Там же возвышается памятник Русской славы (архитектор Р.Н. Верховский, проект выполнен В.В. Сташевским, идея исходила от полковника М.Ф. Скородумова). Сам монумент выполнен в форме снаряда с фигурой Архангела Михаила на вершине. На памятнике высечены российский герб и несколько надписей. Одна из них на русском языке гласит: «Вечная память императору Николаю II и 2 000 000 русских воинов Великой войны». Другая на сербском: «Храбро павшим братьям русским на Солунском фронте. 19141918». Тут же значатся имена жертвователей на постройку памятника, вождей Белого движения, названия воинских союзов и объединений, имена тех, за кого надо молиться. Под ступенями, ведущими к памятнику, устроена часовня-склеп, над входом в которую еще одна надпись: «Спите, орлы боевые». Здесь захоронены останки павших на Салоникском фронте, а также офицеры и солдаты двух русских батарей, отдавшие свою жизнь при обороне Белграда. Там же покоится прах четырех русских военнопленных, расстрелянных австрийцами в Горажде за отказ участвовать в погрузке снарядов, двух моряков монитора «Тирасполь», погибших у Кладова, около сотни русских солдат, скончавшихся от ранений в госпиталях. В часовне крест, сделанный из рельсов. На нем надпись: «Русские герои, жизнь свою положившие за свободу Сербии».
Наряду с храмом в Белграде в стране действовали и другие русские церкви.
В Земуне в 20-е гг. русские получили в свое распоряжение храм Михаила Архангела, где были священниками Фрол Жолткевич, Виталий Лепоринский, Михаил Котляревский15. В г. Белая Церковь, где нашло прибежище сравнительно большое количество русских эмигрантов, стараниями иеромонаха Иоанна (Шаховского) был отстроен в 1931 г. по проекту архитектора А.В. Шавцова храм во имя ев. Иоанна Богослова16. Всего в городе было три русских храма (прихода): приходской, сооруженный заботами о. Иоанна Шаховского, в кадетском корпусе и в Девичьем институте. В этом небольшом провинциальном городке открылась и скромная пастырская школа. Как писал о. Иоанн Шаховской: «Вакансии пастырские в сербских приходах тогда были открыты в значительном числе. Сербская Церковь охотно предоставляла пастырский труд русским священникам Чтобы не заставлять пожилых людей проходить полного семинарского курса и был устроен ускоренный выпуск кандидатов в пастыри»17 В Великом Бечкереке в 1920 г. первые богослужения начались в одном из помещений кофейни «Кригер», где был устроен передвижной алтарь. Вел их о. Владимир Востоков, который «во время революции и гонения религии был схвачен большевиками, возившими его в клетке. Вырвавшись от них, отец Владимир предлагал вождям белого движения пойти на нечисть крестным ходом». В 1922 г. он был переведен в Панчево, тогда же для церкви было отведено место получше гимнастический зал школы. Преемником о. Владимира был назначен о. Владимир Мельников, бывший ранее разъездным священником и прослуживший до середины 1920-х гг. В 1929 г. под церковь переустроили бывшие казематы тюрьмы «Мункач». Алтарные иконы написал изограф А.И. Шелоумов, полиелей сделал С.И. Шереметинский. «Тайную вечерю» написал генерал А. Шестаков. Первое богослужение в храме, получившем имя в честь архистратига Михаила, прошло 7 декабря. И первым настоятелем этой церкви стал уже упоминавшийся о. Владимир Востоков, не покидавший паству до 1941 г. Потом был о. Владимир Ульянцев, который через некоторое время стал священником в Русском охранном корпусе, в отряде, воевавшем в Боснии. На его месте стал служить о. А. Мирошниченко, последний русский поп в Великом Бечкереке. После резолюции Информбюро 1948 г. и фактического разрыва Москвы с Белградом, Сталина с Тито, был вместе со многими другими изгнан из Югославии18. По сведениям русского краеведа Б.Л. Павлова, сразу после освобождения города в 1944 г. храм посещали советские солдаты, шедшие через город на фронт: «.. церковь часто была полна до отказа. У многих на шее были ладанки, иконки, кресты». Многие знали службу и помогали священнику. Находились среди них и певчие. Но после ухода советских частей в храме не было уже такого количества верующих. Службу тогда вел о. Милош Попович, затем о. Нинчич. В 1973 г. распоряжением Сербской Патриархии русский храм под предлогом, что русских почти не осталось, был передан городскому женскому монастырю Св. Мелании19.
В Новом Бечее русские возобновили богослужения в переданной им сербами старинной (начало XVI в.) монастырской церкви Успения Божией Матери. В Земуне, пригороде Белграда, сербы предоставили русским небольшую церковь в городском парке. В Панчево церковь во главе с настоятелем о. Петром Голубятниковым при русской больнице обслуживала и русскую колонию. В Великой Кикинде служил священник Василий Шустин, впоследствии духовный писатель. В Сараеве образовалась церковная община под водительством о. А. Крыжко. Можно назвать и храм в г. Црквеница на Адриатике, сооруженный заботами вдовы императорского посланника Н.Г. Гартвига. Есть русская часовня-памятник, сооруженная русскими военнопленными в великую войну 19141917 гг. в горах Словении на высоте 1226 м над уровнем моря, в 6 км от ж/д станции Кральская гора, вблизи от шоссе, получившего название «Русская цеста». Часовня сооружена из дерева в русском стиле, покрыта гонтом и обшита древесной корой. Здесь русские военнопленные работали над постройкой стратегического шоссе. От частых снежных обвалов и тяжелых условий работы здесь нашли вечное упокоение свыше 4000 человек. А во время одного из весенних обвалов погибло сразу более 2000 русских солдат. На этом месте близи часовни воздвигнут восьмиконечный крест с Георгиевскими крестами по сторонам. Уцелевшие начали строить и построили часовню-памятник. Заботами проф. Билимовича, Спекторского и о-ва «Русская Матица» в Любляне подвели под часовню бетонное основание и обшили гонтом всю наружность кроме входа. В ограде трудами одной из югославских военных частей сооружен памятник-пирамида неизвестному русскому солдату. Ежегодно в июле русскими совершается в часовне торжественное богослужение. 3 декабря 1939 г., уже после начала Второй мировой войны, состоялось открытие памятника 54 русским воинам, умершим в Первую мировую войну в австрийском плену и похороненным на православном кладбище в Приедоре. Памятник был поставлен усердием «русских националистов», зарабатывавших тяжелый хлеб на шахте Любия, и русскими горожанами Приедора во главе с инженером Петром Зотовым20. В Черногории в г. Никшиче есть православный собор, построенный на средства, отпущенные по распоряжению Николая II. В Сербии недалеко от г. Алексинца, на месте боев русских добровольцев ген. Черняева, в 1876 г. вдовой полковника Раевского, павшего здесь, сооружена на ее средства русская церковь21. Случалось и так, что сербский священник был настоятелем русского храма, как это было в Нови-Саде, или русский епископ стоял во главе сербского монастыря Раковица. В Приштине трудился законоучителем выпускник Хабаровского и Донского кадетских корпусов (1928) Михаил Степанович Боровский (? 10.06.1981, Чачак), переквалифицировавшийся в преподавателя русского языка после Второй мировой войны22.
Многие храмы строились русскими людьми и для единоверных братьев. Среди стран русского рассеяния талантом русских зодчих именно в Югославии возводилось наибольшее число православных церквей.
Широкую известность на югославянской земле получило русское хоровое искусство. Для его «неумирания» много сделал о. Петр Беловидов: уже в 1922 г. организованный им хор давал концерт в Панчеве из произведений Бортнянского, Архангельского, Гречанинова, Кастальского, Ломакина и др.23. Но самым знаменитым стал русский хор Вознесенской церкви в Белграде под руководством А.В. Гринкова. С одинаковым успехом им исполнялись сочинения как русских, так и сербских композиторов. В программе были сочинения А.Т. Гречанинова, М.М. Ипполитова-Иванова, С. Мокраньца и песнопения многих других авторов, с которыми хор выступал в концертах духовной музыки24 в различных городах. Так, 8 марта 1931 г. его можно было послушать по радио из Цетинье25.
Стяжал заслуженную славу и хор Св. Богородичной церкви в Земуне. Его руководитель Евгений Прохорович Маслов «говорил, что служба Божия это дивная симфония, где все должно гармонировать, и возгласы священнослужителя, и пение хора. Эта симфония подымает молитвенное настроение, молящийся своими мыслями уходит ввысь к Богу, и всякое ныне житейское отложим попечение претворяется в действительность». По словам М. Родзянко, «его хор в Белграде был самый лучший, концерты, на которых он выступал, собирали громадное количество слушателей и пользовались большим успехом. В торжественные дни Масловский хор приглашался всегда Сербским Патриархом, который его очень ценил. Именно этот хор отпевал убитого в Марселе в 1934 г. короля Александра и провожал его в последний путь в храм-усыпальницу в Опленаце.
Многие храмы строились русскими людьми и для единоверных братьев. Среди стран русского рассеяния талантом русских зодчих именно в Югославии возводилось наибольшее число православных церквей.
Широкую известность на югославянской земле получило русское хоровое искусство. Для его «неумирания» много сделал о. Петр Беловидов: уже в 1922 г. организованный им хор давал концерт в Панчеве из произведений Бортнянского, Архангельского, Гречанинова, Кастальского, Ломакина и др.23. Но самым знаменитым стал русский хор Вознесенской церкви в Белграде под руководством А.В. Гринкова. С одинаковым успехом им исполнялись сочинения как русских, так и сербских композиторов. В программе были сочинения А.Т. Гречанинова, М.М. Ипполитова-Иванова, С. Мокраньца и песнопения многих других авторов, с которыми хор выступал в концертах духовной музыки24 в различных городах. Так, 8 марта 1931 г. его можно было послушать по радио из Цетинье25.
Стяжал заслуженную славу и хор Св. Богородичной церкви в Земуне. Его руководитель Евгений Прохорович Маслов «говорил, что служба Божия это дивная симфония, где все должно гармонировать, и возгласы священнослужителя, и пение хора. Эта симфония подымает молитвенное настроение, молящийся своими мыслями уходит ввысь к Богу, и всякое ныне житейское отложим попечение претворяется в действительность». По словам М. Родзянко, «его хор в Белграде был самый лучший, концерты, на которых он выступал, собирали громадное количество слушателей и пользовались большим успехом. В торжественные дни Масловский хор приглашался всегда Сербским Патриархом, который его очень ценил. Именно этот хор отпевал убитого в Марселе в 1934 г. короля Александра и провожал его в последний путь в храм-усыпальницу в Опленаце.
Можно вспомнить и хор в Нови-Саде, жители которого восхищались русским церковным пением. По свидетельству многих, число прихожан сербских храмов значительно возросло благодаря русским регентам и хористам». «Тако могу само Руси», говорили прихожане. «Все довоенные годы регентом русского церковного хора был Василий Федорович Григорьев (18841970), войсковой старшина Кубанского войска, уроженец Екатеринодара Русские духовные песнопения исполнялись и хором сербской Соборной церкви под управлением П.А. Фигуровского, входили они и в репертуар возникшего в 1922 г. Русского певческого общества Василия Григорьева и Козьмы Перегуды»26. И еще одно подтверждение значимости хора. В Битоли русские с 1920-х гг. организовали мужской церковный хор, и многие горожане, редко ходившие в храм, не пропускали теперь богослужения в русской церкви. Церковный хор выступал на многих концертах и мероприятиях. Многие русские, особенно женщины, которые не могли быть все приняты в русский хор, свое свободное время посвящали пению в городских хорах27. О большой любви русских к хоровому пению в Битоли сложилась пословица «Два македонца партия, два русских хор»28.
Главным было сохранить церковь в душе человека, воспитать детей в православии, любви к родине своих предков, к славянству. Многое здесь зависело от школы, от ее преподавателей. И везде, вне зависимости от типа учебного заведения, шла работа под девизом истинное просвещение соединяет умственное образование с нравственным.
Здесь можно вспомнить историю Первой русско-сербской гимназии, открывшейся в середине октября 1920 г. Уже название этого учебного заведения свидетельствовало о стремлении ее отцов-основателей (с российской стороны это прежде всего профессиональный педагог и славянский деятель Владимир Дмитриевич Плетнев, с сербской Александр Белич, будущий президент Сербской академии наук и искусств) сделать все, чтобы гимназические выпускники, оставаясь русскими, сохранили «и понимание и знание и любовь к стране, которая в тяжелые годы проявила себя истинным, бескорыстным другом эти воспитанники должны были быть залогом будущей тесной связи между двумя народами»29.