Прошу вас, месье Клермон, сдержанно произнес Смолев. Рады приветствовать вас на вилле «Афродита». Моя управляющая Софи вас проводит за стол.
Услышав знакомые голоса из длинной галереи, Алекс спустился по лестнице навстречу друзьям. Виктор Манн и Тереза были нарядно одеты к ужину. Рядом с ними стоял высокий и нескладный грек, сильно сутулясь, словно стесняясь своего роста от этого он походил на худой вопросительный знак. Мужчины обменялись рукопожатиями.
Саша, познакомься, произнес Манн. Профессор Спиро Фасулаки. Искусствовед, эксперт по импрессионистам и постимпрессионистам. Хотя провалиться мне на этом самом месте, если я отличу одних от других. Ох уж эти мне кабинетные ученые: хлебом их не корми, дай все классифицировать!.. Ты меня слушаешь? Саша, ау?
Она сейчас выйдет, Алекс, понимающе улыбнулась Тереза, укоризненно покачав мужу головой и потянув его за руку в сторону верхней террасы. Мы пойдем наверх, не переживайте. Ждем вас за столом!
Да, да, конечно, спасибо! невпопад ответил Алекс. Его взгляд был прикован к дальней двери на галерее. К двери номера первого. Он не успел встретить ее с парома, хлопоты на вилле помешали. Стефанию встретили Манны.
Дальняя дверь распахнулась, и из номера вышла Стефания Моро, испанка с французскими корнями. Увидев Алекса, девушка радостно улыбнулась и направилась к нему своей упругой и танцующей походкой, которая всегда его так восхищала. Она была в длинном греческом платье-тунике цвета шафран, которое ей очень шло. Подойдя к нему очень близко, почти вплотную, она поцеловала его в щеку и тихонько произнесла по-испански:
Hola! Gracias por las flores! Que son hermosas!1
Hola! эхом отозвался Алекс, взяв ее руки в свои и с нежностью глядя в ее смеющиеся зелено-карие глаза. Hola querida! Te extrano, no fueras tan larga!2
Solo cinco dias!3 тихонько рассмеялась она, встряхивая густыми черными волосами.
Es una eternidad!4 покачал он головой.
Не язык музыка! произнес по-английски довольным басом Виктор Манн, выглянув из-за угла. Слушал бы и слушал! Только есть очень хочется, а без вас, милая Стефани, они ведь не начнут!
Да, да, конечно, смущенно перешла на английский Стефани. Давайте же поторопимся!
И все четверо поспешили по лестнице наверх, туда, где Рыжая Соня уже начала волноваться из-за отсутствия Алекса и остальных гостей.
На террасе официанты бодро разносили вино и горячие закуски. Алекс, усадив Маннов и Стефанию, встал во главе стола и, звякнув ложечкой о бокал, попросил внимания у собравшихся.
Дорогие друзья! произнес он по-русски. За его спиной стояла Рыжая Соня и переводила его слова на английский. Я рад приветствовать вас всех на вилле «Афродита»! Желаю вам насладиться отдыхом и чудесной греческой кухней! Приятного аппетита!
Гости, уже разгоряченные вином с виноградника Спанидисов одного из лучших на острове дружно захлопали в ладоши. Вскоре гостей начали обходить официанты с большими подносами в руках и предлагать каждому на выбор понравившееся блюдо. Гости оценили все: и баранину на вертеле, и запеканку, и спагетти с омарами. Внимательно наблюдавшему за гостями, Смолеву было видно, как француженки, закатывая глаза от удовольствия, наслаждались мусакой и запеченной дорадой, молодой художник Гастон от них не отставал.
Солидный швейцарский галерист отдал должное пасте с омарами и баранине на вертеле. «Мутный», как окрестила его Катерина, адвокат Клермон сосредоточился на сувлаки и печеных овощах на гриле, запивая мясо большим количеством домашнего вина. Даже желчный американец, распробовав белое вино из долины, порозовел, лицо его разгладилось, и он уже в который раз просил официанта наделить его очередной двойной порцией тушеного в вине петуха росто и сладкого печеного картофеля с розмарином, поглощая еду с видимым удовольствием.
Солидный швейцарский галерист отдал должное пасте с омарами и баранине на вертеле. «Мутный», как окрестила его Катерина, адвокат Клермон сосредоточился на сувлаки и печеных овощах на гриле, запивая мясо большим количеством домашнего вина. Даже желчный американец, распробовав белое вино из долины, порозовел, лицо его разгладилось, и он уже в который раз просил официанта наделить его очередной двойной порцией тушеного в вине петуха росто и сладкого печеного картофеля с розмарином, поглощая еду с видимым удовольствием.
Манны, как всегда, ели и пробовали все с большим аппетитом, Стефания предпочитала рыбу и овощи на гриле, а забавный профессор-искусствовед из Афинского университета, который, сев за стол, стал еще больше напоминать вопросительный знак, с радостью поедал картофельную запеканку с ягнятиной. Самым счастливым выглядел, конечно, Джеймс Бэрроу. Его «персональное» блюдо с креветками на гриле было гигантских размеров.
Каждый нашел себе блюдо по вкусу, Петрос мог быть доволен!
Кого нет? обеспокоенно шепнул Алекс Рыжей Соне, сидевшей справа от него. Я вижу три пустых места за столом.
Я заметила, босс! Нет Шульца, немецкого журналиста, кивнула Соня, сверившись с записями в маленьком блокнотике с тисненой кожаной обложкой. И двоих греков из восьмого номера. Греки ушли еще с утра, так и не возвращались, а Шульца я видела около двух часов назад, он куда-то очень торопился. Я предупредила его насчет ужина, но он, по-моему, был так погружен в свои мысли, что меня не услышал. А настаивать я постеснялась.
Предупреди Петроса, чтобы оставил ужин для всех троих, распорядился Смолев. Пусть отнесут им в номера и поставят на стол в судках, если они не успеют появиться.
Хорошо, босс! Так и сделаем, кивнула София. Пора представить Петроса?
Думаю, самое время! согласно кивнул Алекс и поднялся со своего места. Соня быстро встала и ушла на кухню.
Уважаемые дамы и господа! произнес Смолев по-английски. Разрешите представить вам настоящего профессионала, замечательного человека, потрясающего кулинара и гениального художника в своем деле нашего повара Петроса Папаскириса!
Соня вывела за руку из кухни смущенно улыбавшегося Петроса, которого встретили бурной овацией.
Волшебник, волшебник, браво! кричали француженки, хлопая в ладоши.
Неловко поклонившись, польщенный повар снова ушел на кухню впереди гостей еще ждал десерт. За столом наступило время разговоров.
Этот повар действительно художник в своем деле, как вы совершенно верно подметили, дорогой хозяин, кивая в подтверждение своих слов, заявил упитанный артдилер герр Крамер. Поверьте старому галеристу, господа: в художниках я знаю толк! Таких природных ярких красок, как на этом щедром столе, я не видел в картинах современных художников уже много лет! Как бы их картины продавались, будь они столь же сочны и реалистичны!
Но в полотнах импрессионистов конца девятнадцатого века такие цвета, безусловно, присутствуют! произнес Гастон Леблан. Не так ли, месье галерист?
Можете звать меня Вольфганг, молодой человек, добродушно кивнул артидилер со стажем. Вы правы, безусловно! Поэтому я здесь!
Ох уж мне эти галеристы, едко произнес раскрасневшийся от вина Джесси Куилл. Столько каши заварили, что вовек не расхлебать! Ни в одной афере с полотнами не обходится без вашего брата! Поверьте старому детективу!
Возможно, легко согласился герр Крамер. Не буду спорить, дорогой мой! Вам виднее! Но похищают полотна, все-таки, не галеристы! Их крадут виртуозы, профессионалы, возможно, даже романтики! Недаром кто-то из великих сказал, что преступник это художник, творец! Детектив всего лишь критик!
Кто это такое мог сказать? подозрительно покосился на швейцарца американец. Никакие они не романтики! А настоящие сукины дети!
Гилберт Честертон, негромко произнес Джеймс Бэрроу.
Простите? повернулся к нему американец, не расслышав.
Это слова английского писателя, мастера детективного жанра, объяснил громче и для всех английский археолог. Гилберта Кита Честертона. Он очень популярен у нас на острове. Похоже, у нас возник спор? Это прекрасно! Что может быть лучше старого доброго пари! Может быть, каждый из вас, господа, приведет аргументы в свою пользу, а мы честно большинством голосов определим, кто из вас прав!
Прекрасная идея! поддержал Манн. Рад буду услышать от вас, джентльмены, несколько завораживающих историй о кражах из картинных галерей. По ряду причин, эта тема меня тоже занимает последние несколько дней. Время до десерта позволяет, и мы вполне можем поговорить о громких кражах в мире искусства. Я за пари!
Мы тоже! захлопали в ладоши Моник и Джульетта.
Отличная мысль! поддержал Смолев. Что ж, господа, кто начнет?
Швейцарский адвокат Жан-Пьер Клермон кивком головы присоединился к мнению присутствующих. Профессор-искусствовед Спиро Фасулаки с мягкой улыбкой глядел на спорщиков и с интересом ждал продолжения.
Ну, что ж, покачал головой головой Вольфганг Крамер. Раз я начал этот разговор, то мне первому и карты в руки. Я расскажу вам историю, которая случилась ровно сто лет назад! Да, дорогие мои, именно сто лет, не больше и не меньше! Почему такую давнюю, спросите вы, ведь музейные кражи совершаются каждый день? Каждый год только в Европе из музеев и художественных галерей пропадает полотен на сумму почти в десять миллиардов долларов! Все дело в картине, о которой идет речь! Это великая картина гениального мастера, пропавшая из самого знаменитого музея Европы! Кто угадал?
Очевидно, впервые подал голос греческий искусствовед, речь идет о похищении из Лувра в 1911 году картины «Мона Лиза» кисти великого Леонардо?
Блестяще! воскликнул герр Крамер и поклонился в сторону грека. Да, друзья, только представьте себе начало двадцатого века: вся Европа стоит на пороге мировой войны, политическая напряженность, экономическая нестабильность. И тут в один прекрасный августовский день, а именно, если быть точным, 21 августа 1911 года в Лувр, по предварительной договоренности, приезжает живописец, чтобы написать копию картины великого флорентийца. С мольбертом и кистями он проходит в «Красный» салон, где висела картина. И что же он видит?
Что же он видит? эхом повторила одна из француженок, Моник Бошан, от удивления широко открыв глаза.
Он видит пустую стену! Разумеется, он тотчас же начал расспрашивать у служителей, где картина. Но одни говорили, что она, скорее всего, у фотографов, другие у реставраторов, третьи просто пожимали плечами и разводили руками. Художник начал волноваться, время шло, а картина все так и не появлялась. Прошло еще два часа терпение у живописца лопнуло, и он начал скандалить. Тогда лишь служители пошли поторопить фотографов. Но очень быстро выяснилось, что ни у фотографов, ни у реставраторов картины нет! И только тут до охранников дошло, что шедевр Да Винчи был попросту украден!