие спорту» и частным лицам. Мы выступаем учредителями холдинга «Господарь», контролирующего банк «Прогресс», который является учредителем во всех фондах. Короче, везде мы.
Какая схема красивая, подмигиваю я Саше.
Это же додуматься надо. На тебя, Никит, наверное, полк специалистов по захватам года два трудился, подыгрывает мне Саша, настроившийся на мою волну.
И как сложно все, продолжаю глумиться я, никогда бы не подумал, что можно всё так хитро запутать. Кто же это придумал? Или правда рейдеров нанял?
Рейдеры-шмейдеры. Никого я не нанимал. Сами и придумали, что тут сложного-то? Никитос демонстративно кидает ручку на стол, показывая собственное превосходство в вопросах захвата предприятий и выстраивания хитрых экономических моделей. А вы думали, мы по-прежнему палатки крышуем?
Что ты, Никита. Просто для нас это тёмный лес, тихо говорю я. Так в чём проблема-то, брат?
Ещё сорок процентов принадлежат четырём структурам, которые контролируются банком «Зевс». Остаются десять процентов, необходимые для контрольного пакета
Которые находятся в руках у трудового коллектива, говорит Саша.
А директор завода, ветеран производства, крепкий хозяйственник, сам владеет частью акций и симпатизирует чувакам из «Зевса» резюмирую я.
Откуда знаете? Они к вам обращались? испуганно тараторит Никита.
А завидев, что завод хотят захватить, «Зевс» через директора стал науськивать коллектив, чтобы не продавали акции чужакам Саша подходит к окну и поворачивается к нам спиной.
И стращает коллектив тем, что захватчики не просто плохие люди, а самые настоящие бандиты продолжаю я.
Что в целом недалеко от истины, Саша закуривает.
Коллектив устраивает пикетирование территории, митинги. В общем, готовится «Зевс», руками рабочего класса, приковать тебя, Никитос, к стене, что Прометея я встаю из-за стола совещаний и сажусь за свой стол, за то, что ты у него хочешь спиздить священный огонь, исторгаемый доменными печами завода. Кстати, на этом заводе доменные печи есть?
Печи? А при чём тут печи? удивляется Никитос.
Так просто, для красоты повествования. Забей.
Не исключено ещё, что скоро на твои подставные «помойки» налетят, как орлы, проверяющие органы Саша подходит к Никите и кладёт ему руку на плечо.
Действительно, непременно должны появиться орлы, клюющие печень рейдеров. Для полного соответствия мифам Древней Греции. Я делаю скучающее лицо и утыкаюсь в монитор. Помнишь миф о Прометее, а? Никит?
Значит, они тут раньше побывали Суки. Никита встаёт и принимается ходить по кабинету. Когда они приходили?
Кто, Никит?
Люди из «Зевса».
Да не приходил никто, бог с тобой.
А откуда же вы схему знаете? Никита останавливается и обводит нас недоверчивым взглядом.
Этой схеме, Никита, лет десять уже. Ох лучше бы вы по-прежнему палатки крышевали И повторяется она каждый месяц. Меняются только названия объектов и спорящих хозяйствующих субъектов.
В целом задача ясна говорит Саша, ничего нового. Кампания предстоит довольно сложная.
А варианты какие есть?
Варианты, Никита, есть всегда. Велосипед выдумывать не надо. Все и так ясно. Никит, скажи, ты Прометей или нет?
Не понял!
В смысле, работать готов?
Так я за этим и пришёл.
Саша, бери бумагу, пиши план.
Дай ручку или карандаш.
Момент, я вынимаю из подставки несколько карандашей, которые оказываются тупыми, поднимаю бумаги на столе в поисках ручки и говорю раздражённо: Медиа структура, бля, ни одного пишущего предмета нормального. Невозможно работать! Я открываю ящик стола, достаю оттуда увесистую ручку и запускаю её по столу в сторону Саши. На, хоть этим говном, что ли, пиши.
Никита провожает глазами ручку, пока она не оказывается в Сашкиных руках. Глаза его выдают туземный интерес.
Нормально. Это ж «Монтеграппа», да? Косаря два стоит, я в каталоге видел.
Ага, согласно киваю я, полное говно. Писать неудобно.
А я своей научился грецкие орехи колоть, отзывается Саша.
Хорошо вы тут живёте, пожимает плечами Никита.
Не жалуемся. В общем, Никитос, цена вопроса сто штук
Хорошо вы тут живёте, пожимает плечами Никита.
Не жалуемся. В общем, Никитос, цена вопроса сто штук
Уфф, выдыхает Никита, крутовато.
Это только гонорар. Ещё на дополнительные расходы полтинник накинь.
А начинает Никитос.
Не интересно, говорю я, рыночная цена. За меньшее можем только палатку у метро отжать.
Я могу пацанам позвонить?
Партнёрам в смысле? Легко. Мы даже выйдем, чтобы тебя не смущать.
Мы выходим из кабинета, Саша снова закуривает и спрашивает у меня:
По ходу довыебываемся мы сейчас, не думаешь?
В нашем положении, Саша, или пан или пропал.
С ручкой хороший фокус. Не переборщили?
Нет, не переборщили. Клиент должен видеть, что перед ним профессионалы это раз. И что другие люди платили нам такие же деньги, а может, и больше, за те же услуги это два. Мы должны демонстрировать, что у нас по-прежнему все охуительно. Даже ещё лучше.
Чего предлагать будем?
Схему с «нефтянкой».
Классика, улыбается он.
А другой схемы, брат, у нас с тобой и нет, тихо резюмирую я.
Через пять минут Никита выходит из моего кабинета и говорит:
Мы согласны. Давайте ваш план.
Мы возвращаемся, снова садимся за стол, и я начинаю излагать:
Итак, первое, что необходимо сделать Прометею, это доказать людям, что священный огонь он спиздил для них. Для этого на завод запускается реальная братва, которая начинает запугивать заводчан. Неплохо было бы кого-нибудь отпиздить жёстко, для полноты картины. Люди из «Зевса» начинают бороться с братвой. Братва наезжает на директора. На предприятии устанавливается атмосфера страха. Подключается пресса с рассказами о бандитах, которые хотят отобрать завод. Запускается слух, что и сам директор, в общем, шибко нечист на руку, потому что бандиты на честных людей не наезжают, а только на жуликов или людей, имеющих связи с криминалом. Раскручивается тема о том, что подконтрольные «Зевсу» структуры подчиняются кавказцам. Народная вера в «своего» директора колеблется. А директору подбрасывается информация о том, что как только он передаст свои и народные акции в руки ребят из структур «Зевса», они же его и завалят. С другой стороны, с «Зевсом» за акции борются бандиты. Директор начинает нервничать, потому что непонятно, как себя вести. Единственное его желание быстро продать акции все равно кому и соскочить живым.
Так кому он продаст-то, если везде одни бандосы? живо интересуется Никита. Где ж ему нормальных людей найти?
Спокойно. Главное, чтобы были акции, а нормальные люди найдутся. В этот момент и появляется компания «Прометей», связанная с правительством Москвы, и предлагает директору и народу продать акции хорошим людям, которые ни за что не разрушат их родной завод, так как сами они государственные чиновники. И всё, что «Прометей» хочет, это вернуть заводу нормальное хозяйствование, с зарплатами вовремя, путёвками и детским садиком дешёвым. То есть «Прометей» выполняет своё предназначение отдать священный огонь/завод в руки людей.
А чего, у вас в мэрии настолько крутые завязки, Антон? Никита до сих пор зачарованно слушал, но возвращение к мифу о «Прометее» заставило его воспрянуть. Видимо, прошёл устойчивый ассоциативный ряд с выклеванной печенью.
В смысле?
Ну, ты же сказал, конторку эту, «Прометей», будут чиновники из мэрии крышевать. А где мы их возьмём?
Мы с Сашей переглядываемся, и он обращается к Никитосу:
Брат, ты когда ворованные тачки продавал, рассказывая, что это лизинговые машины из Германии, ты клиентам реальных немцев показывал?
Нет, а на хуя? И так все на рынке знали, что у меня немецкие машины.
Откуда они знали?
Пару-тройку раз пиздунка запустили, и все. Народ повёлся.
Тогда, внимание, вопрос: если все вокруг будут говорить, что фирма «мэрская», потребует ли кто-нибудь из народа предъявить живого мэра?
Или живых древних греков, учредивших компанию «Прометей», ржёт Сашка.
Да кивает головой Никита, чё-то я затупил. Ничё нового, как на рынке, только оборот больше. Только вот непонятно одно.
Что тебе, дорогой, непонятно?
А «Зевс» чё, тупо будет смотреть со стороны?
А «Зевсу», брат, мы устроим на Олимпе, то есть в его родном банке, пожар, и ему не до завода будет. Спасти бы своё.