Марина. Пигалица?!
Яков. Ну знаешь, Лена, не ожидал от вас. Верни старый номер. Бог с ним, с ранним поселением.
Марина. Пигалица! Нет, ну надо же!
Елена. Старый номер вернуть никак невозможно; вы сняли бронь, комнату тут же заняли. Гостиница переполнена.
Яков. Что за чепуха! Ни души на территории, как будто все вымерли. Лена, не морочьте нам голову.
Елена. Не морочьте нам голову это как? У вас на двоих одна? В полдень корпоратив должен заехать, свободных номеров нет. Хотя можно бы
Яков. Можно бы что?
Елена. Есть один свободный номер с двуспальной кроватью, но я не знаю, подойдёт ли вам оформление. Это номер для новобрачных. Там, знаете ли, всё в сердечках и розочках. Завтра как раз День Святого Валентина, и (обращается к Марине) хоть вы и говорили, что он не собирается жениться
Яков. Чёрт!
Марина(исподтишка дёргает Якова за рукав, с умильной улыбкой говорит Елене). Собирается. Нам подходит оформление, можете поселить в сердечно-розовый номер, потому что мы новобрачные.
Елена (мрачно). Так бы сразу и сказали. Ломаете комедию: «мы в брак вступать не собираемся». Ладно, верните карточки от триста седьмого, вот вам ваши. Совет да любовь, коль не шутите.
Яков(сквозь зубы). Чертовка.
Елена меняет карточки с карнавальными масками на карточки с малиновыми сердечками. Яков спускается со сцены в зал, прожектор-луна держит его в круге света
Яков. Чертовка. Чёртов чемодан. Чёртов день пятница тринадцатое.
Марина(спускается следом). Не брюзжи. (останавливается в проходе, придерживает Якова за локоть) Разве не смешно получилось? Мне кажется, неплохая завязка для романа. Ты бы записал, забудешь ведь.
Яков. Ты думаешь?
Яков достаёт из нагрудного кармана блокнот и ручку, усаживается в проходе между рядами на чемодан, пишет. Прожектор-луна гаснет. Рёв двигателя, шипение тормозов, на заднике-экране снова чёрно-белая кинохроника: у проходной громоздкие туристические автобусы, обвешанные шариками в виде сердечек. Голос Елены во тьме: «Служба охраны, ответьте ресепшн. Пётр, это что, уже корпоратив заезжает?» Гомон толпы. В зале зажигается свет. Ни Якова, ни Марины нет в проходе между рядами. На авансцене Елена, она обращается к залу.
Елена. Добро пожаловать! Подходите, пожалуйста, к стойке администратора. Прошу вас приготовить паспорта для регистрации.
Свет в зале гаснет.
Свет в зале гаснет.
Занавес
Глава без номера
История с одним неизвестным
В лицо дунул ветер, сорвал с загривков снежных куч белую пыль. Бродяга принюхался, запах дыма растревожил нутро. Дым не всегда связан с людьми; бывает, тлеют деревянные балки разорённых домов. Именно так пахло на руинах посёлка, где он нашёл стеклянные банки с едой: дымом и жареным мясом, однако эта деревня не выглядела разрушенной, как та. Бродяга колебался, опыт подсказывал держаться подальше от целых домов, пусть даже и выглядят нежилыми, но голод оказался сильнее. Он крадучись двинулся по улице. Жался к забору по правой стороне потому что тот выглядел надёжно: глухой тын в полтора роста. Оглядевшись, Бродяга почувствовал себя увереннее, кое-какие следы разрухи всё же имелись: крыша третьего по счёту дома по левой стороне просела, на глинобитной стене проступили рёбра дранки. В таком доме и спрятаться можно при необходимости, а то и заночевать, если б не жуткие белые изображения на заборе. Он не понимал, почему его пугает шеренга знаков, намалёванных краской по трухлявым доскам, старался на них не смотреть. Он уважал собственные страхи не меньше, чем чутьё, и к тому и к другому прислушивался, считая предупреждением. Выглянув из-за угла, привычно потянул носом, унюхал резкий, острый запах и тут же заметил опасность монстра. Эти быстрые чудовища хуже собак. Они взрыкивают, гудят, испускают вонючий дым, выскакивают из тьмы на трассе, слепят светом. Нельзя понять, чего ждать от этого, белого, с громоздким ящиком на спине. Монстр казался спящим прикорнул возле одноэтажного придорожного строеньица но кто его знает, вдруг нарочно прикидывается. Бродяга надумал улизнуть подобру-поздорову и тут снова учуял запах дыма и жареного мяса. Совершенно точно, пахло оттуда; светлый едва заметный дымок поднимался над крышей одноэтажного домика об одном витринном окне. Бродяга решился подойти ближе. Монстр представлялся ему мёртвым в белой спине прямоугольная дыра, там, во тьме, что-то пёстрое, издали не разглядишь. Внутренности. Как-то запах жареного мяса связан был с кишками монстра, но бродяга не мог припомнить как. Чудовище не реагировало, удалось подобраться к нему вплотную на четвереньках. Бродяга хотел заглянуть в нутро монстра, но замер. Людская речь, говор. Там, где дым. Преодолев желание тут же сбежать, Бродяга поднял голову и вытянул шею, готовый снова пригнуться. Ящики, пакеты, ряды бутылок Банки! Он молниеносно выхватил из ящика две штуки, отбежал, присел. Крышки скользкие, не удержишь. Монстр ни гу-гу. Там у него много банок. Взять ещё? Унести эти, спрятать, вернуться позже? Что-то изменилось. Людской говор громче. Скрипит снег, шаги. Стукнула калитка. Бродяга кинулся прочь, не чуя под собою ног. Крики сзади. Попался? Бродяга свернул за угол. До леса не успеть, поймают. С банками бежать тяжело, ноги разъезжаются на скользоте. Справа выломана калитка, висит на одной петле. Тот самый глинобитный ободранный дом. Туда. Он протиснулся. Треск! Рукав зацепился. Выпала банка. Прежде чем поднять её, Бродяга выглянул на улицу. Никого? Успел. Подобрав банку, стал искать, куда бы спрятаться, чтобы пересидеть погоню, и нашёл.
Глава III
Блокнот Якова
13.02.2015, пятница, 10:37, «Карнавал», холл возле ресторана «Венеция»
М сказала: «Подожди здесь, заскочу в номер переодеться. Три минуты», и я решил, успею кое-что записать по свежим следам. Для этого с удобством расположился на бидермейеровском бордовом диване против входа в ресторан, где мы с М отметили заселение в новобрачный номер сносным эспрессо. Выпили в Венеции по чашечке, наблюдая, как похожие на отощавших императорских пингвинов официантки готовят к чему-то зал. Название ресторана я не беру в кавычки умышленно; декоратор украсил стены заведения панорамой с ponte di Rialto и гондолами, пространство перед барной стойкой накрыл полосатым тентом и увил плющом, хорошая идея! и, хоть декорации похожи на настоящую Венецию не больше чем свежеиспечённый блин на полнолуние, я беседовал с М так, будто привёз её в Венецию ради того только, чтобы выпить кофе на открытой веранде с видом на Canal Grande. О деле мы почти не говорили, если не считать серьёзным обсуждение предложенного М зачина a la Guy de Maupassant этой чепухи про флирт закоснелого распутника со встреченной на курорте собственной его внебрачной дочерью. М сказала, что мшелый сюжет можно несколько оживить, сделав распутника добычей юной охотницы, ни в чём ему не уступающей в смысле искусства плести интригу. Дескать, повадился кувшин по воду ходить, яблонька от яблочка недалеко падает и нашла коса на камень, а с косою обычно приходит смерть. Обсуждать такое всерьёз я не стал, сказал только, что идея свежая, хоть за последние двести лет малость заветрилась, засахарилась и покрылась неаппетитной ханжеской корочкой. Про искусство плести интригу могу сказать лишь, что истинная цель манёвров милой спутницы жизни моей разузнать побольше о давней связи была разгадана заблаговременно. Полагаю, встреча случайна и не будет иметь последствий; сегодня в полдень Луна закатится это знаю точно, подслушал в автобусе а до следующего её восхождения что-нибудь я придумаю. Полководец в осаждённой крепости, узнав, что под стену ведут минный подкоп, должен угадать направление и заложить контрмину, если не хочет в один несчастливый миг обнаружить в стене брешь и неприятельских гвардейцев на рыночной площади.
М в холле, но меня не видит. 11:05. Три минуты, она говорила. Переоделась, охотница. Я обещал сводить её в лес.
13.02.2015, пятница, 12:24, Гомольшанский лес, Казачья гора
Пишу сидя на деревянной лавке беседки, крытой гонтом, покуда М любуется видом на реку. Туман, пока мы шли через деревню и поднимались заснеженной тропою по человечьим и звериным следам на гору, рассеялся, и теперь тут есть на что посмотреть. Обзорная площадка устроена на обрывистом берегу; если спрыгнуть с неё, лететь придётся около полутора сотни метров. М сказала: «Тихо как. Посмотри, вода похожа на чёрное стекло. А деревья на том берегу мешанина ветвей, а в воде каждую веточку видно отдельно. Странно, правда? Удивительно!» Я возразил: ничего удивительного, ракурсы разные. Наблюдатель, по шею сидящий в воде, увидел бы кроны крайних деревьев на фоне светлого неба, а для нас, разглядывающих лесной массив с горы, десятки деревьев накладываются друг на друга, вот и получается путаница. И добавил, что вряд ли мне захотелось бы окунуться в ледяную воду ради того, чтоб разглядеть каждую веточку отдельно. Холодно. Чтоб согреться, нужно М попросила оставить её в покое хоть на десять минут. Изобразила обиженную девчонку: не разделил восторгов. Что поделать, к пейзажам я равнодушен, меня интересуют люди; именно поэтому соавторство полезно нам обоим. Мне, само собой, не слишком пришлось бы напрягаться, чтоб увидеть глазами М небо, как никогда более похоже на серую твердь со светлой полоской по горизонту, лесную ширь ровную, тронутую инеистой сединой, как шевелюра стриженного под машинку молодящегося старика, древесное кружево на том берегу стылой чёрной реки и отражённые в зеркале воды голые ветви, но зачем? Всё это увидит и опишет М гораздо лучше меня. Но она не заметит, прогуливаясь через вымершее на зиму дачное поселение, название улицы: «Партизанская», актуальнейшее наименование! и табличку на заборе: «Номера не сдаются!» тоже оставит без внимания, а жаль, поскольку тогда несгибаемые номера придорожного кемпинга по улице Партизанской канут в тёмную воду Леты. М разглядывает деревья на том берегу, не замечая человека. Но ведь нету здесь людской мешанины, человечек прекрасно виден сверху даже за рекой. Вот он, как диковинный жук на ладони, возится возле надворных построек у крыльца домика размером со спичечный коробок. Нагибается, поднимает поленце, ставит, примеривается топоришкой и, хакнув паром Тюк!
Фыркнула крыльями в сосняке Казачьей горы всполошённая звуком птица; в стопятидесятиметровый обрыв с игольчатой лапы посыпалась снежная пыль. М вздрогнула, оглянулась. Увидала меня, сидящего на деревянной лавке беседки, крытой гонтом. Поёжилась. А я ведь говорил! Сейчас подойдёт, скажет, потирая руки: «Х-холодно!» и тогда я смогу наконец
13.02.2015, пятница, 13:40, «Карнавал», ресепшн