В поисках лучшей доли. Российская эмиграция в странах Центральной и Юго-Восточной Европы. Вторая половина XIX первая половина XX в. - Коллектив авторов

В поисках лучшей доли. Российская эмиграция в странах Центральной и Юго-Восточной Европы (вторая половина XIX первая половина XX в.)

Работа опубликована при поддержке Программы Президиума РАН «Историко-культурное наследие и духовные ценности России»

Редколлегия

к. и.н. Т.А. Покивайлова (ответственный редактор)

д. и.н. В.И. Косик,

к. и. н А.С. Стыкалин

М.И. Леньшина (ответственный секретарь)

Рецензенты

к. и.н. А.В. Карасев

к. и.н., доцент А.В. Попов

Предисловие

Во второй половине XIX первой половине XX в. в истории стран Центральной и Юго-Восточной Европы открылась новая страница, связанная с присутствием в них русских эмигрантов. Если во второй половине XIX в. русская эмиграция не имела массового характера и носила политический характер, то в начале XX в. начавшаяся мировая война и последовавшие за ней революции, прежде всего в Российской империи, и гражданская война привели к исходу в государства Центральной и Юго-Восточной Европы больших групп населения, одетого как в военную шинель, так и в гражданское платье.

Исследуемая тема раскрывается на широком временном поле и на объемном разноконфессиональном пространстве от православной Болгарии до католической Польши. Выявляются особенности положения эмиграции в странах с различным государственным устройством от монархической Югославии до республиканской Чехословакии, на фоне далеко не благожелательного отношения властей к русской эмиграции в ряде стран, прежде всего в Румынии и Польше.

До настоящего времени отдельные ее сюжеты не раз становились предметом исследования в работах российских и зарубежных исследователей, однако в целом эмигрантская тематика в указанном регионе представляет до сих пор обширное поле деятельности для исследователей.

В то же время наблюдается явная диспропорция в сфере изучения этого феномена. При наличии ряда опубликованных материалов по Чехословакии и Югославии почти полностью отсутствуют работы по российской эмиграции в Венгрии, Польше и Румынии.

Ко многому, что написано здесь, можно добавить слово «впервые». Разумеется, авторы, где возможно, опираются на труды своих коллег, в том числе и зарубежных, внесших весомый вклад в изучение российской эмиграции в своих странах, прежде всего болгарских, сербских, чешских и словацких историков.

Совместная работа исследовательского коллектива, сформированного из специалистов по истории стран Юго-восточного региона, включающего в свои границы Албанию, Болгарию, Румынию, Югославию, и Центрально-европейского, охватившего Венгрию, Польшу, Чехословакию, предоставила возможность создать комплексный труд, в котором исследуются сложные разнонаправленные и разновременные процессы в среде русской эмиграции, нарисовать обширную картину их жизнедеятельности (быт, культура, занятость, просвещение, взаимоотношения с властью на местах и коренным населением, вклад в культуру.

В процессе разработки был выявлен ряд интересных документов в фондах Государственного архива Российской федерации (ГАРФ), а также Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ), Архива внешней политики Российской федерации (АВР РФ), в собрании трофейных документов Российского государственного военного архива (РГВА), в государственных архивах Венгрии, Румынии, Словении, а также проведена обработка полученных материалов из Сербии и Болгарии. Новые материалы позволили значительно обогатить картину русского присутствия в указанном регион, отличающегося разнообразием исторических традиций.

Большое внимание уделено освещению сложнейших проблем адаптации постреволюционной эмиграции, большая часть которой стремилась сохранить свою национальную идентичность.

Во взаимосвязи с этими процессами изучались сюжеты, связанные с проблематикой сохранения национальной идентичности (русского языка и литературы, образования на родном языке, православной веры, национальной культуры и сбережения национальных ценностей).

С выполнением этой задачи была связана и деятельность по изданию русской литературы, прежде всего классической. Той же цели была подчинена работа различных органов прессы, например, белградского «Нового времени». Только в балканском регионе на русском языке было опубликовано более сотни газет и других изданий. Все это способствовало сохранению и упрочению «русскости» прежде всего у молодежи, которой, по мысли «отцов» предстояло строить новую Россию.

Власти большинства стран делали многое для приема и размещения русских эмигрантов на своих территориях, но были и определенные ограничения, связанные прежде всего с получением постоянной работы и оплатой труда. Преференциями здесь пользовались представители коренного населения.

В основном эмигранты стремились закрепиться в столицах, где было легче найти работу. Именно поэтому в Белграде, Праге, Софии были созданы крупные русские колонии. Так, Белград в начале 1920-х гг. насчитывал 8-10 тысяч беженцев. Те слои эмигрантов, которые прочно осели в таких странах региона как Югославия, Болгария и Чехословакия, постепенно врастали в местную среду. Этому способствовали многие факторы. Перечислим основные:

В славянских странах этническая близость, глубокие исторические связи; нужда, прежде всего, молодых балканских государств в инженерах, архитекторах, ученых, профессорах, врачах и в других специалистах высокой квалификации, включая служителей Церкви, представителей мира искусства; возможность учиться подрастающему поколению в русских или смешанных учебных заведениях.

Гораздо сложнее шли процессы адаптации в Румынии и Венгрии, власти которых последовательно проводили работу по выдавливанию русского элемента за пределы своих государств. В Румынии на ситуацию влияла румынизация российского населения в Бесарабии, что определяло постоянную миграцию русского населения, в том числе и отток его на Запад. В Венгрии на белую эмиграцию проецировались традиционные русофобские комплексы венгерской политической элиты.

Следует также отметить особенность адаптации русских в Польше, связанные с образованием после Первой мировой войны Польского национального государства и вхождением в его состав территорий бывшей Российской империи.

Наряду с темами, в которых обрисованы различные стороны жизнедеятельности эмиграции, в том числе политической, в книге есть и страницы, посвященные одной или нескольким личностям, например, А.И. Деникину и вкладу русской культурной элиты в сохранение национального достояния.

Настоящий коллективный труд основан на множестве новых материалов. При всей мозаичности сюжетов в работе представлено обширное полотно жизни и деятельности Российского зарубежья.

В современных геополитических условиях, когда в движение пришли огромные массы населения, изучение исторического опыта российской эмиграции в странах восточноевропейского региона не теряет своей значимости и актуальности.

Редколлегия

Югославия

Русская эмиграция в Югославии

В. И. Косык

Россия изнемогала в огне гражданской войны. Во все четыре стороны света потянулись обозы, двинулись эшелоны, пошли пароходы с людьми, спасавшими свою честь и жизнь. Одной из стран, где они нашли свое временное пристанище, а потом и постоянное место проживания свой второй дом, стало Королевство сербов, хорватов и словенцев. «Ананасы в шампанском» для одних и тяжелый, зачастую опасный для жизни труд (как, например, разминирование неразорвавшихся снарядов, оставшихся в земле со времен недавней войны) для других. Цвет интеллигенции, сравнительно легко находящей поле деятельности, и масса боевых офицеров в мирной стране. Молодые мечты и погасшие идеалы. Все это были контрасты той жизни, в которой некоторые обретали второе дыхание, другие утрачивали смысл бытия.

В своей книге «Русская церковь в Югославии (20-40-е гг. XX века)» (М., 2000) я писал, что обустройство русского духовенства в Королевстве сербов, хорватов и словенцев проходило сравнительно легко. У священства выбора не было. У него оставалась одна задача забота о духовном попечении над русским народом в рассеянии. Сразу отмечу, что Сербская Православная Церковь, испытывающая недостаток в пастырях, охотно принимала русских священников на свои приходы, особенно сельские. Здесь надо иметь в виду, что за время Первой мировой войны Сербская Православная Церковь потеряла больше тысячи священников, т. е. свыше одной трети от довоенного количества. Сама территория нового государственного образования Королевства сербов, хорватов и словенцев превышала размеры прежнего Сербского государства в несколько раз, что требовало резкого увеличения священнослужителей, например, для православной Македонии.

В сущности история русской православной Церкви в Югославии неотделима от самой «сербско-русской» жизни со всеми ее горестями и испытаниями славой. И в изгнании русский народ, русское священство заботились прежде всего о пище духовной. Делом первостепенной важности стала организация приходов, устройство храмов.

Они возникали в Белграде, Земуне, Панчеве, Загребе, Сараеве, Белой Церкви, Сремских Карловцах, Сомборе, Суботице, Великом Бечкереке, Осиеке, Црквенице1. Но так было далеко не везде. В православном Цетинье в начале 1920-х гг. не было своего храма. Восемь десятков беженцев окормлял сербский священник Михаил Вуйсич, длительное время живший в России. Для эмигрантов он был настоящим «русским батюшкой»2. В католической Любляне, в которой к 1925 г. русских было около 300 человек, также не было ни русской церкви, ни русского священника. Верующие могли посещать небольшой сербский храм с русским хором3. Другая ситуация сложилась в Нови-Саде, в котором было пять православных сербских храмов. Имевшие своего священника «беженцы облюбовали старейший, сохранившийся с 1730-х гг. уютный храм Св. Николая, но в феврале 1922 г. Сербская епархия во главе с епископом Иринеем уступила им часовню Св. Василия Великого на втором этаже Епископского дворца»4. Иная картина была в Битоли: весной 1926 г. руководство Битольской общины удовлетворило просьбу русских беженцев о выделении им двух бараков под церковь и библиотеку «за заслуги русского народа ко всем славянам»5. По неизвестным причинам был выделен только один барак, который в мае того же года после необходимых переделок был превращен в церковь, посвященную Св. Троице. 20 июня церковь была освящена6.