В первые несколько лет никаких особых приключений у дежурной смены офицеров, техников и инженеров не случалось. Все записи сводились к коротким и ясным:
«800 по корабельному времени. Вахту принял. Подпись. Курс Происшествий нет. Приборы и механизмы работают нормально. 1600. Вахту сдал. Подпись.»
Согласен, не слишком-то информативно.
Основные поломки, случавшиеся примерно раз в год, касались систем жизнеобеспечения гибернаторов: то трубопровод криожидкости лопнет, то насос откажет. Иногда случались замыкания и отказы компьютеров. Экипаж с ремонтом и заменой справлялся легко. Хотя то, что аппаратура, для которой изготовитель гарантировал «безаварийную работу в течении ста (!) лёт», столь ненадёжна, и требует постоянного надзора и ухода, не могло их не напрягать.
Ещё бы: ведь сам бодрствующий экипаж периодически тоже ложился на два года в гибернаторы, после сдачи годичной смены!
К счастью, недоумком при пробуждениях стал лишь один человек. И, разумеется, так уж совпало, что им оказался старейший и опытнейший Главный инженер-механик
Скандалов, революций, и прочего безобразия, связанного с психологическим стрессом, как это любят описывать писатели-фантасты, не наблюдалось.
Однако примерно (нет, не примерно а точно!) на пятьдесят первом году и сорок девятом дне полёта, когда дежурила Первая смена, начались проблемы с подачей топлива в маршевые двигатели. И буквально с каждым днём перебои и вынужденные остановки их происходили всё чаще. Дело, как посчитали вначале инженеры и техники, было в том, что подключили пятый из восьми огромных топливных резервуаров. Переключение на другие оставшиеся баки, впрочем, не помогло.
А поскольку Корабль в это время уже производил расчётное торможение, возникла угроза проскочить мимо цели, если не удастся наладить работу маршевых двигателей в штатном режиме.
«1245. Снова вышел из строя инжектор третьего Маршевого.1535. Замена инжектора и чистка фильтра закончены. И. О. Главного инженера Перит Голоуст (Не знаю, что на самом деле означали их фамилии и имена. Просто привожу так, как они звучат в интерпретации Матери.) настоял на том, чтобы была указана причина поломки: некачественное и засорённое топливо. Так же он уверен, что вызвано это плохой очисткой топлива ещё на Земле. ()
1730. Переключились на седьмой резервуар. 2255. Снова вышли из строя инжекторы второго и седьмого маршевых. Поставили модифицированные фильтры. 0000. Вахту сдал. Корабль летит на семи двигателях из десяти. Ускорение 2,4 «Ж». Пытаемся компенсировать потерю хода из-за сложной поломки третьего двигателя и производящегося в настоящее время ремонта второго и седьмого. Форсаж остальных маршевых плюс сорок процентов. Вахту сдал
0625. Разорвало корпус топливного насоса номер шесть. Топливом залит до половины отсек Д-28. Откачали к 0915. Замена насоса невозможна, так как не осталось корпусов на складе, и изготовить эту огромную отливку не из чего. Проложили трубопроводы к двигателю номер шесть от насоса номер пять с помощью тройника»
Далее почти семьдесят из девяноста трёх страниц посвящены массе технических неполадок, констатации нехватки запасных деталей для замены повреждённых, и описанию спешной подгонки и доводки для работы двигателей и насосов целой кучи подручных деталей и материалов. Инженеры и техники, конечно, старались, и проявляли чудеса изобретательности и самоотверженности, но
Бедняги.
Сволочи Проектировщики! И Строители! Вот вам и «экономия полётного веса!..»
А число аварий и окончательно вышедших из строя механизмов всё росло. Дальше хуже. Выяснилось, что топливо в оставшихся резервуарах не засорено, а просто разложилось. Или, проще говоря испортилось из-за длительного хранения в условиях вакуума.
И предсказать заранее, что такое произойдёт, учёные «земли» не смогли. А для меня получилось что они такие же тупые и самоуверенные твари, как проектировщики и строители
Теперь экипаж понимал, что все они практически обречены.
Читать тексты отправленных домой радиограмм было обидно и больно: не надеясь на ответ, они старались предупредить «своих» о топливе, о ненадёжных насосах, о наиболее нужных запчастях, об отвратительных материалах и инструментах
Чтобы, значит, те, кто рискнут попытаться полететь куда-нибудь ещё после них, не попали в такую же ж!
Однако, ощущая свою ответственность за тысячи вверенных им жизней, они не собирались сдаваться: дежурная смена разбудила остальные две, и вместе они занялись фильтрованием топлива через осмо-мембраны, и много чем ещё, пытаясь за считанные оставшиеся дни найти решение проблемы, на которую дома были затрачены усилия пяти Университетов и тридцать восемь лет.
Читая об этом, я обливался потом, сжимал стальные кулаки, и медленно сатанел.
Приведу суть.
Пятьдесят первый год, сто девяносто третий день. Взорвался перегревшийся насос второго двигателя. Почти сразу восьмого. Разгерметизация пяти отсеков. Погиб техник Лазар Нухот он был без скафандра. Ремонт заставил отключить двигатели, и потерять без хода пять дней. После ещё двух дней работы двигателей в форсированном режиме в «плюс шестьдесят процентов», взорвалась тяговая дюза четвёртого маршевого: не выдержала теплоизоляция. Ещё два дня на латание дыр. Но заменить дюзу было нечем так что нагрузка на остальные девять снова возросла
Ещё через пятьдесят дней топливо, фильтровавшееся из полного в уже опустевший, но ещё не сброшенный резервуар, через всё те же мембраны, дало протечку. Это они её так назвали.
Я же почти видел в воображении, как могучая струя хлещет под диким напором из разорванного по шву трубопровода толщиной в мою ногу. Проникая из-за авральных трёх «Ж» во все кормовые отсеки, и заливая системы жизнеобеспечения, энергоснабжения и пожаротушения, и разъедая скафандры и тела тех несчастных, которые кинулись перекрывать вентили, спасать остальных, и всё равно ничего не смогли сделать
И хотя Капитан почти сразу отключил тягу, это не спасло чёртову «Надежду Человечества».
Разъело прокладки трубопроводов и ёмкостей с окислителем.
Детонация топлива, как вылившегося, так и остававшегося в баках, расположенных, к счастью, в корме, была такой, что ускорение по акселерометру достигало пяти всё тех же «Ж».
Ну и что, что для «безопасности» вся ходовая часть была отделена от жилой зоны обширным «пустым» пространством вакуума, и соединялась с ней только тоненькой коммуникационной трубой и ажурными фермами-кронштейнами?!..
То, что получилось в результате катастрофы, показывает и предусмотрительность, и одновременно глупость тех, кто проектировал Корабль.
Взрыв разнёс по Вселенной всё Машинное отделение. Дюзы сердце двигательной установки оказались потеряны безвозвратно.
Оторвало, вместе с креплениями и шлюзами, и унесло в Пространство оба орбитальных Модуля то есть, челноки-транспорты, которые должны были спускать всех разбуженных Колонистов на Планету, когда закончился бы полёт.
А снаружи Модули крепились, чтобы «не занимать места внутри», и «служить дополнительной защитой от метеоритной угрозы». Ну не дурь ли?! А повреди действительно метеориты эти модули на чём вы, кретины, собирались садиться на планету?! На «карандаше» длиной в милю?!
Девять десятых массы корабля пропали. Ядро: жилые отсеки с колонистами в гибернаторах, запасами кислорода, воды, и пищи для вахты, остались почти неповреждёнными да, расчёты оправдались. Жилая зона «Надежды» со «сверхценной» начинкой из спящих колонистов, и всё оборудование криокамер, и жилые отсеки экипажа уцелели, выдержав пиковые перегрузки.
Но что толку с того, что всё это уцелело?!
Ведь эти выжившие, и кое-как залатавшие пробоины, несчастные инженеры, техники и офицеры не могли даже попросить о помощи! То есть, они-то послали запрос, и он пошёл на «землю», когда починили основную антенну Но он шёл бы туда более двадцати лет.
И ответ пришёл бы ещё лет эдак через тридцать-тридцать пять.
Ведь корабль, вернее, уже только его носовая часть всё ещё продолжала довольно быстро лететь. И её курса и скорости уже ничто не смогло бы изменить: в распоряжении экипажа остались только двигатели ориентации.
А всё, что они могли дать ноль целых три десятых недоступного теперь, как снег в пустынях Ньюсахары, «Ж». Но всё равно они-то, эти движки, работали до самого конца.
Да и неизвестно ещё дошло бы их послание до Родины? Или рассеялось затухающей вереницей таких беспомощных в бесконечном равнодушном Пространстве электромагнитных волн
Что и говорить перспектива не из лучших.
Конечно, они всё равно не сдались. Снимаю шляпу перед их, пусть бессмысленным, но мужеством. Да и чего я так разозлился Злиться надо на дебилов учёных-инженеров-строителей, и главное! тех бессовестных Политиков, манипуляторов судьбами, кто послал «добровольцев» в этот практически самоубийственный полёт!
На остальных одиннадцати страницах Журнала были некоторые Протоколы Общих Собраний выживших членов экипажа. Судя по всему, эти Протоколы стали занимать, из-за неизбежной говорильни, такой большой объём, что Капитан приказал вести их отдельно. Но раз мы с Матерью не нашли их, значит он же посчитал нужным и приказать уничтожить все эти Протоколы.
На остальных одиннадцати страницах Журнала были некоторые Протоколы Общих Собраний выживших членов экипажа. Судя по всему, эти Протоколы стали занимать, из-за неизбежной говорильни, такой большой объём, что Капитан приказал вести их отдельно. Но раз мы с Матерью не нашли их, значит он же посчитал нужным и приказать уничтожить все эти Протоколы.
Что там было, какие интриги и драмы разыгрывались между уцелевшими тридцатью шестью офицерами и рядовыми, какие мерзости и возвышенные слова о долге, чести и предательстве говорились теперь никогда не узнать. Журнал же лишь скупо сообщал о фактах:
«Пятьдесят второй год. Шестьдесят первый день. 0800. Вахту принял 0830. Обнаружили ещё двух покончивших с собой: капрал Перс Хиддиг и рядовая первого класса Кармен Сьок. Тела отстрелены в 1400, после гражданской панихиды () 1450. Обнаружена утечка воздуха в сорок девятой секции палубы С. Обнаружить место течи и устранить её не удалось. () Секция перекрыта и запечатана. Давление в жилой зоне ноль восемь нормы. Хайам Лятнес и Больва Туука с носовым кровотечением направлены в медотсек. 1600. Вахту сдал.»
Так они и отступали, постепенно сдавая пространство своего крохотного Мирка чертовому неумолимому Космосу, надеясь, бунтуя, грызясь между собой, вновь примиряясь для Высшей Цели собственного, и всё ещё спящих Колонистов, выживания, и отчаянно веря, что, быть может, когда-нибудь И что бороться надо до конца.