Этнические проблемы
Традиционными общностями являются и сохранившиеся во многих странах Азии и Африки племена, мелкие этносы или этноконфессиональные общины, сословные группы и социокультурные коллективы. Печать их влияния, особенно на менталитет и психологию людей, даже экономически и организационно давно живущих вне традиционных отношений, еще прослеживается всюду на Востоке от Марокко и Сенегала до Китая и Филиппин. В Марокко исторически сформировавшееся в XIII XVII вв. сословие «фаси» (из потомков мусульман, изгнанных из Испании) постепенно образовало экономическую и духовную элиту страны, в XX в. сблизившись также с арабской аристократией и составив верхушку бюрократии и бизнеса. С 1930-х гг. им противостоят «суси» выходцы из берберов южной области Сус, разрушающие монополию «фаси», но преобладающие пока что в средних и низших слоях буржуазии, чиновничества и интеллигенции. И те, и другие имеют свои политические партии, культурные ассоциации, органы печати и рычаги влияния на монарха.
Этнонациональный вопрос один из важнейших на Востоке. Берберы в Алжире и Ливии, курды в Турции, Сирии, Ираке и Иране, азербайджанцы в Иране, туркмены, узбеки и таджики в Афганистане, патаны (пуштуны) в Пакистане, многочисленные меньшинства в Мьянме (Бирме), монголы, тюрки и тибетцы в Китае, хуацяо по всей Юго-Восточной Азии, тамилы в Шри Ланке, так же как арабы на западе Африки, а индийцы на ее востоке и юге все они еще ждут решения своего этнического существования в рамках новых государств Востока. Но решение этнической проблемы еще более осложняется наличием проблемы конфессиональной, наиболее ярко иллюстрируемой положением южан в Судане, коптов в Египте, христиан по всему Ближнему Востоку, шиитов в Ливане и Ираке, исмаилитов в Афганистане и Таджикистане, мусульман и сикхов в Индии, мусульман в Китае и на Филиппинах.
Особенности формирования мелкого и среднего предпринимательства
Весь этот традиционный груз социальной и социокультурной архаики во многом мешает процессам модернизации Востока, особенно процессу формирования и развития «демократического капитала», т. е. мелкого и среднего предпринимательства удачливых мелких торговцев, разбогатевших ремесленников, зажиточных крестьян и даже бывших рабочих., особенно часто сколачивавших состояние во время эмиграции в Европу или в зону Персидского залива, где нередко встречались палестинцы и египтяне с пакистанцами и южнокорейцами. Мелкие и средние предприятия всегда преобладали на Востоке, несмотря на гигантоманию, которой страдали многие индустриализирующиеся страны. В Египте в 19601970-е годы 94 % предприятий имело менее 10 работников каждое. В Сирии 97 % предприятий были мелкими, в Ливане более 99 %, в Индии до 75 %. Во многих странах, тем не менее, предприятия этого растущего снизу «демократического капитала» давали до 50 % всей промышленной продукции и объединяли под своей эгидой до 39 % всех занятых в промышленности.
Этнонациональный вопрос один из важнейших на Востоке. Берберы в Алжире и Ливии, курды в Турции, Сирии, Ираке и Иране, азербайджанцы в Иране, туркмены, узбеки и таджики в Афганистане, патаны (пуштуны) в Пакистане, многочисленные меньшинства в Мьянме (Бирме), монголы, тюрки и тибетцы в Китае, хуацяо по всей Юго-Восточной Азии, тамилы в Шри Ланке, так же как арабы на западе Африки, а индийцы на ее востоке и юге все они еще ждут решения своего этнического существования в рамках новых государств Востока. Но решение этнической проблемы еще более осложняется наличием проблемы конфессиональной, наиболее ярко иллюстрируемой положением южан в Судане, коптов в Египте, христиан по всему Ближнему Востоку, шиитов в Ливане и Ираке, исмаилитов в Афганистане и Таджикистане, мусульман и сикхов в Индии, мусульман в Китае и на Филиппинах.
Особенности формирования мелкого и среднего предпринимательства
Весь этот традиционный груз социальной и социокультурной архаики во многом мешает процессам модернизации Востока, особенно процессу формирования и развития «демократического капитала», т. е. мелкого и среднего предпринимательства удачливых мелких торговцев, разбогатевших ремесленников, зажиточных крестьян и даже бывших рабочих., особенно часто сколачивавших состояние во время эмиграции в Европу или в зону Персидского залива, где нередко встречались палестинцы и египтяне с пакистанцами и южнокорейцами. Мелкие и средние предприятия всегда преобладали на Востоке, несмотря на гигантоманию, которой страдали многие индустриализирующиеся страны. В Египте в 19601970-е годы 94 % предприятий имело менее 10 работников каждое. В Сирии 97 % предприятий были мелкими, в Ливане более 99 %, в Индии до 75 %. Во многих странах, тем не менее, предприятия этого растущего снизу «демократического капитала» давали до 50 % всей промышленной продукции и объединяли под своей эгидой до 39 % всех занятых в промышленности.
Долгое время одной из главных коллизий социального развития Востока была борьба между «демократическим» и «бюрократическим» капиталом. Это объяснялось многими причинами:
1. Засильем иностранной буржуазии, особенно ТНК, подчинявших себе афро-азиатскую бюрократию и связанные с ней паразитические и компрадорские группировки;
2. Привычкой бюрократических элит, особенно связанных с феодалами и военными, управлять самовластно и произвольно;
3. Наконец, своекорыстием бюрократической буржуазии, стремившейся все держать под своим контролем и довольно эффективно перекрывавшей все пути роста национального предпринимательства снизу путем высоких налогов, искусной политикой различных льгот и субсидий.
Лишь подрыв или устранение влияния триединого блока ТНК, инонационального (или компрадорского) капитала и местных бюрократических групп прозападного толка открывали возможности роста «демократического капитала». В ряде стран (Марокко, Алжир, Сирия) правящие элиты в 19601970-е годы сами скорректировали курс государственной политики, начав поощрение мелкого и среднего предпринимательства.
Социальное развитие постсоветского Востока
Картина социальных процессов на Востоке будет неполной, если не обозначить, хотя бы приблизительно, тенденции социально-экономического развития на бывшем советском Востоке, в частности в республиках СНГ. Эти новые постсоветские государства, как бы «возвращаясь» на Восток, с которым они оставались связаны в историческом, цивилизационном и социокультурном отношении, за годы политико-идеологической «разлуки» с ним в чем-то зарубежный Восток обогнали, а в чем-то от него отстали. Безусловно, они ушли вперед в плане модернизации, урбанизации, образования, а также по многим экономическим показателям. Однако распад экономического пространства СССР и кризис всего постсоветского общества круто изменил положение. Негативно сказался также отток русского и русскоязычного населения, составлявшего значительную (в некоторых отраслях преобладающую) часть местных квалифицированных кадров. Этот отток продолжается и не может не влиять на положение, ибо около трети населения в восточных республиках СНГ всегда было некоренным, а только русские составляли в 1991 г. 7 % жителей Грузии, 3 % Армении, 8 % Азербайджана, 41 % Казахстана, 13 % Туркмении, 11 %-Узбекистана, 22 % Киргизии, 10 % Таджикистана. Уходит и население прочих некоренных национальностей, ибо вспыхнувшие еще до 1991 г. этнические конфликты дополнительным бременем легли и на экономику, и на социальную обстановку, и на духовный климат постсоветских государств. В них повсеместно наблюдается снижение роли ранее традиционно уважавшейся интеллигенции, выдвижение на первый план новых властных элит (этнократий) и ранее запретной идеологии национализма (порой доходящего до ксенофобии), возрастание роли местных вооруженных сил и мафиозных клик. Все эти социальные явления получили свое концентрированное и законченное выражение в Чечне, где в 1990-е годы образовался взрывоопасный синтез таких факторов как слияние воедино клановых (тейпы) и конфессиональных (вирды) структур, семейных и мафиозных связей, криминализации бизнеса и крайнего обострения социальных проблем (безработицы молодежи в первую очередь), резкого взлета этноцентрализма и популярности харизматического лидера Дудаева, выбравшего удачный момент для отделения от переживавшей кризис и поглощенной своими внутренними проблемами России.
Определенную роль сыграло и некоторое социальное отставание постсоветского Востока от остального Востока. Для мусульманских регионов СНГ (включая российский Восток) характерно более глубокое влияние суфийских братств, которые в советские времена частично выполняли роль «исламского масонства», т. е. тайной системы сохранения исламского наследия. Отсюда и определенная самостоятельность братств и их ответвлений, в первую очередь на Кавказе и в Центральной Азии, более высокий, чем за рубежами бывшего СССР, авторитет суфийских наставников устазов, вакилей, ишанов и т. п. Вместе с тем сохранению здесь в более консервативных формах типичных для традиционного общества отношений личной зависимости, внеэкономического принуждения, патриархальной коллективности и земляческой близости способствовал низкий (раза в 23 по сравнению с русскими и русскоговорящими) уровень миграции в города. Для среднеазиатских и кавказских сельчан в целом всегда были показательны тяга к сельскому укладу жизни в «большой семье», неприятие индустриально-урбанизированной модели развития и неизбежного разрушения в городе внутрисемейных и внутриобщинных норм. Экономически это подкреплялось также широким распространением личного подсобного хозяйства (формально в рамках колхозно-совхозных порядков), которое давало очень большую долю доходов как в деревне, так и в городе. На остальном Востоке это было редким явлением, ибо даже после аграрных реформ 19601970-х годов в большинстве стран Азии и Африки сохранялись малоземелье и аграрное перенаселение, толкавшее к миграциям. А в районах интенсивного и высокодоходного земледелия вне СНГ, как правило, господствовало плантационное и фермерское хозяйство, также стремившееся избавиться от «лишних людей».
Итоги социальных процессов на Востоке
В целом экономическая, технологическая и социокультурная модернизация Востока во второй половине XX в. шла повсеместно, хотя и неравномерно. Она протекала более стабильно на Дальнем Востоке и в Юго-Восточной Азии в силу сочетания ряда обстоятельств (исторически выработанных, в том числе в русле религиозных учений синтоизма, буддизма, даосизма, конфуцианства, таких качеств как дисциплинированность, лояльность, трудолюбие, нетребовательность) и внешних факторов (сильного влияния США, «экономического чуда» Японии, энергии хуацяо). Она гораздо менее гладко, но все же эффективно шла в странах, отличившихся большей многоукладностью и межцивилизационной контактностью (в Малайзии, Таиланде, Индонезии), еще сложнее в странах Южной Азии, особенно в Индии, где модернизация наталкивалась на кастовость, коммунализм (засилье общин), сословность, этническое, религиозное и языковое многообразие. В разных и еще более сложных вариантах то же наблюдалось в Пакистане, Бангладеш и Шри Ланке, которые, к тому же, были зоной повышенной конфликтности в этноконфессиональном плане.