Саша оказался самоотверженным, а Дима настоящим бойцом. Сейчас он сидел рядом со мной на диване и смотрел в одну точку на стене, практически не моргая. Мышцы на его руках напряглись, кулаки сжались, мысленно он перенесся в тот самый день, когда впервые столкнулся со сверхъестественным злом и предательством.
Если бы она просто подошла ко мне и потребовала отдать ей мой дар, думаю, я бы не сомневался ни секунды. Находясь в ее власти, я был готов пойти на все, ради ее счастья. Но она вместе со своим отцом решила поиграть с нами, с нашими чувствами. И доигралась.
Дима снова пришел в себя и посмотрел мне в глаза.
Вот поэтому мы не должны сдаваться, сказал он. Мы сильнее, чем мы думаем, мы можем сопротивляться и не должны идти ни у кого на поводу.
В глазах Димы горел огонь. Казалось, что он был уверен в себе и своих силах настолько, что даже не рассматривал варианта о возможном провале. Наверное, это было к лучшему. В нашей команде борцов со злом, еще недавно состоящей из четырех человек, остались двое: я и он. И кто-то из нас просто обязан был быть сильным.
Когда на моих глазах погибла Оля, часть меня умерла вместе с ней, продолжил Дима. Я поклялся, что отомщу Географу. А он пообещал, что снова вернется за нашими способностями. Я знал, что в следующий раз он будет гораздо сильнее, и что, возможно, нам не удастся справиться с ним. Поэтому, когда все закончилось, я решил, что буду готов к следующей схватке. Со смертью Оли я изменил свое отношение к брату, мы перестали общаться. Я чувствовал ненависть и ревность, я злился от того, что он был влюблен в мою девушку. Но больше я ненавидел себя за то, что не послушал его тогда. Жажда победы ослепила меня, и я не мог ничего с собой поделать. И когда Оли не стало, то понял, что сам виноват в ее смерти. Пойди я на условия Географа, все остались бы в выигрыше. Она была бы жива, мы с братом стали бы обычными людьми, меня это не пугало, хоть мне и нравится то, что живет во мне. Этот мерзкий школьный учитель больше никогда бы не влез мою жизнь. Я винил себя в том, что произошло три года назад до сегодняшнего дня, представляешь? Я нес этот груз, но не знал его истинную природу. Все оказалось совсем не так.
По крайней мере, теперь ты можешь прекратить винить себя в ее смерти, которой никогда и не было, сказала я. Знаю, сейчас в твоей душе появилась новая боль, как и в моей. И я тебя очень хорошо понимаю. Надеюсь, новый клин выбьет старый, и жизнь снова наладится.
Дима улыбнулся, и его глаза вновь наполнились светом.
Ты была права, сказал он. Мне нужно было с кем-то поговорить.
Обычно это помогает, я улыбнулась ему в ответ.
А что насчет тебя? спросил он.
Ты о чем?
Я практически обнажился перед тобой, ты знаешь мою историю, но я почти ничего не знаю о тебе.
Да и рассказывать, в общем-то, нечего, смутилась я.
Нет уж, не отлынивай.
Что ты хочешь обо мне узнать?
Расскажи мне то, что сама считаешь нужным.
Я задумалась. Кроме неудачного брака, закончившегося трагедией, встречи с Сашей и обнаружения в себе удивительных способностей в моей жизни ничего и не было. Была еще работа, о которой в последнее время я напрочь забыла. Из-за сумасшедших событий, происходящих в моей жизни едва ли не каждую минуту, я ни разу не вспомнила про свои профессиональные обязанности. Добрый начальник позволил мне взять временный отпуск за свой счет, чтобы я могла разобраться в своих проблемах. К слову, это была уже вторая затяжная депрессия за последние месяцы, с которой приходилось мириться моему руководству.
Я решила, что на следующее утро поеду в больницу и сообщу, что собираюсь вернуться. Мы с Димой обязательно придумаем, как вернуть Сашу, но пока мне нужно было чем-то себя занять, а уходить с головой в работу едва ли не лучшая форма спасения от хандры. На этот раз ей я уж точно не поддамся.
Ты что, заснула? спросил Дима, стуча пальцем по моему плечу.
Прости, задумалась, ответила я.
Ну, так что?
Вкратце я рассказала ему о своей жизни в замужестве, о том, как познакомилась с Сашей и о том, как он помог раскрыть мой дар. Когда я вспоминала историю нашего с ним знакомства, внутри меня все переворачивалось. Едва слезы подступали к горлу, я пыталась ущипнуть себя, переключая внимание мозга с эмоциональной на физическую боль. Ногтем большого пальца я впивалась в подушечку указательного, запрещая себе плакать. Этот способ погашения эмоций я изучила еще в детстве, когда приходилось терпеть любые обиды, чтобы не прослыть плаксой.
Каждый раз, когда я рассказывала Диме о своих чувствах к Саше, он отводил глаза, пряча их от меня. На мгновение мне показалось, что ему не очень нравится слушать эти истории. Но когда я спросила, все ли в порядке и стоит ли мне продолжать, он отвечал «да», не колеблясь.
Остальное ты знаешь, сказала я, подводя черту.
Дима поджал губы и глубоко вздохнул.
Значит, теперь мы друзья по несчастью, сказал он.
Пару минут мы сидели молча, каждый погрузился в себя, обдумывая полученную информацию. В этот вечер мы стали немного ближе. Теперь я в корне поменяла о нем свое мнение, Дима открылся мне с новой стороны и доверился, а это было немаловажно. Сейчас я видела в нем другого человека, полную противоположность того грубияна, которого я спасла из-под колес желтого джипа. Он вовсе не был злым и жестоким, каким считала я его раньше. Напротив, он был отзывчивым и заботливым. Но в его сердце жила боль, которая вынудила его стать толстокожим.
Не знаю, сколько мы проговорили, никто из нас ни разу не взглянул на часы. За окном была уже глубокая ночь. В это время года в наших краях в принципе темнеет рано, и отличить середину дня от позднего вечера не всегда бывает легко без помощи часов. Сейчас они показывали без десяти два, и это был подходящий момент, чтобы, наконец, закончить долгий день и отправиться в объятия Морфея. Я чувствовала, как усталость и легкое опьянение постепенно подчиняют себе мое тело и поняла, что нам пора закругляться.
Я постелю тебе на диване, сказала я. Гостевой комнаты в этом доме, к сожалению, нет.
Не волнуйся, ответил он. Я не планировал оставаться.
Дима встал с места и направился к двери. Я удивленно посмотрела ему вслед и, поборов ступор, пошла за ним.
Ты куда? спросила я.
За меня не переживай, ответил он. Я найду себе ночлег.
Ты хочешь вернуться к Саше?
Дима засмеялся.
Думаю, парочка наших бывших не будет этому рада.
Слово «бывший» врезалось в мозг, оно прозвучало как приговор. Значит, Дима считает, что у нас Сашей больше нет будущего? Или он сказал это, не подумав, и под бывшей подразумевал только Олю. Хотя, кого я пытаюсь обмануть, сейчас мы действительно были никем друг для друга. У нас и прежде-то было немного, но теперь и эти крохи чувств оказались уничтоженными.
Я никуда тебя не пущу. На улице ночь, настаивала я на своем.
Дима задумчиво выглянул в окно и несколько секунд рассматривал заснеженную улицу. Я подошла к двери, демонстративно щелкнула замком и забрала его вещи, лежавшие на полу у порога.
И думать тут не о чем, сказала я. Ты же не оставишь меня одну в этом доме, зная, кто живет по соседству?
Умеешь убеждать, ответил он.
Я отнесла его вещи в кухню и достала из своего шкафа подушку и теплое одеяло.
Кроме брата в этом городе у тебя кто-нибудь есть? спросила я, сооружая для Димы спальное место.
Нет. Почему ты спрашиваешь?
Куда ты хотел пойти?
Не знаю. Снял бы номер в гостинице. Это не так важно.
Можно я попрошу тебя об одолжении? сказала я. Только обещай, что не откажешь.
Дима усмехнулся.
Это провокация.
Согласна. Так что?
Он недоверчиво нахмурил брови и обдал меня хитрым взглядом.
Хорошо.
Поживи здесь, пока все не наладится.
Я знал, что не стоит соглашаться, упрямо сказал он.
Заднего хода нет, ответила я.
Дима протянул мне свою руку, и я ответила на рукопожатие.
Что ж, соседка, увидимся утром, сказал он.
Глава вторая
Как я его ни ждала, вещий сон не пришел ко мне в ту ночь и не показал мое будущее. Спала я без снов, без эмоций, в пустоте и темноте одинокого дома. Лишь мысль о том, что внизу спит Дима, меня немного успокаивала. Хмурое утро наступило слишком быстро, я не успела прийти в себя после вчерашних событий. Когда я проснулась, за окном все еще было темно. Покидать теплую кровать не хотелось, но я заставила себя это сделать, вспомнив об обещании вернуться в стройные ряды сотрудников ожогового отделения своей больницы, которое дала сама себе этой ночью.
Снизу доносились странные звуки, и первое, что пришло в голову кто-то забрался в дом. На мгновение сердце ушло в пятки. Уняв дрожь в ногах и вооружившись газовым баллончиком, который всегда старалась носить в сумке, я приоткрыла дверь своей комнаты и сразу почувствовала запах готовящейся еды. С тех пор, как мы начали жить вместе, Марина нередко вставала раньше меня и готовила нам завтрак, но теперь она лежала в больнице, а я о еде практически думать забыла.
На этот раз баллончик оказался мне за ненадобностью: в кухне шумел сковородками и дверцами холодильника Дима. Увидев меня, он улыбнулся и поздоровался.
Не спалось? спросила я.
Я жаворонок, ответил он.
Дима выключил газ и снял с плиты сковородку с омлетом. Аккуратно разложил завтрак на две тарелки и по-хозяйски разлили по кружкам кипяток.
Зеленый чай? спросил он и я кивнула.
Он достал два пакетика чая из коробки и положил их завариваться. В этот момент я чувствовала себя его гостем, а не наоборот. Мне даже не пришло в голову, что-то для него приготовить. Я в принципе забыла про еду, но когда аппетитные запахи добрались до моего обоняния, поняла, что безумно проголодалась, и мой желудок радостно сообщил об этом Диме.
Он достал два пакетика чая из коробки и положил их завариваться. В этот момент я чувствовала себя его гостем, а не наоборот. Мне даже не пришло в голову, что-то для него приготовить. Я в принципе забыла про еду, но когда аппетитные запахи добрались до моего обоняния, поняла, что безумно проголодалась, и мой желудок радостно сообщил об этом Диме.
Какие планы? спросил он, пока я с удовольствием уплетала его стряпню.
Нужно съездить на работу.
По тебе там, наверное, уже скучают.
Хочу забрать Марину домой, ответила я. Возможно, сегодня ее уже выпишут.
Лицо Димы стало серьезным.
Слушай, я не хочу вам здесь мешаться, сказал он. Может, мне все же лучше поискать себе другое жилье? К тому же твоя подруга меня недолюбливает.
С чего ты взял?
Это было заметно во время нашей встречи, сказал он.
Я тоже тебя недолюбливала, улыбнулась я. Но теперь мои чувства изменились.