Малек резко остановился, вцепившись пальцами в скользкие гниловатые лишайники на стене. Великая тайна рода, которую сам дядька не высказал вслух, только что оказалась бездарно выболтана испуганным стражем. Ели всё так, как оно почудилось
Совсем нет новых гнезд? Даже у кланда? вкрадчиво посочувствовал Малек, удивляясь ровности и незаинтересованности своего тона.
Без глубин? шепнул выр. Откуда? Идём, воспитанник. Никто из людей не должен видеть бассейн. Тантовым куклам, даже им, туда закрыт проход. Но, полагаю, и этот запрет утратил смысл.
Выр погладил слабой нижней рукой срез бронзовых проушин разрушенного засова двери. Малёк усмехнулся, опознав знаменитый и описанный во всех сказках удар двуручного топора выродёра Ларны. Запрет на осмотр бассейна не просто утратил смысл он оказался разрублен надвое
Малёк юркнул за полуприкрытую створку и попал в короткий тёмный коридор, удивился гладкости его пола и свежести запаха моря, дохнувшей в лицо. Тугое эхо заметалось под низким сводом, вторя цокоту лап выра. Впереди узкой светлой щелью наметился выход. Ещё одна дверь вот он, бассейн. Все о нем слышали и никто прежде не видел. Никто из людей
Круглая чаша вместилища воды сияла перламутром. Она располагалась в центре зала и была достаточно мала Шрому пришлось бы плотно сложить усы, погружаясь. Сам зал бассейна выглядел безупречно чистым и сухим. В стенах на уровне плеч Малька располагался сплошной ряд узких глубоких ниш-арок. Над ним уступ-коридор и ещё ряд, и ещё. Пять ярусов. Каждая арка забрана прочной решеткой. Страж остановился возле одной и благоговейно сложил руки. Его длинные панцирные усы ловко проникли в щель решетки и ощупали нечто в недрах ниши.
Мой род, все будущие Ворты, спят здесь, прошелестел выр. Одна сетка одно гнездо, то есть три личинки Эти ещё сухи и целы. Я много раз помогал знатным арам вести счёт. Есть опыт. Но я не понимаю, как личинки могут оставаться здоровыми на воздухе, что их оберегает. Эта тайна принадлежит хранителям.
Тайны не треплют вслух, прорычал Шром, возникая за спинами Малька и его провожатого из ниоткуда, ведь не было шумного цокота лап. Малёк, я велел ждать за дощатым бортом, не поднимая головы. Ты плохо расслышал?
Я хотел помочь, вскинулся мальчик, показав игломет, висящий на плечевом ремне. Мало ли, что и как. Вас всего-то трое. А тут целый замок врагов.
Замок целый. Врагов нет Радости в голосе Шрома тоже не наблюдалось. Глаза развернулись к сражу. Твои личинки целы?
Эти да.
Отныне хранителем является Шрон. Он говорит, ты разбираешься в воздуховодах, умеешь ловчее всех выров их чистить. И неплохо знаешь этот зал. Проверь все вместилища, прощупай каждое гнездо. Требуется полное понимание состояния бассейна. Справишься, да?
Но я не имею права даже усом коснуться святыни старших родов, знатных, дрогнул страж.
Даже как первый помощник хранителя? Шрон к тебе благоволит, сказал умный малыш этот Ворт, да. Не дрожи усами, он не оценит ни страха, ни гордыни. Я тебе прямо объясню положение дел, без вранья и недосказанности, да, хмуро буркнул Шром, поводя стеблистыми глазами и быстро осматривая зал. Борг совершил непотребное. Полагаю, он додумался во всём обвинить меня. Потому что сделанного уже не вернуть, грех несмываем. Сейчас важно понять число неущербных личинок среди нерожденных. Не для одного рода, но именно для всех. Опасаюсь худшего Крепко опасаюсь, да. Работай, Ворт и помни: надо узнать правду. Даже самую гнилую.
Шром развернулся, без пояснений забросил себе на спину Малька. Понесся по коридорам, удивляя мальчика скоростью перемещения. Прежде казалось: выры на суше медленнее людей, но и это знание ложное.
От вида смерти сильно мутит? предположил Шром на бегу.
От запаха сырости и прочего сильнее, виновато сознался Малек. Дядька, как же это? Нет деток, нет совсем. Вы же пропадете.
Людям полагается радоваться этому, огрызнулся Шром.
Как ты можешь говорить такое! Разве я чужой? Да я, если хочешь знать, не дурнее иных. Ларне ни полслова не скажу про наши гнезда. Он выродер, хоть и бывший. Мало ли, что удумает
Он видел бассейн и он тоже не дурак, да, мрачно булькнул Шром. У меня душа ноет, словно её солнце высушило, потом ещё и песок отчаяния засыпал Представить не мог, насколько всё плохо Зал подтапливало весной. Был большой шторм, Малек. Следовало немедленно просушить гнезда. Следовало задействовать шлюзы и отсечь воду, проверить все гнезда и пострадавшие немедленно привести к проклевыванию, спасая хоть так. Это большая работа, наиважнейшая, да. Но но тот тихоня Ворт один сушил и хлопотал. Его никто не желал замечать Борг ведь отсутствовал, золото отвлекло его. Золото, за которое не купить ни единой жизни и не вернуть ни единой Мы храним гнезда семи больших родов и ещё десяти малых. За это нам платят и служат. Борг всех держал за усы, угрожая гибелью гнезд. И вот угроза, возможно, сбылась по его попустительству. Виновным в подгнивании гнезд являюсь я так сказано в послании брата, отправленном по весне кланду и тем, чьи гнезда подгнили. Он свалил с себя бремя вины, как только узнал о подтоплении. На меня сгрузил тягчайший грех, за который нельзя даже казнить прилюдно. Люди не знают наших тайн. Меня приказали высушить и отдать безумному выродеру.
Откуда ты всё знаешь?
Ларна занимается братом Боргом, в голосе Шрома проявилось мрачное удовольствие. Тебе не надо смотреть и слушать. Совсем не надо, да.
Шром выбрался на верхнюю галерею замка. Промчался по ней и стряхнул Малька возле массивной двери.
Здесь храним книги. Золотые. Иди, смотри, как это выглядит. Привыкай. Скоро мы отплываем. Время нас предало, Малек, да. Если не найти выход теперь, позже искать станет некому. Про стекло и способ составления копии листов всё помнишь, да?
Всё, дословно.
Пробуй, для того ты здесь. Шром сбросил ношу, занимавшую всё это время его нижние руки и до сих пор малопонятную Мальку. Яростно щелкнул клешнями, перерубая полированное дерево засова. И, не сдержавшись, правой остро взвизгнул снова, уже по камням стены, высекая искры и разбрызгивая мелкое крошево. Проклятые гнилые законы и вонючие мудрецы, перехитрившие себя самих! Я, потомок рода, не могу войти и читать книги своего рода! Сплошное стекло И скалы внизу. От кого мы прячем прошлое? От себя? Беспамятные мы, даже честь наша она на таком же стекле основывается, никому не близка и не нужна. Оттого и не в почёте. Всё забыли и променяли на выгоду, да. Ненавижу. Где мне найти врага, понятного живого врага, которого можно сделать мертвым и так решить проблемы? Хоть бы оказался прав Ларна! Колдуна мне, ох как хочу завалить здоровенного злодея-колдуна, да-а.
Огромный выр развернулся одним движением, крутнулся на панцире ловко поджатого хвоста и заспешил прочь, время от времени метя стены глубокими следами своего бешенства. Малёк восхищенно погладил выбоину в полированном мраморе. Он знал, как крепки клешни неущербного. Но знать и видеть воочию не одно и то же.
Малек уперся в тяжелую створку и стал её оттеснять всем весом своего худенького тела. Грустно усмехнулся: библиотеку не открывали непомерно давно. Бронзовые петли двери глухо жаловались на забвение, сопротивлялись. Но упорство оно порой важнее силы. Если толкать, не унимаясь и не жалея себя, преграда сдастся первой.
Когда дверь образовала малую щель, годную для проникновения, Малек позволил себе отдых. И рассмотрел зал от порога. Не усомнился, строили люди. Видно по всему: красивые боковые коридоры с высокими окнами. Много света, узор на стенах лиственный, такой вырам ничуть не нужен, чужд. Тем более был чужд тогда, в незапамятные времена уважения к глубинам.
В этом замке прежде жил князь, вслух предположил Малек, припомнив сохранившееся лишь в сказках название правителя людей. Или этот владыка. На юге были владыки, так, кажется. Теперь я знаю точно: они были. Это правда. Вон там нарисованы люди на стенах. Их стирали ударами клешней, но не стёрли. Прошлое упрямо, дядька Шром. Оно тогда не захотело умирать. И теперь не пожелает.
Утешив давно покинувшего коридор дядьку и самого себя, Малек замолчал и сосредоточился на исследовании стеклянного пола. Чуда, о каком прежде и слышать не доводилось.
Пол состоял из крупных, не вполне прозрачных, несколько кривоватых пластин-квадратов по сажени каждая. Некоторые пластины крепились к основанию балкам. Иные висели на цепях. Между пластинами тут и там имелись щели широкие, опасные. Как и обещал Шром: «Там нет ничего устойчивого. Всё колеблется и норовит вывернуться, а то хуже, разбиться. Сбросить вниз, на скалы и верную смерть»
Малек презрительно фыркнул. Не дурнее других. То, что одни построили, другие обязательно переиначат и приспособят. Он внимательно слушал дядек, он учился уму и у самого Ларны. Он выживал довольно долго в городе, уворачиваясь от охраны и стражей. Справится и здесь. Главное не спешить и не делать глупостей. Ни одной глупости. Первая же сбросит вниз, сделавшись последней
Оставленный Шромом груз оказался мешком, тяжелым и довольно большим. В нем нашлось всё то, что обещал ещё на галере дядька. Тонкие стержни для крепления, прочные и удобные. Веревки с крючками и мягкими петлями. Присоски изобретение выров, подобное устройству их задних вспомогательных лап. Клей, сохнущий почти сразу. Шершавые налокотники и наколенники из кожи хищной рыбы скалозуба.
Перебор сокровищ занял немало времени. Темнота спустилась на замок и мешала все сильнее. Под стеклянным залом нечто шуршало, звякало и смутно щелкало. Малек не любопытствовал. Ему поручено большое дело можно ли не исполнить?
Перебор сокровищ занял немало времени. Темнота спустилась на замок и мешала все сильнее. Под стеклянным залом нечто шуршало, звякало и смутно щелкало. Малек не любопытствовал. Ему поручено большое дело можно ли не исполнить?
Свет зародился в недрах внешней галереи. Окреп, наполнил коридор. Ларна без звука прошел и сел рядом, на пороге зала. Изучил аккуратно рассортированные вещи.
Молодец, не полез вперед глупо, не разобравшись. Страшно тебе?
Вот ещё
Страшно, само собой. Это хорошо. У кого страха нет, тому камни внизу итог похода. За книгами нам лезть ночью. Света не будет. Это худшее из условий. Шрон сказал: можно обмануть и такое. Дал жидкий свет глубин. Что за штуковина, доподлинно не знаю. Но вот она, в лампе. То есть в чаше. Набираешь сюда и аккуратно забрызгиваешь зал.